Сонда Тальбот - Дитя лагуны

— Все равно… Мне самой неловко. Разве тебе не кажется, что это — дурной тон?

— Что именно? — насторожился Лэрри.

— Приглашать любовницу на вечеринку, где будет жена.

— Брось, золотце… Мне необходимо, чтобы ты пришла туда.

— Но зачем? — удивилась Мик.

— Хочу тебя кое с кем познакомить… Если повезет, эти люди помогут мне вырваться из тисков, в которых держит меня мой тесть.

— Неужели? И кто эти люди?

— Узнаешь, когда придешь на вечеринку. Не хочу обсуждать это по телефону. И еще, золотце, постарайся закончить статью поскорее. Она нужна «Откровениям». И не забудь про вечеринку. Договорились?

— Договорились…

Мик вздохнула и положила трубку. И зачем только она ее взяла? Идти на вечеринку у Лаэрта хотелось так же, как умирать. Люди, которые ей совершенно неинтересны, жена Лаэрта, да и сам Лаэрт — довольно скучный и амбициозный тип…

Мик чувствовала, что после возвращения с ее глаз упала пелена. И жить без этой пелены стало намного сложнее. У нее больше не было иллюзий ни насчет Лаэрта, ни насчет этого города, оплетенного сетями асфальтовых и железных дорог, усеянного кольями зданий, заваленного трупами людских грез и миражей… Мик надеялась, что сможет отогреться воспоминаниями об Эрике, но, увы… Эти фрагменты счастья не могли сложиться в полную картину, а потому причиняли боль… И все же, волей-неволей, Мик должна была возвращаться к ним — ведь она писала статью об Эрике. А статья без ее чувств была бы кастрированной, неполноценной… Впрочем, именно такую статью и хотел получить от нее Лаэрт…

Мик прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Еще там, в лагуне, она думала о книге, которую ей хочется написать. Ее желание не исчезло, не растворилось в суете городского шума. Она по-прежнему хочет писать об Эрике, о Тихой лагуне, о маленьком оазисе счастья и любви, притаившемся среди океана…

Может быть, ей стоит начать книгу? А статья пусть дожидается того времени, когда у Мик появится настроение. Правда, Лаэрт просил ее поторопиться. Но она постарается не задерживать статью, сдать ее в срок. Что ж, пусть так и будет… Не стоит наступать на горло собственной песне, даже если эта песня — крик отчаяния…

Закрыв документ со статьей, Мик создала новый. Подумав, она написала заголовок: «Дитя лагуны».

«Будь благословенна тихая лагуна, маленький оазис счастья! Если перед смертью я вспомню о чем-то самом важном и самом прекрасном для меня, — это будешь ты…» — Мик не секунду замерла, окинув написанное критическим взглядом. А что?.. Не так уж и плохо…

И ее тонкие пальцы снова взлетели над клавиатурой.

Судя по всему, она, как обычно, опоздает… Мик нервно вонзила ключ в скважину и сделала два оборота.

И зачем она только пообещала Лэрри пойти на этот дурацкий прием?! Начать хотя бы с того, что она никого там не знает. Кроме, разумеется, самого Лаэрта и его жены, которую Мик хотела видеть в последнюю очередь. Обычно осмотрительный Лэрри на этот раз вел себя крайне неосмотрительно: пригласил любовницу на вечеринку, где будет присутствовать жена…

И вообще, Мик заметила, что в последнее время, после ее возвращения, он вел себя как-то странно. Раньше Лэрри не приходило в голову звонить и спрашивать, что она делает в следующий уик-энд, заезжать к ней практически каждый день и предлагать поужинать в ресторане. А теперь… Он словно бы чувствовал, что Мик увлечена другим. И не просто увлечена, а любит другого…

Мик прошла в коридор и поставила на пуфик сумку с ноутбуком — недавним приобретением, с которым она не расставалась. Она была захвачена собственной книгой настолько, что писала даже в кафе, куда заходила пообедать и выпить чашечку кофе. Фразы приходили в голову сами, их не нужно было выдумывать, рождать в муках. Она писала и чувствовала себя такой же свободной, как в лагуне на острове Бора-Бора. Иногда ей даже казалось, что за ее плечом стоит Эрик. Она слышала его дыхание и даже видела довольную улыбку у себя за спиной. Это бы ему понравилось! — думала она. Обязательно понравилось!

Она разулась и только сейчас вспомнила, что не заперла дверь. Обернувшись к распахнутой двери, Мик увидела соседку, которая робко стояла у порога и держала в руках какой-то сверток.

— Здравствуйте, — ошарашенно произнесла Мик.

Она почти никогда не общалась с соседями, и ей казалось удивительным, что соседка, миссис… Кэрли или Фэрли зашла ее проведать. Впрочем, может быть, у женщины было какое-то дело?

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась миссис Кэрли-Фэрли. — Не знаю, имела ли я право… Но мне казалось, что это — ничего страшного… ведь мы же соседи…

О чем это она? — удивилась Мик.

— Что-то случилось, миссис …эрли? — спросила Мик, проглотив первую букву в фамилии соседки. Было бы очень неудобно, если бы миссис Фэрли-Кэрли выяснила, что Мик не знает даже ее имени.

— Сегодня к вам заходил почтальон, — все так же робко и смущенно продолжила миссис Кэрли-Фэрли. — Он принес вам это. — Она протянула Мик сверток. — Я решила подписаться за вас, чтобы вам не пришлось идти за ним самой… Наверное, я поступила неправильно… — Миссис Кэрли или Фэрли потупила взгляд.

— О нет, что вы, — поспешила утешить ее Мик. — Вы поступили просто замечательно. Я не так часто выхожу из дома… в последнее время. — Мик взяла сверток и улыбнулась соседке. — Большое спасибо… Я даже не знаю, как вас благодарить, миссис …эрли.

Соседка мило улыбнулась в ответ.

— Моя фамилия — миссис Кэрли. Но лучше называйте меня Этна.

— Хорошо, Этна, — смущенно кивнула Мик.

Закрыв дверь, она посмотрела на сверток. Судя по обратному адресу, он был отправлен с Бора-Бора. Сердце Мик радостно забилось. Эрик! Это наверняка от него! Дрожащими руками она развернула сверток.

В картонной коробке, находящейся под почтовой бумагой, лежала раковина — та самая, которую Мик нашла на побережье, — и небольшой глиняный водопадик, который Эрик обещал ей сделать. Он был точь-в-точь как тот, что они видели на моту. Мик всплеснула руками. Он помнит о ней! Он не забыл!

Внизу, на самом дне коробки, лежало письмо. Еле дыша от волнения, Мик разорвала конверт и прочитала:

«Дорогая Мик!

Вот я и выполнил свое обещание, которое дал тебе на маленьком моту, затерянном среди океана. Помнишь тот водопад, которым ты так искренне восхищалась? Теперь он твой. Прилагаю к нему раковину, историю которой мы выдумали вместе. Мне кажется, что она может принадлежать только тебе, ибо в ней — вся ты, как бы мне не хотелось изменить это. Я надеюсь, что ты найдешь человека, который сможет заполнить тебя, затопить твою пустоту, затянуть твои раны. И, кем бы он ни был, я буду рад за тебя. Помни только об одном: ты должна быть свободной и твой выбор — это только твой выбор.