Пегги Морленд - Яблоко Евы

— Да, но я хотел еще раз все проверить, прежде чем пойду домой.

— Спасибо, я чувствую себя прекрасно и очень ценю твое внимание, но наверняка у тебя есть более интересные занятия, чем болтаться здесь.

— У меня нет никаких срочных дел. — Должны быть.

Рэнд поднял бровь.

— Ты когда-нибудь прекратишь?

Мелинда улыбнулась.

— Никогда. Во всяком случае, до тех пор, пока ты не найдешь кого-нибудь, чтобы пополнить свою жизнь.

Перевернув еще одну страницу лечебной карты, Рэнд небрежно бросил:

— Моя жизнь полна под завязку.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Он и в самом деле понимал. Последнее время этот вопрос беспокоил его; ему было тяжело возвращаться каждый день в пустое жилище.

— Может быть, ты разойдешься с Джеком и пополнишь мою жизнь? — пошутил он.

— Я была бы польщена, будь твое предложение серьезным… но меня такая перспектива не соблазняет.

Усмехнувшись, Рэнд перевернул последнюю страницу.

— А Джек еще придет? — спросил он и положил карту на место.

— Да, надеюсь, что скоро. У них сегодня бейсбол, но он обещал прийти, как только уложит мальчишек спать. — Она улыбнулась. — Он сказал, что хочет также уложить и девочек.

У Джека четверо сыновей от первой жены и две дочки от второй. При одной мысли об этом голова у Рэнда закружилась. Восемь человек будут жить под одной кровлей. Увы, он прекрасно представлял себе эту картину. Когда он и Джек жили вместе в приюте у Бакстеров, все дети и двое взрослых называли приют своим домом. В комнатах спали по трое, и это нисколько не беспокоило Джека. Он чувствовал себя счастливее пса, которому перепала кость. Но Рэнд не был счастлив.

Собственно говоря, это касается Джека, а не меня, напомнил он себе, а вслух сказал:

— Я знаю, он будет на седьмом небе, когда все вернутся домой.

— Да, он будет рад. — Мелинда усмехнулась, заметив, что он рассматривает карточку, прикрепленную к цветам. — Ты о чем-то задумался?

Рэнд поднял голову.

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

Она пожала плечами.

— Не знаю, вид у тебя какой-то странный.

— Да я просто любопытствую. — Уклонившись от прямого ответа, он подошел к столику возле койки и приоткрыл крышку кувшина, чтобы проверить, есть ли в нем вода. Больше никаких предлогов для задержки в палате уже не оставалось. — Я сообщил твоей подруге, Сесил, что у тебя двойняшки. Она заходила к тебе?

— Нет. — Мелинда, смеясь, расправила складки одеяла. — Но меня это нисколько не удивляет. Не знаю, как она вообще столько времени проторчала в больнице, прямо не верится.

Тема была затронута, и Рэнд смело спросил:

— Почему?

— Сесил терпеть не может больниц, особенно эту.

— У нее были здесь неприятности?

— Можно сказать, что были.

Ответ Мелинды прозвучал достаточно неопределенно, однако Рэнд не отступал:

— Она ведь твоя близкая подруга, почему мы раньше не встречались?

Сжав губы, Мелинда призадумалась.

— Ничего удивительного. Мы с Джеком хотели вас познакомить, но, вспомнив, как Сесил относится к врачам… — Она не закончила свою мысль.

Рэнд пошел в наступление:

— А как она относится?

— Сесил ненавидит врачей.

— Слава Богу, — вырвалось у него почему-то с облегчением.

— Почему это тебя радует?

— Она мне говорила то же самое, но я подумал, что ненависть касается только меня.

Мелинда засмеялась.

— Она грубо с тобой разговаривала?

— Не то чтобы грубо, скорее… — Он задумался на мгновение, затем, усмехнувшись, вспомнил, как Сесил описывала его секретарше Джека по телефону. — Да, пожалуй, грубо.

— Не бери в голову, Рэнд, — сказала Мелинда, похлопав его по руке. — Сесил — хороший человек, это у нее только с врачами так.

— Она сказала, что ее муж был хирургом.

Упоминание о муже Сесил заставило Мелинду нахмуриться. Она откинулась на подушку.

— Да, он был хирургом. Доктор Дентон Кингсли.

Рэнду было знакомо это имя, а также репутация человека, носившего его.

— О! — вырвалось у него, затем, взглянув на Мелинду, он добавил: — Теперь я понимаю, почему она…

Дверь распахнулась, и в палату влетел целый букет розовых воздушных шаров с розовыми и белыми лентами. Под «букетом» виднелись стройные загорелые ноги в грязных белых носках и поношенных кроссовках.

— Помоги мне, Джек, или они все полопаются! — раздался женский голос.

Над «букетом» появилась голова Джека. Воздушные шары терлись друг о друга, издавая неприятный звук, словно ногти царапали ученическую доску. Джек пытался протолкнуть все шары в дверной проем. На помощь ему поспешил Рэнд, широко распахнув дверь. Мелинда наблюдала за происходящим, прикрывая ладонью усмешку.

— Ox! Не толкайся! Это я! — раздался возмущенный голос Сесил.

— Прости, пожалуйста, — ответил Джек, — я думал, это шарик.

— Тебе смешно, Брэннан?

Наконец «букет», перевалив в палату, поднялся вверх, а его место в дверном проеме заняли румяная, запыхавшаяся Сесил и смеющийся Джек. Оба они только что вернулись с игры Детской бейсбольной лиги, где были тренерами команды, составленной из их же сыновей. Оба были в черных шортах и в таких же майках с эмблемой «Белые носки» на груди, причем Джек сконфуженно пожимал плечами, а Сесил сияла.

— Поздравляем, мамочка! — воскликнула Сесил, отпустив шары, и они поднялись к потолку. Подойдя к корзинкам с двойняшками, она восхищенно произнесла: — О! Какие они миленькие! — и сдвинула бейсболку на затылок. Опершись руками о колени, она наклонилась, чтобы лучше рассмотреть новорожденных, затем обернулась к Мелинде: — Можно, я возьму одну на руки?

— Конечно.

Обтерев руки о бедра, она осторожно взяла девочку и, приложив ее личико к своей щеке, подошла к окну.

— Ты — мое сокровище. Я — твоя тетя Сесил. Хочешь увидеть человека на Луне?

Если бы Сесил сказала, что она сама — человек с Луны, Рэнд не удивился бы. Какой контраст! Бейсбольная униформа, грязные кроссовки, а голос такой мягкий и нежный, как подогретое виски. Держа новорожденного на руках без малейшего страха, какой обычно испытывают люди, она в то же время походила на мальчишку-сорванца.

Джек поставил коричневый бумажный пакет у ножек койки, затем подпрыгнул, чтобы поймать кончик шпагата от воздушных шаров, и привязал его к спинке кровати. Взглянув на Рэнда, он сказал:

— Прикрой дверь, а то сестры подумают, что у нас тут банкет, и выставят нас вон.

— Точно, — подтвердил Рэнд и закрыл дверь.

При звуке его голоса Сесил резко обернулась. Казалось, что глаза ее остекленели, когда она увидела его. Затем она повернулась к Мелинде и спросила:

— Кого я сейчас держу?

— Мэдисон.

Сесил заглянула в другую корзинку.

— А как зовут другую юную леди?

— Лила.

— Мэдисон и Лила. Мне нравится. — Положив девочку в корзинку, она взяла на руки другую. — Привет, дорогая, — сказала она, разглядывая ребенка. — У нас будет развеселая жизнь, — продолжала она, снова подойдя к окну. — Ваша тетя Сесил научит вас играть в бейсбол, в теннис и кататься на водных лыжах.