Джудит Рэйф - Будем вместе

— Потому что мне надоело постоянно слышать о том, что ты у нас самый удачливый, самый способный сотрудник. Неповторимый Неуловимый Рыцарь. Об этом же мне все время твердил О'Колли. Он только и делал, что говорил о непревзойденном Неуловимом Рыцаре, который никогда не ошибается. Каждый раз, когда я работал с О'Колли, он искал любой повод, чтобы унизить меня и подчеркнуть твои достоинства. И сколько бы я ни работал, как бы ни старался, мне всегда делали только замечания по поводу моего непрофессионализма.

Пистолет у виска Джины дрогнул, и Морган заметил, что в глазах Макарти появилось растерянное выражение. Морган чуть подался вперед, но Макарти, заметив его движение, опять крепко прижал пистолет к виску Джины. Однако Морган был начеку.

— Но я был убежден, что и на моей улице будет праздник. Я ждал лишь подходящего момента, чтобы одолеть тебя. Когда в моих руках оказалась очень полезная информация, я решил, что наступил подходящий момент.

— И кто же заинтересовался этой информацией, Макарти?

— Я никогда не интересовался его именем. Да это было и неважно, — сказал Макарти. — Меня привлекали только деньги. За Неуловимого Рыцаря он готов был заплатить очень хорошую сумму.

Для Моргана главное было освободить Джину из рук этого подонка. Как отвлечь его внимание от женщины, чтобы пистолет не угрожал ей? Покачав головой, он поскреб щеку.

— Жаль, Макарти, что эта сделка тебе не удалась. Однако почему тебе не пришло в голову, что поймать Рыцаря в ловушку дело тухлое?

— Я никогда не боялся разных там рыцарей, суперменов и тому подобного, — заговорил Макарти, все более раздражаясь и не опуская пистолета. Но Морган понял, что Макарти выбит из колеи. Еще несколько минут — и ему удастся привести план в исполнение. Нужно только не подтолкнуть его к ненужным действиям.

— И все же тебе следовало бы посерьезнее отнестись к рыцарям. Как тебе известно, они ничего не боятся, открывают любые замки.

— Нет, — закричал Макарти. — Ты не рыцарь, ты обычный человек. Человек! Такой же смертный и уязвимый, как и все мы. И сейчас ты это почувствуешь.

Макарти разразился истерическим смехом и поднял пистолет, прицеливаясь в Моргана.

Джина совсем ослабела, однако облегченно вздохнула, почувствовав, что пистолет больше не упирается ей в висок. Но она испугалась, что Макарти готов выстрелить в Моргана. Угроза была слишком велика.

— Теперь ты умрешь, Морган. И тебя больше никто не воскресит. — Дуло пистолета было направлено прямо в грудь Боба.

Джина уцепилась за руку, державшую ее за горло, и со всей силы ударила ногой по ноге Макарти. Он охнул от неожиданности и боли.

Морган словно ждал, что она именно так и поступит. Распрямившись, как пружина, он набросился на Макарти. Оба покатились по полу, тузя друг друга. Извернувшись, Морган сумел схватить Макарти за горло и руку, державшую оружие.

— Я говорил тебе, Макарти, — проговорил, тяжело дыша, Морган. — Что убить Рыцаря невозможно.

Морган, успокаивая Джину, поглаживал ее по плечу.

— Нам пришлось здорово потрудиться, чтобы обезвредить тех людей, которые следовали за нами в Юте. Из-за этого я опоздал приехать в аэропорт. А в домике в лесу появился, когда тебя уже увозил Левинтон. Я сразу же помчался к Гамильтону и выяснил, что он давно ведет наблюдение за Левинтоном. Мы расставили посты вокруг вот этого здания и арестовали его сразу же, как только он из него вышел.

— Значит, Гамильтон не предатель?

Морган погладил ее щеку.

— Нет. Мы с самого начала отвергли это предположение. Он просто прибегнул к нашей помощи, конечно, без нашего ведома, чтобы засечь, кто занимается утечкой информации.

— Как же вы узнали, что Макарти жив?

— Левинтон, спасая свою шкуру, все нам рассказал. Он по горло увяз в долгах и, чтобы как-то расплатиться с кредиторами, нуждался в деньгах. Этим и воспользовался Макарти. Попав в зависимость от Макарти, Левинтон, по его наущению, подменил отпечатки пальцев Роббинса на отпечатки Макарти и тем самым попытался убедить нас, что Макарти мертв. Затем по приказу Макарти были направлены люди, получившие задание разыскать Слоуна и меня.

— Ты хочешь сказать, что в этом деле участвовали не только Левинтон и Макарти. Значит, их было больше.

— Их участие очень косвенное, чисто исполнительское, — сказал Морган. — Было еще двое прямых участников, которые ворвались в мотель той ночью. А все другие просто выполняли приказ, что называется, делали свою работу. Гамильтон арестовал и тех двоих вместе с Беккером. О нем рассказал Левинтон.

При мысли о том, что ее уважаемые соседи были участниками этого заговора, Джина поежилась.

— Значит, Беккеры знали, что была устроена ловушка?

Физиономия Моргана расплылась в улыбке.

— Макарти и им предложил кругленькую сумму.

Джина вздохнула. Наконец-то кошмар рассеялся. Остались кое-какие заключительные штрихи.

— Теперь можно быть уверенной, что все в конце концов разъяснилось? Все кончилось?

Он покачал головой, и она почувствовала, как его объятия стали тесней. А ее вновь охватила тревога.

— Могу только сказать, что, поскольку Макарти утверждает, что не знает того человека, который пользовался его информацией, дело нельзя считать закрытым.

У Джины упало сердце. Она совсем забыла, что говорил ей Слоун в том гараже маленького городка в штате Юта. Неуловимому Рыцарю еще предстоит работа. Но когда же наконец будет поставлена точка?

— Боб, — заговорила она. — Ты сказал, что появился в домике только, когда меня уже увозил Левинтон. Тогда кто же тот человек, который появился там до тебя? В кого же стрелял Левинтон?

На его лице появилась смущенная улыбка. Он поднес руку и помахал людям, стоявшим в нескольких метрах от здания, около которого они разговаривали. От группы отделился один, и Джина с изумлением вгляделась в человека, медленно приближавшегося к ним.

— Джина, я хочу познакомить тебя с братом.

Она не знала, что делать, как себя вести, и только смотрела на лицо того, кто был точной копией Боба.

Джина открыла глаза. Вглядевшись в лицо, склонившееся над нею, она увидела черные глаза, в которых сквозило беспокойство. Она сразу же вспомнила эти глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Тогда в них была боль. Теперь же они искрились как антрацит.

Яркое солнце било в глаза и мешало Джине сосредоточиться. Она боролась с ослепительным светом, силясь как следует рассмотреть фигуру, сидевшую в кресле в неудобной позе. Кресло было близко придвинуто к кровати.

— Я очень рада, что у тебя все обошлось, — тихо пробормотала она.

Мужчина, сидевший в кресле, радостно улыбнулся.

— И я рад за тебя, моя дорогая.

Джина смежила веки и сконфузилась. Улыбка этого человека не выражала раздражавшего ее цинизма, а была широкой, ласковой и доброй.