Дженнифер Стилл - Будь счастлива Джулия

— В каком смысле? — опешил он.

— Кем ты себя возомнил? Разбиваешь сердца, влюбляешь в себя женщин, потом отмахиваешься от них, как от назойливых мух. А что ты вообще знаешь о любви? Почему считаешь, что все особи женского пола должны падать в обморок при виде тебя? С чего ты взял, что нравишься мне? Ты, жалкий, никому не нужный красавчик, который в одно прекрасное мгновение обнаружит, что остался в одиночестве. Я ведь знаю, почему ты не женишься. Ты отлично понимаешь, что в тебе видят женщины прежде всего. Не твою внешность, не твой внутренний мир, нет! Для них ты — ходячий денежный мешок. А подавляющему количеству красивых женщин безразлично, как ты выглядишь и что чувствуешь. Они влюбляются в твои деньги. И ты это знаешь. Даже моя сестра не обратила бы на тебя внимания, если бы не знала о том, кто ты такой. А ты сам хоть раз влюблялся? Или ты боишься этого чувства не меньше, чем я? Боишься ошибиться и прослыть идиотом, слепцом, не видящим дальше собственного носа?

Чарльз побледнел. Ему нечасто приходилось выслушивать подобные тирады. А если честно — никто и никогда еще не говорил ему столько неприятных, жестоких слов.

Несправедливо! — подумал он. Я ведь вовсе не такой ловелас, как она обо мне думает. Хотя в остальном Джулия абсолютно права… А я ведь всегда был достаточно честен с собой.

Он собрался с духом и, стараясь не выдать волнение, произнес:

— Что на тебя нашло, дорогуша? Какая муха укусила?

— Ты посмел сказать, что я в тебя чуть ли не влюбилась!

— А что в этом плохого?

— Это неправда, — прошипела она. — Я тебя ненавижу! У меня все переворачивается внутри, когда я тебя вспоминаю. Мне хочется кинуться на тебя и…

— Поцеловать? — спросил он и по блеску в ее глазах понял, что угадал. Ему полегчало.

Ничья, Джулия.

— Ударить! — кровожадно произнесла она.

— А потом поцеловать?

Она стиснула в руке ножку бокала, готовясь запустить им прямо в лицо Чарльзу, но остановила себя неимоверным усилием воли. Он провоцировал ее, это ясно как день. А она чуть было не купилась на эту уловку.

Медленно, очень медленно она поставила бокал на стол и убрала руку. Затем Джулия улыбнулась.

Видя, как разъезжаются ее губы в загадочной улыбке, Чарльз на секунду испугался. Всплеск эмоций не страшил его. Но вот холодная ярость… Джулия умела контролировать себя. И когда она закрывала свою душу на все замки, то не выпускала наружу ни одного лучика настоящих чувств. Невозможно было понять, о чем она думает. Чарльз лишь мог одно сказать точно: Джулия готова его убить.

— Еще вина? — невпопад спросил он.

— Нет, благодарю. Я, пожалуй, пойду. — Она не переставала улыбаться, и от вежливой гримасы на ее лице Чарльза бросило в холод.

— Хорошо, сейчас я расплачусь по счету и отвезу тебя домой.

— Не утруждайся. — Джулия поднялась из-за стола. — Я возьму такси. Общество незнакомого водителя мне куда приятнее, чем твое.

Она быстрым шагом направилась к выходу, заметив, что Эмили проводила ее взглядом, исполненным скрытого торжества.

Только такой дурак, как Чарльз, мог не заметить, что эта женщина его хочет, подумала Джулия, оказавшись на улице.

Он нагнал ее, когда Джулия уже садилась в такси. Чарльзу понадобилась целая минута, чтобы, оставшись в ресторане в одиночестве, принять решение: нужно бежать за несносной женщиной, иначе та накрутит себя так, что будет дуться на него полгода. Лучше один раз попасть в эпицентр бури, чем каждый день ждать порывов ураганного ветра.

— Она не поедет, — сказал Чарльз таксисту и захлопнул дверцу.

Автомобиль тронулся с места. Джулия бросилась следом, но сильная рука Чарльза ее остановила.

— Пусти сейчас же!

Чарльз ее не послушался. Он крепко держал ее за талию, ожидая пощечины или протестующего визга. Ни того, ни другого не последовало. Джулия сердито смотрела на него, упираясь ладонями в его грудь, но молчала и вела себя прилично.

— Не хочу расставаться с тобой на минорной ноте, — объяснил Чарльз свое поведение. — Темнеет. Я не допущу, чтобы ты ехала домой одна.

Джулию рассмешила эта на скорую руку слепленная ложь.

— Ты обо мне беспокоишься?

— А тебе кажется это странным?

— Честно говоря, да.

— Ты беззащитная женщина, с тобой может случиться что угодно.

Она фыркнула.

— Да меня полгорода боится.

— С тобой не хотят связываться, — поправил ее Чарльз. — При чем здесь страх?

— В любом случае, меня никто не тронет.

— Откуда такая уверенность? Если у тебя так много недругов, как ты говоришь, то тебе опасно появляться на улицах этого города.

— Да здесь на каждом шагу полицейские!

— Которые также тебя терпеть не могут.

Она чувствовала, как бьется его сердце. И от этого у нее тоже запульсировало, но внизу живота. Под ее ладонями перекатывались стальные мускулы — Чарльз был в отличной физической форме. Джулия сглотнула слюну, которая мешала говорить, и тихо произнесла:

— Ты так и будешь меня прижимать к себе? Это, в конце концов, неприлично!

Он отпустил ее. Джулия отвернулась и пошла в сторону автобусной остановки.

— Раз ты все же решила не ехать в моем автомобиле, могла бы хотя бы сказать об этом. И, кстати, чем тебе не понравился «лексус»?

— Я привыкла к машинам попроще. И к иным мужчинам, которые на них ездят.

— Продолжим нашу перепалку? — с готовностью предложил Чарльз, но она охладила его пыл.

— Нет, благодарю. Я уже устала с тобой спорить.

Автобус подъехал, как только они подошли к остановке. Чарльз немного помедлил, но все же пошел следом за Джулией. Он сел на соседнее сиденье и покосился на необъятных размеров тетушку, которая держала на руках таксу.

— Сто лет не ездил в городском транспорте, — прошептал Чарльз, наклоняясь к уху Джулии.

Она улыбнулась.

— Экстремально, не так ли?

— Ну если этот песик, который так плотоядно смотрит на меня, решит осуществить свои намерения, то адреналина в моей крови будет немерено.

— Боишься собак?

— В детстве меня укусила одна… — Чарльз снял печатку и показал белый след шрама на пальце. — Поэтому я и ношу перстень. Она почти откусила мне палец. Было море крови, я орал как резаный.

Джулия сочувственно погладила его по руке.

— Ах, бедняжка. Получил психологическую травму на всю жизнь.

— Тебе смешно? — укоризненно произнес он. — Холодная женщина.

— Где-то я это уже слышала.

— Уж не от меня ли?

— Может быть.

— Уверен, тебе часто это говорили.

— Да, вы, мужчины, всегда принимаете сдержанность за холодность.

— По-моему, это ты что-то путаешь. Ты же глушишь в себе любое проявление чувств. И не способна на душевные порывы.

— Ты меня плохо знаешь.

— Поцелуй меня, — потребовал он.