Сара Роуз - Фарфоровая куколка

— Возможно. Это я бы сейчас жила со сломанной душой и разбитым сердцем. Ты этого хотела бы, Шон? — Рейчел с болью посмотрела на дочь, не зная, не умея подобрать слов, чтобы объяснить девочке, что та не права…

Нет, она не заслуживала подобных обвинений в свой адрес. Рейчел всю жизнь скрывала от дочери свои слезы, боль и обиду, которую причинил ей Норманн. Она берегла ее психику, желая оградить девочку от столь раннего разочарования. Еще Рейчел хотела, чтобы отец оставался для Шон родным и любимым человеком. И вот что получилось…

— Не хочу больше разговаривать с тобой! — Шон вскочила на ноги. — В тебе нет ни капли великодушия! Ты — камень! И я тебе заявляю, если ты выйдешь замуж — я, как папа, брошусь с моста! Ты меня знаешь! — ультимативно изрекла она.

— Шон! — в ужасе крикнула Рейчел.

Но той уже не было, она выскочила из гостиной.

Отчаяние.

Плотный серый туман опустился на всю прожитую жизнь Рейчел, в одно мгновение скрыв от нее яркие цвета жизни. После ухода дочери она так и осталась сидеть, как сидела. Руки у нее безжизненно лежали на коленях.

В глазах стоял образ Патрика.

В ушах — последние слова дочери.

Рейчел знала, хорошо знала упрямый характер Шон…

Тяжелый вздох вырвался из груди — сколько же еще испытаний ей уготовила судьба? Ей не верилось, что все это происходит с ней.

Господи, всего час назад она была так счастлива. Казалось, наконец-то она прощена за свою ошибку и судьба стала благосклонна к ней…

В эту минуту она ненавидела Норманна, с которым ее давно уже ничего не связывало. Она устала от него. Ей даже не хотелось его жалеть.

Почему никто не жалеет ее?! Неужели она не заслужила счастья?..

Слез не было. Были только мысли о собственной жизни. Несколько лет назад в ее душе поселилась мечта — Рейчел хотела стать желанной и счастливой. Но мечта оставалась мечтой. Жизнь ее монотонно текла, не меняя русла. Ей ничего не оставалось делать как окунуться с головой в бизнес, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. Ее ресторан стал для нее отдушиной.

Она уже и забыла, о чем мечтала, как вдруг ее воздушные замки превратились в реальность. Патрик вновь дал ей почувствовать себя женщиной.

На душе у Рейчел потеплело, когда она вспомнила его крепкие объятия, глаза, излучающие свет, ласковую улыбку, которую он дарил только ей…

И вдруг ей стало страшно от мысли, что она все это может потерять. Нет, она не хотела этого! Но в ее приятные воспоминания ворвались другие — о страшных словах дочери: «Я, как папа, брошусь с моста! Ты меня знаешь!»

Она ее знала.

И любила безумно. Потерять дочь — потерять все.

Рейчел стало дурно от этих мыслей. Она не смогла бы жить ни без Патрика, ни без Шон. Любовь к ним обоим была одинаково сильна.

Жизнь снова завела ее в тупик, заставляя решать задачи с множеством неизвестных. Ее сердце и без того было сплошь покрыто шрамами.

Жизнь без этого немыслима. Жить — значит покрывать сердце шрамами.

Она еще долго сидела в безрадостных раздумьях. Ей казалось, что в ее жизнь проник беспокойный вирус неприкаянности. Именно он разъедал все, что она обретала, заставляя быть несчастной. Вдруг она ощутила леденящее сердце торжество приближающегося к ней беспощадного Одиночества. Рейчел почувствовала, как время медленной, бесшумной поступью проходит мимо нее. В этот момент она увидела в открытую дверь Шон. Девушка демонстративно прошла к выходу. Лицо у нее было сосредоточенное. Рейчел вдруг испугалась за дочь.

— Шон, девочка… Ты куда? — В голову лезли дурные мысли.

— Не твое дело, — грубо откликнулась девушка, и в этот момент Рейчел все для себя решила.

— Я все сделаю, как ты хочешь. — Губы пересохли, голос стал чужим.

— Правда? — Шон остановилась, и ее лицо тут же просветлело.

Рейчел кивнула и машинально встала с дивана, чтобы подойти к телефону. И почувствовала, как у нее отяжелели ноги. Она не могла стоять, ее шатало, и она прислонилась боком к стене, прикусив до боли нижнюю губу, и стала набирать домашний номер Патрика. Ее руки тряслись. Сердце гулко стучало. Пошел вызов. Она напряженно стала считать про себя гудки вызова. Один, два, три, четыре… — вдруг раздался щелчок и до ее уха донесся вежливый голос автоответчика: «Ваш звонок очень важен для меня. Оставьте свою информацию после сигнала»…

И тут она испугалась.

Бросила трубку. Что-то ее останавливало. Что-то не давало говорить. Казалось, сам ее мозг отказывался функционировать. Она взглянула на дочь.

Этого было достаточно, чтобы понять: она торжествует. Да, Шон победила. Сейчас Рейчел навсегда расстанется с любовью. Ее жизнь остановится, превратившись в бессмысленное существование. В ее сердце уже не будет той радости, легкости, надежды, которые подарил ей Патрик.

Но страх потерять дочь пересилил все. Ее собственное счастье ничего не стоило по сравнению с жизнью дочери.

Больше не колеблясь, она вторично набрала номер. Как только прозвучал сигнал, Рейчел выпалила на одном дыхании: «Патрик, моя дочь поставила мне условие: ты или она. Прости. Я выбираю ее. У меня нет другого выхода. Буду любить тебя всегда. Спасибо за все. Мне очень тяжело, но мы не можем быть вместе. Мой дорогой, прощай… Навсегда».

Рейчел бросила трубку на рычаг, словно та обожгла ей руку. Беззвучные слезы текли из ее глаз. Шон подошла к ней, обняла и тихо проговорила:

— Спасибо.

Она ничего не ответила. Освободилась из ее объятий и пошла в спальню. По дороге зашла в кухню, прихватила там пару кубиков льда, опустила их в бокал и залила сверху джином. Немного постояла, дав растаять льду, и залпом выпила. Поднялась к себе, и только тут до нее дошло, что она наделала. И все ее тело охватила слабость, словно из него выпустили все жизненные соки. Рейчел легла навзничь на диван, уткнувшись ничего не видящим взглядом в одну точку на потолке.

Только что она потеряла Патрика.

Снова потеряла. На этот раз окончательно.

Ее душа умирала. Из глаз текли горячие горько-соленые слезы. Боль расставания рвала сердце.

Как же больно!..

Сон пришел незаметно, и она затихла, изредка всхлипывая во сне.

Патрик вернулся домой очень уставшим. На следующий день ему срочно нужно было лететь в Бомбей по неотложным делам. Он сначала думал, что сможет пробыть в Америке еще неделю, в конце которой собирался наведаться в Лас-Вегас и уже оттуда лететь в Индию. Он даже Рейчел предупредил об этом. Но его отец из-за новых серьезных проектов все переиграл, и Патрик должен был возвратиться в Индию немедля.

Он попросил у прислуги стакан минеральной воды без газа, а сам прошел в свой кабинет, чтобы позвонить в Лас-Вегас. Но прежде включил автоответчик.

Патрик был потрясен.