Рини Россель - После свадьбы…

Джейк отсутствовал всего пять дней, но Сюзанна, казалось, за это время прожила целую жизнь. С момента его отъезда все ее мысли вертелись вокруг того, как найти подход к Джейку, сделать так, чтобы он действительно стал ее мужем. Чтобы он душой и телом любил ее — тогда их общая цель иметь детей, стать полноценной семьей, наконец могла быть достигнута…

Все рухнуло в один миг. Теперь она не могла дать ему того, чего он ждал от жены. Сегодня получены результаты анализов, сделанных по настоянию доктора Флита. Он очень осторожно и мягко сообщил ей страшную новость. Эл и сам был расстроен, словно речь шла о собственной дочери.

«Острая форма эндометриоза» — этот ярлык навечно прикреплялся к женщине и означал, что она не может иметь детей. Диагноз был объявлен несколько часов назад, но она только теперь осознавала его разрушительные последствия.

Сюзанна старалась замкнуться, полностью погрузиться в себя. Правда оказалась слишком жестокой. Горечь и боль душили ее, воздух едва проникал в легкие. Если разобраться, их с Джейком отношения никогда не были жизнеспособными. Для нее это была глупая детская мечта, которую она тщетно надеялась осуществить. А для него? Без пункта о деторождении их брачный договор не имел силы. Ежу понятно, что он женился на ней с определенными намерениями, которым она не может больше соответствовать. Надо вести себя как взрослый человек, перестать убиваться и делать все, что неизбежно должно быть сделано.

Она не знала точно, когда Джейк вернется из Антверпена, не звонила ему сама. Правда, он звонил ей и первые пару дней после его отъезда они говорили по телефону. Потом она просто уходила по вечерам из спальни, чтобы Джейк не мог застать ее на месте.

Что она могла ему сказать? Что сдавала анализы в больнице? Думать о последствиях такого заявления было невыносимо. Ведь они даже о пустяках говорили натянуто и неловко. Несколько вечеров Сюзанна бесцельно бродила по лесу, молясь, чтобы ее болезнь оказалась желудочным гриппом или даже язвой и чтобы пикник все-таки состоялся, когда вернется Джейк.

Но теперь, глядя ужасной правде в глаза, Сюзанна знала, что уже не будет счастливой встречи и обольщений на лесной поляне. Торопливо пакуя чемодан, она пыталась обосновать свое малодушное бегство. «Так будет лучше, легче для него», — убеждала она себя. Ему не надо будет объявлять ей о расторжении брака ввиду ее неспособности выполнить условия брачного договора. Джейк неподдельно добр и мягок, ему будет трудно. Может быть, не так душераздирающе пусто, как ей, но все равно трудно. Она вполне способна избавить его от этой сцены. Но получить клеймо неполноценности и одновременно быть отвергнутой любимым человеком даже ей не под силу.

Руки дрожали, когда она закрывала чемодан. За остальными вещами можно прислать позже. Яркий чистый блеск уколол ей глаза, и Сюзанна замерла, рассматривая обручальное кольцо. У нее сжалось сердце: это сокровище было для нее самым дорогим — в любом смысле слова — и ей больше всего было жаль его снимать. Утонченно-прекрасное кольцо с мелкими бриллиантиками по окружности и чистейшим алмазом квадратной формы, венчавшим его красоту.

Нет. То, что символизировало это украшение, принесло ей одни страдания и неудачи. Мечты и надежды, с которыми оно было подарено ей, никогда не станут реальностью.

Рыдания вновь подступили к горлу. Сюзанна сняла кольцо с пальца и положила на льняную салфетку. С трудом оторвав от него глаза, взяла старенький потертый чемоданчик и направилась к выходу. Дверь распахнулась, и Сюзанна застыла в изумлении.

— Джейк?! — Его имя, произнесенное вслух, прозвучало как звук лопнувшей струны. Неужели судьбе угодно обрушить на нее последнюю катастрофу?

— Что происходит? — Он заметил чемодан в руке у Сюзанны, и его приветливая улыбка растаяла на губах.

Один вид Джейка причинял ей невероятную муку. Сильный и элегантный, в строгом черном костюме, плечи почти заполняют дверной проем. Сюзанна смотрела на него с немым отчаянием.

— Сьюзен? — Его голос звучал спокойно, словно он просто интересовался, что ее так встревожило. Видя, что она молчит, Джейк приблизился и вопросительно посмотрел на нее. — У тебя такой вид… кто-то из твоих родственников болен?

— Нет, Джейк. — Сюзанне показалось, что в этом вопросе таилась какая-то скрытая ирония. Надо сейчас же, немедленно все ему сказать, или она упадет на колени с протянутой рукой и будет просить у него любви Христа ради. — Джейк, я ухожу от тебя. Наша свадьба была ошибкой. Нам следует развестись. Не волнуйся, я ни на что не претендую. Кроме немедленного отъезда.

— Сьюзен?!

Она направилась к двери. Джейк схватил ее за руку, но Сюзанна вырвалась.

— Нет! — крикнула она, глядя на него со всей враждебностью, какую только могла изобразить. — Не надо меня удерживать. Я не меняю своих решений.

Джейк был сбит с толку. Когда она захлопнула дверь, он не пошел за ней… Уже поднимаясь по трапу и видя, что Джейка нет поблизости, она сказала себе: «Прекрасно, так будет лучше всего. Спокойный, честный разрыв. — Потом заставила себя отвернуться от острова и стала смотреть в океан. — Спокойный, честный разрыв…»

Джейк чувствовал себя так, будто его подло предали. «Идиот, она все-таки это сделала!»

Черт возьми! Он не из тех мужей, кто удерживает жену в постылом браке. По какой бы причине она ни приняла такое решение… Впрочем, это не его дело. Сьюзен может поставить мужчину на колени приемами кикбоксинга, но и ей не под силу жить с мужем, который ее не устраивает.

Он яростно тер пальцами глаза, в тысячный раз пытаясь смыть воспоминания о нежных и сладостных ласках Сьюзен.

— Может быть, если бы она позволила мне… был бы ребенок…

Прошло две недели. Две тяжелых, утомительных недели. Джейк пытался изменить жизнь и чем-то заполнить ее, но, что бы он ни делал, в какой бы уголок острова ни отправлялся, везде его ждали воспоминания о Сьюзен. Особенно невыносим был обломок скалы, на который он однажды вытащил ее из океана.

И проклятая постель!

«Черт бы меня побрал!» — думал он, спускаясь по лестнице. Еще один день прошел. Пора ужинать. Но Джейк не был голоден. Он был зол. Его просто раздирала ярость. Почему он не может избавиться от мыслей о Сьюзен?

Воспоминания о его бестолковой любви щипали душу, как йод — незаживающую ссадину. Столько лет он горевал о Татьяне. Тяжесть этой потери незаметно стала привычной. Скорбь о Тати была не чем иным, как душевной раковиной, где он прятался от реального мира и живых людей. Он был слеп и не видел этого, пока в его жизнь не вошла Сьюзен, смахнув с души пыль, от которой давно следовало избавиться… Но когда он наконец понял это, он потерял Сьюзен.