Ванесса Фитч - Золотой дождь

Неужели она вообразила, что он согласится, поймав ее на слове? Что клюнет на предложение, которое недвусмысленно говорит о ее продажности? Естественно, даже ради удовольствия преподать ей хороший урок, он не собирается идти у нее на поводу. Хотя вообще он имеет право получать от нее плату в любой форме.

— Интересно, что думает Роберт о твоем... предложении? — вкрадчиво спросил он.

Фейт нахмурилась. Кажется, он невнимательно слушал ее.

— Роберт ничего не знает об этом и не должен знать. — Возможная реакция шефа вызывала у нее тревогу. Если Роберту что-то станет известно, он может ради нее совершить какой-нибудь дурацкий рыцарский поступок и ей не удастся его остановить. В результате его положение в правлении станет более шатким, а этого ей хотелось бы меньше всего.

— Значит, мы заключаем персональное соглашение, так сказать, договор частного порядка? — предложил Нэш.

— Да, — тут же согласилась Фейт, затаив дыхание в ожидании вопроса. Что она будет делать, если он не согласится? Однажды она уже ответила ему, что скорее напишет заявление об уходе, чем нанесет вред репутации фонда и его деятельности. Значит, обратного хода нет.

К ее удивлению, Нэш не задал вопроса, которого она так ждала.

Молчание затянулось. Фейт начала нервно теребить сережку, которая отстегнулась и, упав, покатилась по полу. С легким возгласом досады Фейт опустилась на колени, чтобы поискать украшение.

Видеть ее в такой позе было невыносимо для Нэша, воображение вырвалось на свободу, соблазняя его и заставляя сожалеть о самоотречении. Нэш стиснул зубы. Неужели он когда-то представлял ее невинной девочкой?

Когда Фейт обыскивала пол, ее голова находилась на уровне его паха, а расстояние между ними меньше метра. Намного меньше метра, подумал Нэш, так как она уже придвинулась ближе. Против его желания тело бурно реагировало на ее действия. В ярости на себя Нэш попытался обуздать непроизвольные импульсы и, отвернувшись, скрыл от Фейт свидетельство ее власти.

Он вдруг опять увидел ее обнаженной в своей постели: шелковистая кожа, раскинутые руки...

Десять лет назад он мечтал о том, как нежно и бережно будет обучать ее искусству любви. Теперь он подозревал, что уже тогда она могла бы сама научить его многому. В то время ему было двадцать два года и он считал себя достаточно сведущим в сексуальном отношении, но, после того, как встретил Фейт...

Год, в котором ей исполнялся двадцать один, Нэш провел в Нью-Йорке, время от времени встречаясь с женщиной старше его на несколько лет, которая жила в очень дорогом фешенебельном районе. Она не собиралась обманывать его. Ее интересовал лишь секс, и они занимались им в ее постели, только в ее постели, потому что, сделав очень успешную карьеру, она привыкла, чтобы ее желания исполнялись.

Они планировали вместе провести уик-энд. У ее друзей был дом в Гринвиче, на берегу Лонг-Айленда, в котором они собирались остановиться. За день до их предполагаемого отъезда Нэш получил ежегодный отчет об успехах Фейт. Бумаги прислал посредник, через которого он, во исполнение воли Филипа, переводил деньги на ее образование.

Только Нэш и банк Филипа знали, как мало средств осталось на счете крестного. Этой суммы не хватало, чтобы финансировать обучение Фейт.

Отчет был переполнен восторженными отзывами о Фейт, ее превозносили до небес, и не только за прекрасную успеваемость, но и за деятельность вне стен университета. Она участвовала в сборе средств на благотворительные цели, занималась в свободное время с маленькими детьми, обучая их чтению и пр. Там же упоминалось о предстоящем совершеннолетии Фейт.

Нэш до сих пор не мог понять, почему он, прочтя отчет, купил эти сережки. Сам себе он объяснил свой поступок тем, что крестный хотел бы, чтобы он сделал Фейт подарок. Он выбрал оправленные в белое золото бриллианты, небольшие, но самого высокого качества, какое только мог предложить известный ювелирный салон Тиффани. Перед поездкой на уик-энд он отправил посылку в Англию.

Спутница не скрывала недовольства его неожиданной слабостью, хотя он и старался соответствовать ее аппетитам. В конце концов, они все-таки занимались сексом, но это был голый секс — безрадостная схватка ради удовлетворения физиологических потребностей, которая не принесла им большого удовольствия.

— Слава Богу, вот она, — услышал Нэш возглас Фейт, нашедшей упавшую сережку. Ее лицо озарилось улыбкой.

— Пожалуйста, поднимись, — скомандовал он. — Не стоит больше демонстрировать мне приемы сексуального мастерства.

Какие приемы? Фейт густо покраснела, когда до нее дошло, что он имеет в виду.

— А что касается твоего предложения, что же, давай, условимся: присяжные удалились на совещание.

Господи, как она беспокоилась и мучилась, стараясь достучаться до него. Все впустую! Этот человек собирается и дальше издеваться над ней.

Нэш сердито хмурился. Зачем он это сказал? Ведь не собирается же он рассматривать жалкую сделку, которую предлагает Фейт, всерьез? Возбуждение, охватившее его против воли, мешало ему сосредоточиться. Он сам не смог бы подобрать слова, чтобы объяснить свое состояние.

Когда Нэш, решив быстрее уйти, направился к двери, Фейт поспешила за ним. Она обязательно должна узнать, как давно он является единственным попечителем поместья Филипа.

Но, прежде чем она успела открыть рот, Нэш, резко повернувшись, язвительно спросил:

— Так что же тебе нужно, Фейт? Может быть, это?

И поцеловал ее, сильно прижав губы к ее рту. Легкая ткань иллюзии, созданная ею с таким трудом — заключенное между ними перемирие, — развеялась как дым.

— Нет! — Она попыталась вытолкнуть его из комнаты. Но Нэш прижал ее к двери и, удерживая голову, не позволил уклониться от поцелуя.

— Да! — бросил он это слово ей в рот, разжав языком губы. — Да! — Чувственный глубокий поцелуй вызвал у Фейт дрожь.

Распятая на закрытой двери, придавленная телом мужчины и предаваемая собственным телом, Фейт повела борьбу со своими чувствами. Но если неожиданное нападение Нэша ошеломило ее, то собственная реакция стала еще большим откровением.

Инстинктивно она понимала, что, если даже они проживут тысячу жизней, Роберт не сможет вызвать у нее такую палитру ощущений; его поцелуй не заставит ее таять от любви, чувствовать приливы нежности, восторг, гореть от страсти и дрожать от возбуждения.

Вот какова цена, которую Нэш решил назначить за свое молчание и согласие на передачу «Хэттона» фонду! Он хочет ее. То есть не ее, а ее тело.

Фейт вспыхнула от стыда, гнева и от другого чувства, значительно более сильного. Оно победило в ней гордость и освободило чувственность от сковывающих запретов. Ее неудержимо влекло к Нэшу.