Джулиана Морис - Фея домашнего очага

Стар содрогнулась. Осмотрительность советовала ей не гадать, какие чувства способен пробудить в ней Ной, и самое лучшее — не испытывать этих чувств вовсе. Они были слишком сокрушительными.

— Оставьте меня, — прошептала она.

Луна стояла уже высоко на небе, и вся терраса была залита ее светом. Ной взглянул на Стар, и его сердце сжалось. Она показалась ему уязвленной и беспомощной. И виноват в этом был только он. Он вел себя как дикарь, иначе не скажешь. Но каждый раз, как он думал о том, что Стар едва не погибла, его сердце сжималось от страха. Стар была права. Он хлопотал не о том, чтобы оградить покой Бекки, — он стремился обезопасить себя. Слишком рискованно принимать ответственность за человека, который относится к жизни как к игре. К тому же Стар затронула нечто, дремавшее в глубине его души, — изначальную потребность мужчины обладать предназначенной ему женщиной и заботиться о ней.

— Вы не ушиблись? — спросил он, убирая влажные пряди волос с ее лба.

— Ной, пожалуйста, не надо...

Ной прижался губами к воспаленному шраму на ее плече. Потасовка, конечно, не лучший способ исцеления. За эти два дня Ной несколько раз видел, как Стар морщилась от боли, и неудивительно: рана еще не зажила окончательно, а по ней уже прошлись кошачьи когти. Насколько это серьезно? Ной осторожно сдвинул бретельки ее купальника и почувствовал, как участилось ее дыхание. Глаза Стар были закрыты, хотя при лунном свете он и не сумел бы прочитать в них особенно много... Одну секунду Ной колебался, а потом медленно потянул купальник вниз. О небо! До чего она была красива: высокая упругая грудь, голова запрокинута назад, глаза закрыты, ночные тени ласкают тонкие линии лица — настоящая фея, опутанная серебряными чарами, насылаемыми луной. Мелкие царапины на коже только подчеркивали ее прелесть, контрастируя с атласной гладью грудей и их бархатистыми кончиками.

Ной уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Никогда прежде он не встречал женщины, подобной ей, — упрямой и дерзкой, беспокойной и соблазнительной.

Он не мог устоять и, склонившись к ней, принялся покрывать поцелуями ее грудь. Стар изогнулась полным изящества и страсти движением. Возбуждающий запах ее кожи опалил его мозг. Как могло прийти ей в голову, что она фригидна? Какая нелепость!

— Стар... — выговорил он. Все тело его горело, охваченное желанием.

Она пробормотала что-то неразборчивое, и на мгновение Ною показалось, что она отвергает его.

— Мои руки, — сказала Стар, и он сообразил, что бретельки купальника сковывают ее движения. Он помог ей освободиться от них, и в следующий чудесный миг она обхватила его за плечи.

— Да... — пробормотал он, припадая губами к твердому соску и смутно ощущая, как ее ногти царапают кожу. Потом она погрузила пальцы в его волосы и потянула к себе его голову. Ной с трудом оторвался от нее, чтобы тут же получить в награду поцелуй, нежный и пылкий.

— Стар... — Ной глубоко втянул в себя воздух, возбуждая себя ароматом ее дыхания. Он жаждал получить от нее то, чего никогда не ждал от других женщин.

Доски под его ногами слабо задрожали — словно от чьих-то шагов, но Ной не обратил на это внимания. Он не мог отпустить ее ни на миг, ему казалось, что Стар тут же исчезнет, только унесут ее не крылышки феи, а самолет.

— Вот это уже тянет на сенсационный снимок!

Ной оцепенел, глупо надеясь, что этот саркастический голос прозвучал в его воображении. Он на несколько дюймов приподнял голову, и они со Стар взглянули друг другу в глаза.

— Правда, сенсация не годится для нашей семейной газеты. Для бульварного издания — другое дело.

Воображение было тут ни при чем. И, значит, Ною оставалось только убить Рейфа Маккитрика, и лучше всего — голыми руками.

— Кажется, мы не одни, — сказала Стар, что было уже и так ясно.

— Черт побери, Маккитрик, что ты здесь делаешь? — рявкнул Ной и, повернув голову, увидел в нескольких футах от себя пару ботинок.

— Прежде всего — не получаю такого удовольствия, как ты.

Ной невольно напружинил мышцы и почувствовал, как ногти Стар впились ему в лопатки. Эта боль несколько притупила страсть, владевшую его телом.

— Извини... — произнес он с сожалением.

— Не вставайте, — прошептала Стар.

— Что-о! — Внезапно Ной понял ее затруднительное положение. Сейчас он закрывал ее сверху, но стоило ему подняться... Ной живо ощутил ее мягкую податливую грудь, прижатую к его торсу.

Может быть, когда он окажется в состоянии мыслить ясно, то будет рад, что им помешали. Но сейчас ему хотелось грызть ногти с досады.

Ной повернулся к Рейфу спиной, загородив Стар, и помог ей натянуть на плечи влажный купальник. Пальцы его несколько раз случайно коснулись ее груди, и Стар сквозь зубы тихо застонала. Когда она прикрылась, Ной позволил себе скользнуть глазами вниз по ее фигуре и осознал, что ему вряд ли стало легче. Облегающий серебристо-белый купальник Стар подчеркивал каждую мельчайшую подробность ее тела, каждую складку кожи...

С его губ сорвалось невольное восклицание, и Стар вопросительно подняла брови.

— Вас могут арестовать за такой наряд, — выговорил он хрипло.

— Но это всего лишь купальник.

— Его можно назвать так с большой натяжкой.

— Я все еще здесь, — напомнил о себе Рейф. — Не забывайтесь. Кажется, становится прохладнее.

— Здесь, внизу, куда холоднее, — прошипел Ной, не глядя в его сторону. Однако это не вполне соответствовало действительности: на полу продуваемой со всех сторон террасы им отнюдь не было холодно. Вдвоем они излучали больше тепла, чем гидроэлектростанция.

— Привет, Рейф.

— Привет, крошка.

Стар села и закинула влажные волосы за спину.

— Рада тебя видеть. Ты всю неделю играл со мной в телефонные кошки-мышки.

Рейф шагнул вперед и помог ей подняться, потом заключил в объятия и сочно поцеловал прямо в губы, положив одну руку ей на талию, а другую — на изящное бедро. Ной с мрачным видом поднялся.

— Почему ты упорно продолжаешь вламываться в мой дом?

Незваный гость поднял голову.

— Какая чувствительность! Я проверил сигнальную систему и теперь могу головой поручиться, что она работает только во включенном состоянии.

— Я включаю ее перед тем, как ложусь спать.

— А ты разве еще не лег?

Ной невольно сделал шаг вперед.

— Я замерзла, — поспешно произнесла Стар и тронула Рейфа за руку: — Давайте пойдем в дом.

— Правильно, крошка.

«Крошка»! Это слово не на шутку разозлило Ноя. Стар вовсе не была крошкой — она была красивой, самостоятельной женщиной. Назови ее крошкой Ной, она, чего доброго, сбила бы его с ног коротким боковым справа. Он разозлился еще сильнее, когда Рейф сбросил с себя пиджак и накинул ей на плечи. Конечно, Стар следовало укрыть понадежнее, но только не пиджаком Рейфа!