Пегги Морленд - Техасская история

Уэйд постучал, подождал немного и снова постучал. Когда ответа не последовало, он нахмурился, недоумевая, уж не покалечилась ли она и в самом деле. Рискуя разозлить ее до чертиков, пошарил рукой над дверью и нашел ключ, который Бад всегда прятал там, вставил его в замок и открыл дверь.

— Стеф? — позвал он, войдя в холл. — Ты здесь?

Не получив ответа, Уэйд включил свет.

Дом выглядел так, словно по нему пронесся торнадо. Повсюду громоздятся коробки, двери шкафов в столовой распахнуты настежь, на столе груды посуды и всякой всячины.

Покачав головой, Уэйд направился дальше. Какой-то приглушенный звук донесся из задней части дома и привел его к двери бывшей детской. Приоткрыв дверь, он обнаружил, что Стеф сидит на кровати, спрятав лицо в подушку, которую держит на коленях.

Он заколебался, не желая нарушать то, что выглядело как глубоко личный момент скорби. Но разрывающие сердце всхлипывания потянули его в комнату.

— Стеф? — тихо позвал он. — Что с тобой?

Она резко подняла залитое слезами лицо и, бледная, уставилась на него широко открытыми глазами, словно увидела привидение.

Слишком поздно сообразив, что, наверное, напугал ее до полусмерти, он вскинул руки.

— Я не хотел напугать тебя. Пару раз позвонил тебе, но ты не ответила, и я забеспокоился, не случилось ли чего.

Она отвернулась, вытирая слезы.

— Все нормально. Просто я была не в настроении с кем-то разговаривать.

Физически с ней все в порядке, решил Уэйд, чего нельзя сказать о состоянии душевном. Судя по припухшим глазам, она уже давно плачет и еще не выплакалась.

Уэйд помялся с ноги на ногу. Ему хотелось убраться отсюда, но он не мог оставить ее в таком состоянии.

— Я могу побыть с тобой, если хочешь.

— В этом нет необходимости.

Про себя проклиная ее упрямство, Уэйд подошел и сел на край кровати.

— Я знаю, ты скучаешь по Баду, — мягко проговорил он. — Я тоже по нему скучаю.

По-прежнему не поворачивая лица, Стефани покачала головой и подняла руку, в которой держала какое-то письмо.

— Это от моего… о-отца.

Уэйд в замешательстве уставился на ее затылок.

— Бад оставил тебе письмо?

— Не Бад. Мой настоящий отец.

Он заколебался на мгновение, потом потянулся к телефону.

— Пожалуй, надо вызвать доктора.

Стефани схватила его за запястье.

— Не нужен мне доктор! Бад был моим отчимом! — Отпустив его руку, она упала на подушки и закрыла лицо руками.

Уэйд вытаращил глаза, пытаясь осмыслить то, что она сказала.

— Бад удочерил тебя?

Стефани кивнула, давая понять, что его предположение верно.

— Но… кто же твой настоящий отец?

— Ларри Блэр. — Сделав глубокий вздох, Стефани отняла руки от лица. — Он… он был убит во Вьетнаме.

Уэйд потер шею.

— Я всегда думал, что твой отец — Бад.

— Этого, как видно, и добивалась моя мать.

Он вгляделся в ее лицо, удивленный злостью в голосе.

— И что все это значит?

Она подтолкнула ногой конверты, разбросанные по постели.

— Это все письма от моего отца. Я нашла их вместе с фотоальбомом на чердаке.

— И что? При чем здесь твоя мать?

— Я понятия не имела об их существовании! Она никогда не говорила мне!

Потрясенный степенью ее ожесточения, он попытался предложить какое-нибудь логическое объяснение.

— Может, и говорила, да ты забыла.

— Нет, — покачала головой девушка. — Я отчетливо помню, как спрашивала, есть ли у нее его фотография, и она сказала, что не сохранила ничего из его вещей. Она никогда не хотела говорить о нем. Никогда! — Она ударила себя кулаком по бедру, глаза опять наполнились слезами. — Она лгала мне! Моя собственная мать лгала мне!

Уэйд вскинул руку.

— Ну, ну, не стоит предполагать худшее. Может, она просто пыталась защитить тебя.

— От чего? — чуть ли не истерически крикнула Стефани. — От моего наследия? От возможности узнать человека, который дал мне жизнь?

— Нет, от боли и страдания. — Он кивнул головой на листок, который она сжимала в руке. — Видишь, как расстроило тебя чтение его писем. Твоя мать, возможно, знала, что так будет, и хотела уберечь тебя от боли.

— Она не имела права. Он же мой отец! Ты можешь представить, каково это — ничего не знать о своем отце? Он был так рад, когда мама написала ему, что беременна…

Удержавшись от каких-либо комментариев из опасения, что Стефани опять расплачется, Уэйд неопределенно заметил:

— Ну, конечно, рад.

— Неважно. Ты не поймешь. Я и сама не уверена, что понимаю. — Она сделала глубокий вдох, потом выдохнула и выдавила вежливую улыбку. — Спасибо за то, что беспокоился обо мне и приехал, но больше тебе незачем оставаться. Я в порядке.

При всем желании поскорее оказаться вне стен этого дома Уэйд не мог этого сделать. Совесть не позволяла.

— Спешить некуда. Могу еще немного посидеть.

Стефани сжала губы, от вежливости не осталось и следа.

— Тогда выражусь яснее. Я не хочу, чтобы ты был тут.

Уэйд пожал плечами.

— Значит, в этом наши мнения совпадают, потому что я тоже не особенно хочу находиться здесь.

— Тогда осчастливь нас обоих и уезжай!

Он покачал головой.

— Не могу. Я и рад бы уехать, но, боюсь, это ничем тебе не поможет.

Она прищурилась.

— Хочешь на спор?

Уэйд спрятал улыбку, осознав, что ему удалось-таки немножко отвлечь Стеф от грусти. Довольный собой, он подтолкнул ее плечом и улегся рядом с ней на кровати.

— Что это ты делаешь? — изумленно спросила она.

Он заложил руки за голову.

— Устраиваюсь поудобнее. Похоже, тебе требуется эмоциональная разгрузка, и я готов выслушать тебя.

Она вскочила на колени, сверля его гневным взглядом.

— Когда я решу, что мне нужен психоаналитик, я найму его.

Не обращая на нее внимания, он взял один конверт и вытащил из него письмо.

— В каких войсках служил твой отец?

— В сухопутных, — бросила она. — И ты сейчас же уходишь.

Уэйд пробежал глазами несколько строчек и взглянул на нее.

— Ты это уже читала?

Стефани сложила руки на груди и поджала губы.

Уэйд спрятал улыбку.

— Полагаю, это означает «нет». Что ж, пожалуй, лучше тебе и не читать, — посоветовал он и сунул листок обратно в конверт. — Есть такие подробности в жизни родителей, о которых дочери лучше не знать.

Стефани выхватила конверт из его руки и вытащила письмо. Он наблюдал, как ее глаза расширились, когда она пробежала первую страницу.

— Я же тебя предупреждал, — заметил он, стараясь не засмеяться.

С пылающими щеками она всунула листок обратно в конверт.

— Ты сделал это нарочно. — Он развел руками.

— Ну, откуда же мне было знать, что в этом письме окажется красочное описание сексуальной жизни твоих родителей?

Она одарила его гневным взглядом и сунула письмо в самый низ пачки.