Джессика Стил - Однажды в грозу

С каждым новым поцелуем, с каждой лаской она становилась все более раскрепощенной. Ее губы покрывали поцелуями его лицо и шею, руки скользили по его спине, ноги переплелись с его ногами.

Ей хотелось принадлежать ему, но, когда его пальцы коснулись трепещущей складки между ее бедрами, у нее перехватило дыхание, и она вскрикнула от неожиданности.

Натан приподнялся.

— Что-то не так? — спросил он, словно подозревая, что она могла испугаться и передумать.

Боясь, что он может остановиться, Феликс быстро обрела дар речи.

— Просто немного застеснялась, но все уже прошло. — В подтверждение этого она теснее прижалась к нему и раздвинула бедра.

— Как же я люблю тебя, дорогая, — прошептал он, снова ложась на нее, и мгновение спустя их тела наконец слились воедино.

Проснувшись утром в объятиях любимого мужчины, Феликс испытала ни с чем не сравнимое ощущение. Сначала она подумала, что это всего лишь прекрасный сон, но тепло тела лежащего рядом Натана убедило ее в обратном.

О Натан. Она никогда не думала, что мужчина может быть таким нежным, внимательным и терпеливым.

Она томно вздохнула и обрадовалась, когда обнаружила, что он тоже не спит.

— Доброе утро, миссис Мэллори, — прошептал он.

— О Натан. — Феликс повернулась к нему лицом, и их тела столкнулись. Она почувствовала, как ее щеки заливает краска.

— Все еще краснеешь? — поддразнил ее он, глядя на нее полными нежности глазами.

Ей хотелось признаться ему в своих чувствах, но застенчивость помешала ей это сделать.

— Э-э… доброе утро, мистер Мэллори, — произнесла Феликс.

Когда Натан наклонился и поцеловал ее, она обнаружила, что в ней снова разгорается пламя желания.

— Я хочу тебя, — призналась она, ответив на его поцелуй.

— Я рад, — сказал Натан, улыбаясь.

Но им не удалось снова заняться любовью. В следующую секунду стены затряслись от оглушительного громового раската, и в спальню ворвался Эдвард Брэдбери.

Ошеломленная, Феликс тупо уставилась на отца…

— Я это знал! — прорычал он с искаженным от гнева лицом. — Немедленно убирайся из моего дома, мерзавец!

Сцена была просто отвратительная. Огонь желания мгновенно потух. Удивительно, но Феликс совсем не чувствовала себя виноватой перед отцом. Напротив, она была возмущена тем, что он так разговаривал с Натаном.

— Не вы меня сюда приглашали, сэр, — спокойно ответил Натан, приподнимаясь в постели.

— В этом ты чертовски прав, Мэллори! Этот дом принадлежит мне, и я никогда бы не позволил тебе переступить его порог! — бросил он, и при вспышке молнии Феликс заметила, как исказилось его лицо. Прямо как в ту ночь, когда погибла ее мать. Кровь отхлынула от ее лица, к горлу подступила тошнота, и ей с трудом удавалось сохранять спокойствие.

Натан поднялся с постели и начал одеваться. Ее отец по-прежнему на него кричал. Спорить с ним было бесполезно. Феликс было мучительно сознавать, что Натану пришлось все это выслушивать по ее вине.

Она видела, как Натан стиснул зубы и сжал руки в кулаки. Ей казалось, еще немного, и он не выдержит и ударит ее отца. Неожиданно он повернулся и посмотрел на ее побледневшее лицо.

— Феликс… — Его голос немного успокоил ее, но она не хотела слышать то, что он собирался сказать ей дальше. Ее отец еще сильнее разозлится.

— Уходи, Натан, — взмолилась она, натягивая простыню до подбородка. — Прошу тебя.

Натан наблюдал за ее движениями. По его глазам было видно, как внутри у него идет мучительная борьба.

— Я не оставлю тебя с этим сумасшедшим. Он…

— Делай, как она сказала! Выметайся отсюда, пока я не вызвал полицию! — прокричал Эдвард Брэдбери.

Натан проигнорировал его.

— Феликс, ты…

— Тебе правда лучше уйти, — перебила его она, в глубине души надеясь, что Натан позовет ее с собой. Но он этого не сделал, и она добавила: — Когда ты уйдешь, он успокоится.

Натан медлил.

— Если я останусь, будет хуже?

— Да, — ответила она. — Пожалуйста, уходи.

— С тобой все будет в порядке, если я уйду? — спросил он.

На глаза Феликс навернулись слезы. Она кивнула, молясь, чтобы он ушел, пока ее отец не излил на него поток нецензурной брани.

— Я к нему привыкла. Он скоро успокоится.

Посмотрев на нее так, что у нее сжалось сердце, Натан развернулся на каблуках и направился к двери. Ее отец последовал за ним.

Из глаз Феликс ручьем хлынули слезы, и она помчалась в ванную и заперлась там. Гроза еще бушевала, но она, стоя под душем, почти не замечала ее.

Этим утром она впервые почувствовала себя по-настоящему счастливой, но ее отец, как обычно, все испортил.

Ванная была надежным убежищем, но Феликс понимала, что не может просидеть там весь день. Разговора с отцом ей все равно не избежать.

Глубоко вздохнув, она вышла из душа, оделась и принялась сушить волосы. Зазвонил телефон, но ее отец снял трубку в своем кабинете прежде, чем она успела добежать до аппарата на кухне. Феликс взяла трубку, но в ней уже были гудки. Скорее всего, звонил Натан, но спрашивать отца было бесполезно. Он все равно ей не скажет.

Вернувшись в свою комнату, Феликс принялась собирать вещи. Она возьмет все необходимое, чтобы больше сюда не возвращаться. Наконец она сделает то, что ей следовало сделать уже давно.

Отнеся в машину два чемодана, она вернулась за третьим и сумкой с туалетными принадлежностями и вместе с вещами прошла в гостиную поговорить с отцом.

При виде чемодана его губы сжались в тонкую линию. Феликс заговорила первой:

— Тебе лучше начать искать себе новую экономку. Я разговаривала с Грейс. Она не вернется. И я тоже ухожу.

— Ты ведь не думаешь, что Мэллори хочет, чтобы ты побежала вслед за ним как собачонка? — мрачно усмехнулся он. — Он получил, что хотел, и ты больше ему не нужна.

Феликс почувствовала тошноту. Как она могла быть дочерью этого человека? Она была рада, что характером пошла в мать.

— Я не поеду к Натану, — ответила она с достоинством.

— Тогда куда, черт побери, ты собираешься?

— Еще не решила, но точно не вернусь, — сказала она и повернулась, чтобы уйти.

Но ее отец хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Это сработало, не так ли?

— Что сработало? — спросила она, хотя знала, что ответ ей не понравится.

— Мэллори окрутил тебя.

— Зачем? Чтобы отомстить тебе? — с вызовом произнесла она.

Он покачал головой.

— Он тебя охмурил, а ты отдалась ему.

— Мне не интересно это слушать.

— Говорил тебе, что любит, не так ли?

Феликс отвернулась. Кровь застучала у нее в висках.

— Ну разумеется, говорил! — цинично бросил Эдвард Брэдбери. — И ты ему поверила. Должно быть, ему не составило труда затащить тебя в постель.

Ее всю трясло, но она старалась сохранять спокойствие. Отец и раньше неоднократно прибегал к подобным приемам, чтобы поколебать ее уверенность.