Фрида Митчелл Митчелл - Испытай меня

Возможно, если бы он силой пытался заставить ее подчиниться своей воле, она смогла бы преодолеть охватившую ее слабость. Может быть. Но ничего подобного не было. Он прижал ее к своей груди необыкновенно бережно, губы его были чувственно нежны, рука ласково касалась набухших сосков сквозь тонкую ткань платья…

Джейн чувствовала, что никогда еще так не хотела его. Что же ей мешает? Разве она не заслужила эту ночь — всего одну волшебную ночь любви, воспоминания о которой останутся с ней до конца жизни? Она все сильнее прижималась к нему, ее желание нарастало с каждой минутой. Боже, неужели он не догадывается об этом?!

Фернан догадывался. Да и как могло быть иначе? Он чувствовал, что страсть огнем сжигает ее тело, а его желание было так сильно, что он еле сдерживал себя. Вот чего он боялся, когда шел сюда! Он должен немедленно остановиться! Эта мысль мелькала в его мозгу, даже когда он опустил ее на теплую мягкую траву. Но жесткий, холодный самоконтроль, которым он так гордился, был испепелен жаром страсти…

— Дженни! — Взволнованный возглас Норы разорвал тишину ночи и подействовал на обоих, словно ушат холодной воды. — Дженни, где ты? С тобой все в порядке?

Фернан мгновенно вскочил и рывком поднял на ноги Джейн. Она смотрела на него широко открытыми невидящими глазами, прижимая ладони к пылающим щекам.

— Мы здесь, Нора.

Его голос был совершенно спокоен, на красивом лице не отражалось никаких эмоций, никаких следов страсти, сжигавшей его несколько секунд назад. От подобной метаморфозы Джейн стало не по себе. Дрожащими руками она поправила волосы и одежду за мгновение до того, как появилась Нора, которая резко остановилась при виде пары, застывшей с окаменевшими лицами.

— Вы… У вас все в порядке? — неуверенно спросила Нора, глядя на Джейн. — Доминик сказал, что ты пошла с Фернаном и тебя долго нет. Он подумал, что могло что-нибудь случиться…

— Как видишь, он ошибся, — ответил Фернан таким тоном, что Джейн поняла: он никогда не простит Доминику этого вмешательства. — Твоя подруга в полной безопасности.

— Ой, ты только не подумай… — Нора на мгновение замолчала, она явно колебалась, но потом решительно произнесла: — Дженни, ты идешь к гостям?

Женская солидарность! Фернан слегка прищурил глаза, глядя, как Нора подошла к Джейн и обняла ее за талию. Он слышал о таком феномене, но светские львицы и сильные деловые женщины, с которыми он привык общаться, как правило считали, что в этом мире каждый должен бороться за себя. И по странной иронии судьбы из всех женщин, которых он знал, только эти две, одну из которых он любил как сестру, а другую… Фернан почувствовал боль в сердце. Эти две женщины объединились против него! Черт побери…

— Фернан! — В голосе Джейн была тень надежды и еще что-то тревожащее его. — Ты не хочешь… сказать мне что-нибудь?

Они смотрели друг на друга — высокий, неотразимо красивый и опасно могущественный мужчина и худенькая, бледнолицая англичанка.

Да, он хотел сказать очень многое! Объяснить, как все было на самом деле, воззвать к нежной, чувственной теплоте, что была в ее сердце, погрузиться в нее, позволить этой ласковой пелене окутать себя.

Он хотел обладать ею, один Бог знал, как он этого хотел!.. Он хотел ласкать ее до тех пор, пока они оба не дошли бы до вершин чувственного наслаждения! А потом начать все снова…

Он хотел, обладая ею, видеть ее лицо, замечать каждое движение, чувствовать, как она отзывается на его ласки…

И он знал, что не имеет на это права! Знал, что ему не следовало приходить сюда сегодня. Это было непростительным потворством собственным слабостям, желанием оправдаться, объяснить необъяснимое…

— Фернан!

Этот взволнованный, горячий шепот невозможно было вынести. Он посмотрел на нее в последний раз, стараясь запомнить каждую черточку ее лица, влажные карие глаза, дрожание губ, которое она с таким трудом пыталась скрыть…

— Прощай, Джейн.

Она ничего не сказала, просто продолжала безмолвно смотреть на него, а Нора еще крепче прижала ее к себе. Фернан повернулся и, не оглядываясь, пошел прочь.

— Я поеду с тобой в аэропорт, — повторила Нора в третий раз за утро. — И не хочу больше ничего слышать! Малыши прекрасно чувствуют себя с Мари и Бланш. Ничего страшного не случится, если они пару раз поедят из бутылочки. Ты же знаешь, Поль тоже за ними присмотрит, а Пьер сегодня должен вернуться пораньше. Так что вокруг них будет плясать целая толпа обожателей.

— Ты уверена? — с сомнением спросила Джейн.

В первый раз после рождения маленьких Фернана и Джейн Нора собиралась оставить их одних, и это о многом говорило. Вообще-то она была совершенно сумасшедшей матерью, ежеминутно проверявшей, как дети спят, и подскакивавшей к ним каждый раз, едва они пискнут. Впрочем, по мере того как близнецы росли и прибавляли в весе, Нора начала понемногу расслабляться, приобрела былую уверенность в себе.

— Абсолютно уверена, — улыбнулась Нора, зная, о чем думает ее подруга. — Кажется, я наконец по-настоящему поверила, что они у меня есть. И отчасти это произошло благодаря тебе, твоей доброте и здравому смыслу. Ведь я не могла поделиться своими опасениями ни с кем, кроме тебя и Пьера. Но Пьер — мужчина, а они устроены по-другому… Мне иногда так нужно было облечь в слова то, что я чувствовала!

— Я тебя понимаю, — тихо сказала Джейн.

— Ты очень помогла мне. И я просто не могу смириться с тем, что не в состоянии помочь тебе!

— Дорогая моя, никто не может…

— Но я не хочу, чтобы ты мучалась, — проговорила Нора. — Он идиот, Джейн, первостатейный идиот! Я не знаю, убить его или пожалеть за то, что он потерял.

То же самое Нора говорила вчера, разрываясь между попытками найти оправдание поведению Фернана и праведным гневом по адресу лучшего друга своего мужа. И хотя Джейн была уверена в искренности подруги, это отнюдь не скрашивало длинный летний день. А главное — ее не покидало ощущение, что Нора чего-то недоговаривает…

Было утро понедельника, а ее самолет вылетал из аэропорта после обеда. Она уже попрощалась с Пьером до того, как он ушел на работу, и с Полем — перед тем, как он отправился на занятия. Прощание с Домиником получилось коротким и сдержанным, и Джейн была благодарна ему за это: у нее с утра глаза были на мокром месте.

— Доминик уже положил чемоданы в машину, так что мы можем ехать, когда ты захочешь, — предупредила Нора, когда они пили по третьей чашке кофе.

— Хорошо. Я хочу только попрощаться с Флобером — он ни за что не простит меня, если я уеду, не повидав его, — сказала Джейн абсолютно серьезно, и Нора также серьезно кивнула в ответ.

— Совершенно верно. Он прекрасно знает, что ты уезжаешь, и последние дни очень расстроен.