Эмили Роуз - Один шанс на двоих

Впрочем, три ночи и четыре дня в одной каюте с любимым и желанным — уже немало. Этим Тара себя и тешила. И сама не замечала, что вновь, как и пять лет назад, ее затягивает омут влюбленности в этого совершенно не приспособленного для совместной жизни человека.

Тара следовала за своим боссом по трапу на борт одного из круизных лайнеров загадочно неприбыльной «Рандеву-Лайн».

Как выяснилось, Рэнд Кинкейд, стремящийся к достоверности и убедительности своего амплуа отдыхающего, тоже прикупил пару-тройку вещей к своему дорогому, но консервативному гардеробу, разбавив его по случаю непринужденными вещами, каждую из которых Тара безмолвно одобрила, видя, как он укладывается в дорогу.

Стюард проводил их в одну из самых дорогих кают на лайнере, с просторной уборной, душевой и ванной. Однако жилое пространство оказалось куда меньше, чем можно было ожидать, уплачивая такую сумму. Рэнд не преминул сделать отметку в уме, а затем и в блокноте, когда стюард удалился.

Тара Энтони, спутница и соратница, огляделась женским взглядом. В изножье не самой широкой кровати стоял небольшой диванчик для двоих, напротив — кофейный столик, по обе стороны от изголовья — прикроватные тумбочки. Помимо мебели, в число которой входили миниатюрный комод и крохотное подобие платяного шкафа, в каюте были маленький холодильник и портативный телевизор, а также кондиционер, исправность которого предстояло испытать путешественникам на себе, поскольку дни стояли чрезвычайно душные.

Осваиваясь в каюте, Тара безотчетно стала мурлыкать под нос мелодию из кинофильма «Титаник», на что Рэнд шикнул на нее, и она прекратила.

Отдыхающим он не выглядел, счастливым — подавно.

— Что-то не так? — тихо спросила его спутница.

Но Рэнд даже не взглянул на девушку, он пристрастно оценивал уровень сервиса, давая оценки вслух, словно диктуя для стенографии.

— Каюту можно счесть чистой, — он отвернул покрывало на кровати и, поднеся подушку к лицу, констатировал: — Постельное белье могло бы быть и посвежее…

— Ты обеспокоен тем, что пришлось на несколько дней оставить офис? — предположила Тара. — Но там остался Митч. Он профи. А во вторник ты вернешься.

— Да, Митч — профи! — угрюмо согласился Рэнд, продолжая осмотр.

— Рэнд, посмотри на меня, пожалуйста, — взмолилась Тара. — Что с тобой происходит?

— А что со мной происходит? — небрежно бросил он и, так и не взглянув на девушку, проследовал с инспекцией в туалет.

А она-то мечтала, что вечером они под руку выйдут на палубу прогуляться в лунном сиянии, отужинают в приглушенном свете свечей, а затем разделят ложе в мерцании звезд, отраженных в океане, а за бортом будет слышаться умиротворяющий шелест вод…

— До сих пор мне не приходилось совершать круизы, — доверительно призналась Тара, когда он показался из туалета. — Не дождусь, когда ты покажешь мне такелаж.

— И с такими-то познаниями ты умудрилась семь лет проработать в круизной компании?! — пренебрежительно отозвался Рэнд, полоснув ее холодным взглядом. — И неужели же ты сама никого не посылала в подобные путешествия?! Досадное упущение, рад, что тебе удалось наконец его восполнить.

— Я никого никогда не принуждала, Рэнд, — горестно всхлипнув, пробормотала Тара.

— Выходит, я по всем параметрам везунчик, — едко заметил он.

— Плыть до Багам было твоей идеей, — обиженно напомнила ему девушка, листая программку круиза. — Мы еще должны подписаться на экскурсию по побережью, — примирительно проговорила она, протягивая ему приложенный к буклету формуляр.

Он взял этот лист и, отвернувшись от Тары, резко произнес:

— Договоримся сразу: я здесь для работы, ты — не более чем реквизит. Ты вольна делать все, что сочтешь нужным в смысле всяческих развлечений, если это не повредит моему инкогнито. Для спутников мы пара, но только для них. Понятно? Плавай в бассейне, гуляй по палубе и пристаням, но никаких чрезмерных трат. И прошу не переигрывать на публике. Пусть мы и пара, но не новобрачные в свадебном путешествии…

Рэнд вставил карточку ключа в замок каюты. Он намеренно задержался на палубе после окончания традиционного для начала любого круиза совместного ужина всех пассажиров и основных представителей судовой команды во главе с капитаном судна. Ему претило участвовать в псевдосемейной идиллической отправке на ночь. Любая имитация вызывала у него стойкое чувство протеста. Но Таре нравилось разыгрывать заботливую женушку, не будучи таковой даже отдаленно.

Кинкейд не нуждался ни в чьей опеке, тем более в ситуации взаимозачета, которая сложилась у него с-Тарой.

Он выждал на палубе до того момента, когда, как ему казалось, Тара должна уже была исчерпать список гигиенических манипуляций и улечься на бочок на одну из половин постели.

У Рэнда оказалось достаточно времени, чтобы поразмыслить над собственной реакцией неприятия, которая своей остротой удивила даже его самого. Планируя этот круиз, он и не предполагал, что четырехдневная перспектива сожительства с хорошей, в сущности, женщиной так его ужаснет. Он не был способен делить с кем-либо свое жизненное пространство. И именно по этой причине пять лет назад расстался с Тарой, понимая, что их отношения в прежнем виде исчерпали себя. Девушка становилась все требовательнее, желая видеть в нем не только приходящего сожителя, но и постоянного участника своей жизни, тогда как Рэнд не желал уступить ни пяди независимости. Решив, что лучше резать по живому, он пошел на короткое и невнятное объяснение, весь смысл которого можно было изложить в двух-трех жестоких словах…

Рэнд отворил дверь в каюту, рассчитывая застать Тару спящей. Он тихо прошел вглубь и увидел полоску света под дверью ванной комнаты. Разглядел постель — она была пуста.

Недвусмысленные звуки раздались из ванной комнаты, затем послышался шум воды из крана. Рэнд открыл дверь и спросил у девушки с мокрым и бледным лицом и полотенцем в руках:

— Морская болезнь?

— Нет, не думаю, — проговорила она. — Быть может, дело в еде… Хотя не знаю, — пробормотала она.

— Мне казалось, ты уже легла.

— Я забыла ночную сорочку, — призналась Тара.

— Надо же, какая неожиданность, — ехидно заметил он и, вновь закрыв дверь, включил в каюте свет.

Тара вышла из ванной комнатки. Ее определенно ужалил сарказм Рэнда.

— Если тебе неприятно видеть меня голой, можешь одолжить свою футболку.

— С удовольствием, — отозвался Рэнд, словно в подтверждение мысли, что ему неприятно видеть ее голой, хотя в этом не было ни толики правды.

Он выдвинул ящичек комода и, достав белую футболку, небрежно швырнул ее на кровать.

— Спасибо, — выдавила Тара и вновь удалилась в ванную комнатушку.