Инид Джохансон - Важное решение

— Мэри может проснуться в любую минуту. — Голос Шелла звучал глухо и хрипло. — Могу тебя поздравить. Еще ни одной женщине не удавалось завести меня до такой степени, чтобы я забыл про своего ребенка.

Он резко отвернулся, подтащил поближе к огню старый диван и повесил на него свою рубашку и топ Патриции, чтобы просушить.

Пат прижала руки к пылающим щекам. Господи, Мэри! Малышка спала каждый день после обеда, но не более часа. А это значило, что она скоро проснется, ей надо будет сменить памперс, дать попить а, может быть, она захочет и сэндвич.

То, что они с Шеллом совсем забыли о том, что ребенок может проснуться в любой момент, лишний раз доказывало, насколько их тянет друг к другу. Девушка взяла свой топ и перевесила поближе к камину, глядя, как от ее юбки поднимается пар. Она почему-то вдруг страшно застеснялась, хотя ее грудь была прикрыта бюстгальтером. Наверное, потому, что возникшее между ними влечение еще не прошло полностью.

— Шелл!

Он отошел к окну и пристально смотрел на улицу. Гроза удалялась, небо стало светлеть, и ливень постепенно слабел.

— Да?

В его голосе послышались нотки нетерпения, и девушка закусила нижнюю губу. Надо же все-таки выяснить отношения. Ей необходимо было знать, есть ли хоть какая-то надежда на то, что у них что-нибудь получится. Разумеется, если он скажет, что нет, она не станет стенать и плакать, примет это с достоинством и смирится. Во всяком случае, постарается...

— Когда мы приезжали сюда в первый раз, — проговорила Патриция тихо, — ты сказал... — Господи, как же это трудно! К тому же Шелл не собирался облегчать ей дело, сурово повернувшись спиной и всем своим видом говоря о том, что не желает больше с ней общаться. — Ты сказал, что, кажется, начал в меня влюбляться, — набравшись храбрости, выпалила девушка. — Ты говорил серьезно? Не потому, что всегда так себя ведешь, когда тебе надо уложить женщину в постель?

— Как правило, чтобы уложить женщину в постель, мне вовсе не требуется заходить так далеко...

Услышав его сухой ответ, девушка почувствовала, как над ее верхней губой выступили капельки пота.

— В это нетрудно поверить.

Неужели этот хриплый голос — ее собственный? Пат ужасно хотелось, чтобы он обернулся к ней, улыбнулся, хоть как-то ободрил ее, чтобы она не чувствовала, что сваляла дурака, признавшись ему в своих чувствах.

— Мне очень хотелось, чтобы ты говорил серьезно. Потому что я... понимаешь, я тоже начала тогда в тебя влюбляться.

Патриция замерла, не смея дышать, не смея надеяться, так как Шелл, наконец, медленно обернулся к ней. Он стоял, слегка покачиваясь на каблуках, резкие черты его лица были непроницаемы.

— Ах, вот как? Это у тебя такая привычка? Влюбляться в женатых мужчин и заниматься с ними любовью?

Осуждение, звучавшее в его голосе, просто сразило девушку. Облизнув кончиком языка пересохшие губы, Пат схватила свой смятый топ и закрылась им, словно защищаясь.

— Но ты же не женат, — с несчастным видом пролепетала она.

— Ты-то этого не знала, считала, что я женат. А это одно и то же, по крайней мере, если посмотреть, как дело обстояло две недели назад.

— Я бы все равно не позволила нам зайти слишком далеко. — Пат натянула почти высохший топ и негнущимися пальцами стала медленно застегивать пуговицы. Она понимала, что возразить ей нечего, и все, что бы она сейчас ни сказала, обернется против нее. — Да, конечно, еще я думала, что таким образом смогу отомстить тебе...

— Ты не только изворотлива, но еще и жестока! — оборвал ее Шелл.

Запустив руки в еще непросохшие волосы, он взъерошил их так, что они встали дыбом. Затем отошел в другой конец комнаты посмотреть, как там Мэри. Малышка уже зашевелилась и дрыгала ножками под одеялом.

— Считаю, тебе пора ехать, — объявил Шелл. — Гроза прошла, дождь почти перестал. Мне сказали, что ты позаимствовала в отеле детское сидение. Я позабочусь о том, чтобы вернуть — будь добра, положи его в мою машину, ладно? Она не заперта.

Наклонившись, он поднял уже начинавшую весело лепетать дочурку из самодельной колыбельки и прижал к своей широкой обнаженной груди.

А Патриция Уилл вышла под теплый летний дождь и дала волю слезам, которых клялась не проливать ни за что на свете.

Пат бросила взгляд на часы. Похоже, она опаздывает.

Семейный ужин в большом доме был назначен на восемь часов вечера. За ужином бабуля, судя по всему, собиралась сообщить всем какую-то важную новость, а потом должна была состояться скромная семейная вечеринка по случаю помолвки Даны и Джеффри.

Патриции, в общем-то, совсем не хотелось ехать в родной дом. Прошло всего три недели с того дня, когда Шелл выставил ее прочь из своей жизни, и девушка до сих пор сильно переживала. У нее не было настроения для вечеринок и тем более для нескончаемых ужинов, устраиваемых ее бабкой. Однако когда мать позвонила и пригласила ее приехать, Пат не смогла найти повода для отказа.

— Они отложили помолвку до тех пор, пока я не поправлюсь, правда, мило с их стороны? — сказала Мара. — И бабушка готовит нам замечательный сюрприз, вот увидишь. Я не могу тебе о нем рассказать, потому что пообещала держать язык за зубами. Но ты просто не можешь себе представить, насколько изменилась бабушка! В последнее время она очень смягчилась. Вот уж никогда бы не подумала, что настанет день и я забуду, что когда-то до смерти боялась своей свекрови.

Ну, наконец, хоть что-то приятное, подумала Пат, проезжая мимо охотничьего домика и направляясь к большому дому, огромному неуклюжему строению в готическом стиле, утопающему в лучах вечернего солнца.

Пат оставила свою машину по соседству с машиной Джеффри и мысленно послала благодарность Господу за то, что ее сестра наконец встретила человека, способного заставить ее твердо стоять на земле.

Дверь главного входа была открыта, но огромный холл был пуст и темен. Шаги Пат отдавались в нем гулким эхом. Девушка тяжело вздохнула. Ужин был назначен на восемь, а сейчас уже двадцать минут девятого. Время и бабуля никого не ждут, перефразировала про себя Пат банальное изречение и отправилась в огромную столовую, отделанную потемневшим красным деревом и пахнущую полировкой.

— Ты опоздала ровно на двадцать минут и тридцать секунд, — объявила ее бабка. — Почему?

— Пробки на дорогах, бабуля, — отозвалась Пат. А кроме того, в последнее время она вообще была не в силах заставить себя что-то делать. Она просто существовала, стараясь пережить бесконечный день и еще более нескончаемую ночь. — Прошу меня извинить...

Ее мать и Дана были одеты празднично и выглядели очень хорошенькими, а бабка, как обычно, царила за столом, подавляя всех своей яркой индивидуальностью и патриархальным видом. Однако у Джеффри, тоже облаченного сегодня в парадный костюм, вид был такой, словно он готов был в любой момент дать отпор старой даме.