Мишель Селмер - По сценарию любви

Мама звонила уже четвертый раз с тех пор, как Ханна покинула Сиэтл. Неужели она не получила сообщения, что дочка сейчас не может с ней разговаривать? Ханне до сих пор было так горько и обидно… Скорее всего, если она в своем теперешнем состоянии возьмет трубку, то наверняка скажет что-то, о чем потом придется пожалеть. Как в прошлый раз, к примеру.

— Передайте, что я позвоню.

— Миссис Рено говорит, это срочно.

Она скажет что угодно, чтобы заставить дочь подойти к телефону.

— У нее очень расстроенный голос, — добавила Элизабет.

Девушка встревожилась. Последний раз, когда ее матери срочно требовалось с ней поговорить… Она готовилась к экзаменам в университетской библиотеке и была так занята, что вначале даже не обратила внимания на свой телефон, тихо вибрировавший в кармане, а потом, когда услышала полный горечи голос матери, почувствовала, как все сжимается внутри.

Милая, тебе нужно срочно прийти домой. Папа попал в аварию…

Но теперь его больше нет, и она просто не могла себе вообразить, что же настолько экстренное ей так жаждут передать.

Хотя, может, будет действительно лучше, если они попытаются наладить отношения. И к тому же папа, безусловно, очень бы этого хотел… Ханна всегда походила более на него, чем на мать. Много раз он говорил ей: «Твоя мама не такая, как мы, Ханна. Она немного взбалмошная. Тебе просто нужно быть терпеливой».

Но иногда мама была до такой степени уязвима и ни в чем не уверена, что даже Ханне с трудом удавалось это переносить. Не то чтобы мама была плохим человеком… Просто ей постоянно требовались заверения в том, что ее любят и ценят, и иногда потребность эта становилась совершенно невыносимой.

— Госпожа? — Элизабет ждала ответа.

Ради отца ей все же придется разрешить эту проблему.

— Я поговорю с ней, — ответила девушка, вздохнув.

— Миссис Рено ждет вас на второй линии.

Ханна подошла к телефону и на секунду заколебалась, прежде чем все-таки поднять трубку и нажать кнопку второй линии.

— Здравствуй, мама.

— Ох, Ханна, милая! Я так рада снова тебя услышать!

Девушке хотелось бы сказать то же самое, но именно сейчас звук материнского голоса, его сиропная сладость были слишком уж раздражающими.

— Как у тебя дела?

— О, замечательно. Но мне так тебя не хватало! Я боялась, что ты опять не возьмешь трубку…

— Ты сказала, у тебя что-то срочное.

— А как дела у тебя? Тебе нравится во дворце?

— Все прекрасно.

Если не учитывать тот факт, что жених уехал сразу после ее приезда. Или что отказался разделить с ней ужин.

— Я была очень занята, — сообщила она матери.

— А дворец красивый? А Филипп все такой же роскошный, как и раньше?

Дочь продолжала уходить от ответа. Ханне так хотелось, чтобы мама просто объяснила, что ей нужно, и на этом бы разговор закончился…

— Дворец и Филипп все такие же, какими ты их и видела в последний раз. А теперь объясни мне наконец, что же у тебя такое срочное.

— Разве не могу я просто побеседовать со своей дочерью?

К сожалению, нет. Из-за своего эгоизма она не имела на это ни единого шанса.

— Уже поздно, и я устала.

— Ну хорошо, хорошо, — на другом конце телефона послышался смех, — перейду прямо к делу.

Слава богу. Давай просто извинимся друг перед другом и покончим с этим наконец.

— Ханна, я не хочу, чтобы ты расстраивалась…

Ох, а вот это был плохой знак.

— Насчет чего?

— Я позвонила, потому что у меня хорошие новости.

— Понятно.

Говори уже тогда быстрее…

— Не планируй ничего на тридцатое декабря.

О, нет.

— Почему? — выдавила Ханна, хотя уже предполагала, что ей скажут в ответ.

Даже боялась этого, честно говоря.

— Потому что я выхожу замуж!

— Замуж?!

— Милая, я знаю, о чем ты думаешь…

— Папа умер всего лишь год назад!

— Ханна, пожалуйста, ты ведешь себя нечестно.

— Нечестно? Я?!

— Год — это очень много, когда ты одна.

Она пела ей ту же песню уже три месяца спустя после смерти отца, когда собиралась на первое свидание. «Я чувствую себя одинокой», — пожаловалась она тогда. Казалось, мать просто не могла понять, что после недавней потери мужа она и должна была чувствовать себя одинокой. Ей надлежало оплакивать его смерть, а не бежать при первой же попавшейся возможности на поиски замены.

— Пожалуйста, не злись, Ханна.

— Кто он?

— Ты его не знаешь. Он владелец маленькой юридической фирмы неподалеку от Сиэтла. Но ты его полюбишь, милая.

Нет, не полюбит. Никто не сможет заменить ей отца. Никогда. И если ее мать честно верила, что это возможно, то она была еще более забывчивой и рассеянной, чем Ханна только могла себе вообразить.

— Пожалуйста, дай ему шанс. Он такой милый, щедрый человек. И он любит меня.

Девушка была практически на сто процентов уверена, что его любовь, скорее всего, больше относилась к обширному имению, которое оставил ее отец, чем к будущей жене.

— Ты говоришь так, будто бы папа тебя не любил. Или, может быть, это ты его не любила?

— Это несправедливо. Ты же знаешь, что я очень сильно любила твоего отца.

Дрожь в голосе матери доказывала, что она была готова к тому, чтобы расплакаться. Что ж, ничего удивительного, она часто использовала слезы, чтобы завоевать симпатию. Но в этот раз Ханна на это не купится.

— В таком случае почему тебе так хочется его заменить?

— Ты уехала и теперь ведешь свою личную жизнь. И у меня тоже должна быть своя личная жизнь.

Это было далеко не то же самое, и девушка это знала. К тому же она ведь не пыталась найти себе нового отца, не так ли?

— И у тебя она есть, мам. Тебе не нужно мое разрешение.

— Но я нуждаюсь в твоем благословении.

— Мне действительно нужно идти.

— Ханна, пожалуйста…

— Мы поговорим об этом, когда ты приедешь сюда на следующей неделе, — отрезала Ханна.

— Я люблю тебя, милая.

— Пока, мам.

Девушка слышала, как мать еще продолжает что-то говорить, когда клала трубку. Но если бы она не положила ее сейчас, то могла бы сказать что-то, о чем потом бы сильно пожалела.

Не в ее силах что-либо сделать, чтобы изменить точку зрения своей матери, ведь та приняла решение уже давно. И так как Ханна не имела никакого контроля над сложившейся ситуацией, то и беспокоиться по этому поводу не стоило.

У нее достаточно других дел. Надо решить множество вопросов, касающихся свадьбы, переговорить с декоратором, и еще кипы бумаг, которые следовало прочесть. Но, похоже, особого энтузиазма заниматься всем этим у будущей королевы не наблюдается.

Слишком уж ее тревожат собственные мысли…

После горячей ванны с душистой пеной, которая, как Ханна надеялась, поможет ей расслабиться, девушка переоделась в удобную хлопковую пижаму и включила телевизор. Не найдя ни на одном из многочисленных каналов ничего интересного, Ханна бросила пульт на ковер. Несмотря на то что ей было очень скучно, она не чувствовала никакого желания чем-либо сейчас заниматься.