Тори Файер - Твое имя – страсть

Но как бы он ни проклинал себя и ее, воспоминание о трепещущих губах Моники не оставляло его. Ночью он с криком проснулся — тело взмокло, отяжелело, напряглось от сильнейшего, почти невыносимого желания.

Не лучше было и утром. Чертыхаясь, Стив прошел в ванную. Однако спустя пятнадцать минут решил, что холодный душ как средство подавления плотских желаний сильно переоценивают. Влез в сапоги, съел холодный завтрак, так как знал, что запах поджаренного хлеба всколыхнет воспоминания о другом хлебе там, у костра, и, разумеется, о Монике.

Стив захлопнул за собой дверь кухни и зашагал к конюшне, желая одного — как можно быстрее забыть вчерашнее наваждение. На востоке в рассветном небе начинали прорисовываться скалистые вершины. К конюшне потихоньку потянулись работники ранчо. В загоне скучились и звонко ржали лошади, ожидая, когда к ним придут люди с их мерзкими лассо и нежными словами.

— Доброе утро, босс Дик. Похоже, после вчерашнего у Черта прыти малость поубавилось…

Стив увидел серебристую голову Роджера, прежде чем тот заговорил.

— Доброе утро. Мы с ним вчера проехались наверх по короткой тропе. Ты вроде тоже уработался? Крутые скачки?

Ковбой ухмыльнулся, приподнял шляпу, пригладил свои преждевременно поседевшие волосы и быстро нахлобучил ее обратно.

— Я вам как раз собрался сказать спасибо. Клер упомянула, что вы ей посоветовали именно меня поискать, чтоб я ее подкинул. Кобылка в самом расцвете, право слово.

— Готов поспорить, в доказательство этого она сюда явилась с клеймом лошадиного инспектора на крупе, — с издевкой поддел его Стив.

Роджер покачал головой.

— Босс, не воспринимайте это так лично. Если девчонка выглядит как надо, готова, хочет и, Бог ты мой, может, так самое малое, что мужик должен сделать, — это встретить ее на полпути.

— Вот для того я тебя и держу. Ты у нас самый резвый жеребец на Западе. Только молнии летят из-под копыт!

Последняя реплика и раскат хохота седого ковбоя вызвали улыбки у других мужчин, подтаскивавших седла к изгороди загона. О способности Роджера укладывать женщин в постель ходили легенды. Никто не знал, что ему помогало — серебро волос, обольстительная улыбка или хваткие руки. Но что бы там ни было, женщинам он нравился.

— Ну и как там, на Лугу? — невинно спросят Роджер.

— Лучше, чем в моей гостиной.

— Ага, Клер что-то там говорила насчет этого. Она правда проверяла серебро?

— А то нет! Пломбы у тебя из зубов не повыковыривала?

— Да такой красотке можно б их все отдать. А вы там ужинали?

— В гостиной-то?

В глазах Роджера мелькнул огонек.

— На Лугу.

Крякнув, Стив сдался. Роджер так и будет ходить в разговоре кругами вокруг Моники, пока не выяснит, как он отнесся к тому, что в его владения вторглась еще одна женщина. Если на свете и есть что-то, что ковбоям нравится больше всего, так это шутки, шутки, шутки.

— По крайней мере, готовить она умеет, — уклончиво сказал Стив.

— И глаза тоже ничего. Хотя, правда, тоща малость, кроме бюста.

Он собрался было возразить, что Моника вовсе не худая, но уловил блеск в глазах Роджера.

— Накрутить бы тебе хвоста, что не предупредил меня о Клер и Монике, — сказал Стив.

Роджер сверкнул зубами.

— Как найдете кобылку, что сумеет меня скрутить и стреножить, так пожалуйста.

— Думаю, уже нашел.

— Да-а?

— Да. Ты так часто поднимался на Луг, что копыта твоей гнедой траншею набили.

Роджер покачал головой.

— Нет. Только не эта. Мисс Моника для таких, как я, больно невинна.

— А потом, — крикнул из загона Джек, — девица его ничем не одарила, кроме нежной улыбки, но она всем улыбается. А от ее хлеба с ветчиной и камень прослезится. Боже мой, эта девчонка умеет обращаться с костром как надо!

Услышав, что Моника ни с кем из работников ранчо не вела себя так, как с ним, Стив почувствовал облегчение. Но его гнева это ничуть не охладило.

— Невинна? Может, и так, но тут она за тем же, за чем и Клер приезжала, — за обручальным кольцом с бриллиантом и бесплатным проездом на всю оставшуюся жизнь. Единственная разница, что Моника не знает, кто я.

— Но вы ж ей как-то представились? — удивился Роджер.

— Ясное дело. Просто как Стив.

Седой ковбой тут же углядел возможный юмор ситуации. Он загадочно улыбнулся, потом зашелся в хохоте. Неохотно улыбнулся и Стив.

— Она думает, вы просто еще один работник? — спросил Джек, переводя взгляд с Роджера на хозяина.

— Ага, — подтвердил Стив.

Джек хмыкнул.

— И она ищет мужа?

— Ага.

— И не знает, кто вы есть на самом деле?

— Ага.

— Не верю. Она не из тех городских красоток, что бедрами вихляют.

— Спроси доктора Мэрлока, когда он заедет на Луг в следующий раз, — отчеканил Стив.

— Вот черт! — выругался Джек. — Точно, она никого из нас в расчет не приняла. Ну ладно, позволила себе упустить такой лакомый кусочек, как Роджер, не упрекать же ее за это, но и на Блейна второй раз не глянула. Так, Блейн?

— Верно, — отозвался высокий худощавый парень, куривший, сидя на корточках, у входа в загон. — А видит Бог, я куда симпатичней Роджера.

Раздался дружный гогот ковбоев, пустившихся сравнивать физические достоинства Блейна и Роджера. Эти двое отнеслись к поддразниванию добродушно. Сами они частенько подковыривали других ковбоев, так не возражать же теперь, когда пришел их черед стать мишенью грубоватых шуточек. Когда смешки поутихли, Стив объявил свое решение, которое принял под утро, обливаясь потом от снедавшего его желания.

— Ну вот, мне надоело, что за мной гоняются и охотятся на моей же собственной земле, — ровным голосом произнес он.

Ковбои одобрительно забормотали. Ранчо человека — его крепость или должно быть ею.

Они сочувствовали боссу Дику в его борьбе против брачных уз.

— Моника не знает, кто я есть, и я хочу, чтобы так оно и осталось. Пока она считает меня работником ранчо, она будет обращаться со мной, как с одним из вас. Это мне и надо. Иначе я ни минуты не смогу провести на своем Лугу без того, чтобы меня не довели до смерти приставаниями.

Прокатилась еще одна волна одобрения. Все работники ранчо знали, как любит босс Дик проводить время на своем Лугу. Знали они и то, что если не будет Луга, умиротворяющего босса Дика, то его характерец заставит и голодного медведя смазать пятки салом.

— Ну вот, а поскольку я знаю, что кто-нибудь из вас обязательно назовет меня боссом Диком, если я буду ездить туда с вами, то я не стану этого делать. Если я еду, то еду один. Ясно?

По мере того как ковбои вникали в смысл разворачивающейся ситуации, одна за другой на их лицах появлялись ухмылки. Вот она, Моника, которая охотится за кем-нибудь подходящим для замужества, а вот он, самый преследуемый, самый желанный на весь штат жених, — приезжает себе на Луг и уезжает с него, но она ничего не подозревает.