Кэй Мортинсен - Гроза над океаном

— Я сожалею, что матери Эдди пришлось многое вытерпеть. Но ей не следовало вымещать свой гнев на мне. Я был невинное дитя. Что говорить! Нелегко жилось в этом окружении, но это закалило меня. — Марио глубоко вздохнул. — Я боялся лишь одного, чтобы Эдди и остальные члены семьи не размотали состояние.

— Твой отец хотел, чтобы ты жил здесь, — мягко сказала она. — Теперь его желание наконец исполнится. — Хотя и ценой моего счастья, грустно подумала она.

— И я… — Марио улыбнулся, нежно сжимая ее руку, — я уверен, что у меня есть все, чего только можно желать.

С сожалением Пат подумала, что не может сказать этого о себе. Она не владеет тем, что хотела бы иметь больше всего. Марио — вот кто ей нужен. Пат чувствовала, что еще минута — и она потеряет самообладание и разрыдается как ребенок. Нужно спасаться бегством. Патрисия резко встала и провела рукой по глазам.

— Устала, — сказала она, — как собака.

— Я вижу. Хочешь, провожу тебя наверх? Нет? Хорошо. Ты сама знаешь дорогу. Спокойной ночи, милая.

На секунду Пат застыла, пораженная спокойной простотой сказанного. Ей стало обидно. Холодное «спокойной ночи»? Утром она проснется, потом поедет в аэропорт и улетит домой. Все. Финиш. Finita . Конец.

— Марио…

— Да? — Он остановился.

Но Патрисия не смогла заставить себя рассказать ему о том, что творится в ее сердце.

— Спокойной ночи! — резко бросила она и рванулась по лестнице, чувствуя, что еще секунда — и у нее хлынут слезы.

Наконец Пат захлопнула дверь своей комнаты. Она села подле открытого окна, подставив пылающее лицо вечерней прохладе, вдыхая свежий, напоенный ароматами воздух. Время шло. Патрисия вглядывалась в залитый лунным светом сад, мысли беспорядочно теснились в ее голове, сердце глухо билось, потому что наперекор всему она ждала, что вот-вот раздастся тихий стук в дверь и появится Марио, одержимый только одним желанием — обладать ею!

Два часа ночи. Он не придет, и можно спокойно укладываться в холодную постель. Радоваться или огорчаться? Пат вздохнула. Сколько можно думать об одном и том же?

И вдруг увидела Марио. Его белый смокинг невозможно было не заметить на фоне ночного сада. Боясь пошевельнуться, чтобы не обнаружить себя, Пат застыла, наблюдая, как Марио вдруг остановился и замер. Она пожирала его глазами, ее сердце следовало за ним.

— Марио, Марио, Марио, — шептала она, упиваясь его именем.

Он вскинул голову, как будто услышал ее зов, резко повернулся. Темные глаза отыскали нужное окно. Пат затаила дыхание.

Не спуская с нее глаз, словно боясь, что она, как видение, исчезнет. Марио подошел к магнолии, которая склонилась над черепичной крышей, и начал карабкаться вверх.

Пат охватила паника. Его действия и выражение лица говорили сами за себя.

— Пожалуйста, — стараясь не шуметь, умоляла она. — Пожалуйста, не надо, ты все испортишь! Уничтожишь мои хорошие воспоминания о тебе!

Плохо соображая, дрожащей рукой Пат попыталась взяться за ставни. Слишком поздно. Он уже положил руку на подоконник и через секунду был в комнате.

— Мне показалось, ты позвала меня… — начал он.

— Нет! — От страха у нее пропал голос. — Нет, Марио, нет!

— Да, — сказал он непреклонно, делая шаг вперед.

— Уйди, я прошу.

— Нет, уж, дудки, — прорычал он, хватая ее за плечи.

Сквозь тонкую ткань она почувствовала жар его тела, сама же она была холодна как лед.

— Не надо, прошу… — повторяла она.

Жаркие губы медленно накрыли ее рот.

— Молчи, молчи, — пробормотал он, целуя ее.

Пат хотела остановить его, но не смогла. Ее чувства жили своей собственной жизнью, упрямо не желая подчиняться. Она обвила шею Марио руками, утопая в чувственном наслаждении, даруемом нежностью его губ.

Но вдруг, к ее полному недоумению, он отстранился.

— Я должен уехать, — неожиданно заявил он. Пат непонимающе уставилась на него.

— Уехать? — выдохнула она. Он отвел глаза.

— Да.

Она ничего не понимала. Совершенно растерянная, Пат потеряла дар речи.

— Ты… ты не хочешь меня? — Сейчас нет.

— Я не понимаю, — прошептала она.

— Ты поймешь, обещаю тебе, что поймешь! Я не могу остаться ни на секунду дольше, прости.

— О нет, Марио, ты не можешь так уйти, — выдавила она, заливаясь краской.

— Не останавливай меня! — почти крикнул он. — Прощай!

Марио подошел к двери, повернул ключ, затем открыл дверь и вышел. Пат застыла в растерянности, широко открыв глаза и молча глядя ему вслед. Вот это номер! Женщина слышала его удаляющиеся шаги, затем, чуть позже, урчание мотора и шуршание шин по гравию. Он уехал!

Как же так? Зачем нужно было тратить столько усилий, чтобы пробраться к ней в комнату? А поцелуи? Патрисия дотронулась до своих вспухших губ, думая о его ласках, о том, что узнала, как они могут быть чудесны. Но, видимо, это была лишь игра. Видимо, ей не было места в его жизни.

Пат взглянула на свое отражение в зеркале. Нет, не все так печально. Интуитивно она чувствовала, что волнует его, он явно находит ее желанной. Что ж, можно перестать хандрить и наконец немного поспать. Завтра будет видно. Разбитые сердца соединяются. Правда, обычно только в сказках.

Она быстро нырнула в постель. Крепко сомкнула веки. Могла ли она представить себе жизнь без Марио? Патрисия хотела иметь сына, достаток, но и Марио тоже. Короче, все. К сожалению, она не могла не признать, что в жизни так не бывает.

— Довольствуйся тем, что имеешь, — вслух сказала Пат сама себе. — У тебя есть больше, чем у других.

Она провела ночь без сна, восстанавливая в памяти каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение. Это были сладкие муки, и Пат сознательно подвергала себя этой пытке.

Утром механически собрав ребенка в дорогу, она спустилась к завтраку. Марио отсутствовал, но зато первой, кого Патрисия увидела, была Мария. Пат инстинктивно сжалась, предчувствуя, что эта встреча не сулит ничего хорошего.

— Значит, уезжаешь? Он убедил тебя? — спросила Мария, небрежно вертя в руках чашечку для кофе.

— Да. — Пат пристально взглянула на нее.

— Ты выглядишь невыспавшейся. Вы были ночью вместе? — грубо спросила Мария.

— Нет. — Пат отвернулась от нее, устраивая Слая на высоком стульчике.

— Выходит, он остался равнодушен к твоим прелестям, — ухмыльнулась Мария. — И предпочел тебе женщину, у которой от него ребенок.

Патрисия застыла в изумлении.

— Что за женщина? — спросила она, стараясь говорить как можно безразличнее.

— О, они были годы вместе. Ты ничего про это не слышала? Ему было восемнадцать, когда он стал отцом ее ребенка. Девочки.

— Марио… отец? У него любовница?

— Она была нашей служанкой, — продолжала Мария, сосредоточенно наливая себе кофе. — Поэтому деревенские и не любят его. Они знают, какие неприятности принес он ее семье. И Марио еще обвиняет Эдди! Эти его рассуждения о трусости брата… — сказала она с обидой.