Миранда Ли - Крик молчания

— Да, здесь есть еще второй этаж, — подтвердил Эллиот.-Две спальни с ванными комнатами. С каждой минутой там становится теплее. Вот та дверь ведет на лестницу. Другая-в туалет. Ты, полагаю, воспользуешься им. Мне-то точно он понадобится. Но ты-первая, а когда вернешься, сядь рядом с огнем, — предложил он, кивнув на один из красных диванов, расставленных вокруг камина.

— Я оставлю стеклянную дверь открытой и приготовлю что-нибудь поесть. Хватит сосисок и кофе? Я прибегну к помощи микроволновой печи.

— Достаточно, — ответила она и поспешила в туалет. Внезапно ей он очень понадобился.

И скоро они уже сидели у потрескивающего открытого огня, ели, пили и выглядели так, словно у них не было абсолютно никаких забот.

Одри была напугана буквально до смерти. Она даже не почувствовала вкуса еды и потом не могла вспомнить ни одного своего слова в ровной, ничего не значащей беседе с Эллиотом. Она поставила тарелку на соседний столик и взяла чашку с кофе. Он тоже показался безвкусным, но она быстро выпила его большими глотками и тяжело вздохнула, когда он кончился.

Эллиот, вероятно, почувствовал ее состояние, ибо поставил свою тарелку и скользнул по дивану в ее сторону. Он взял ее пустую чашку и, слегка наклонившись, поставил ее на столик. — Хватит уже откладывать, — сказал он хриплым голосом и притянул ее к себе.

Прежде чем Одри могла сказать хоть слово, он уже целовал ее, подмял под себя и вдавил в мягкую кожу тяжестью своего тела. Его руки держали ее лицо, его губы страстно целовали ее. Простонав, он развел в стороны свои ноги, обхватил ими ее ноги и сильно прижался нижней частью своего тела к ней.

Одри испытала панику, ощутив очевидные свидетельства его желания меж своих бедер. По ощущению «он» был гораздо больше, чем у Расселла. Нервы задергались в ее желудке. Не обманет ли она его ожидания? И все же одновременно ее тело начало автоматически отвечать ему, его внушающему трепет желанию и изогнулось дугой навстречу ему.

Задыхаясь, он оторвал свои губы от ее рта, скатился на одну сторону, чуть не упав с дивана.

— О боже, Одри!

Она сжалась, услышав, как ей показалось, упрек в его словах. Ее охватило ощущение своей недостаточности и несостоятельности. Она была безнадежна, бесполезна, тупа!..

— Нет-нет, — нежно проговорил он и начал снова покрывать поцелуями все ее лицо.-Я вовсе не сержусь на тебя. Просто… я слишком возбужден, любовь моя. Он провел пальцами по ее лбу, щекам, рту.

— Ты такая чудесная, и я так сильно хочу тебя. Ты понимаешь, что я говорю?

Она заморгала. Сердце ее отчаянно билось, мозг как бы был в тумане. Да, да!-подумала она в радостном изумлении.

— Я тоже хочу тебя!..-прошептала она, задрожав.

— Ведь ты же не холодная…-поддразнил он. Она покачала головой. Он хрипло вздохнул.

— Я хочу снять с тебя одежду, Одри. Хочу видеть тебя, трогать тебя… Прямо здесь. Но если ты предпочитаешь спальню, мы могли бы подняться наверх.

У нее стало сухо во рту, сердце забилось еще сильнее. Она не узнала свой голос.

— Годится и здесь.

Он склонился над ней и поцеловал снова, отвлекая ее внимание от работы своих пальцев, поспешно расстегивающих пуговицы на ее платье. Большинство из них скоро были расстегнуты, как и передняя застежка лифчика, и его руки начали проделывать чудесные вещи с ее грудями.

Слишком чудесные. Кровь зашумела в ее голове, а сердце забилось так бешено, что она испугалась, как бы оно совсем не развалилось на части. Но когда он задрал подол и начал освобождать ее от одежды ниже талии, она, задыхаясь, оторвала свой рот от его.

— Все в порядке, — успокоил он ее, заканчивая начатое дело, пока она не оказалась полностью обнаженной ниже талии. И хотя Одри не стыдилась своего тела — оно было достаточно хорошо, — она все же застеснялась под прямым взглядом Эллиота. Она никогда бы не позволила Расселлу, смотреть на себя так нагло. Ни за что!

Но она ведь любила Эллиота. Действительно любила его. А он смотрел на нее с таким восхищением и с таким откровенным желанием.

—У тебя прекрасное тело, Одри, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать сначала один напрягшийся розовый сосок, потом другой.

Одри подумала, что сейчас умрет от наслаждения, и с дрожью в голосе прошептала:

— О, Эллиот!..

Он поднял голову, чтобы рассмотреть ее со слегка ироничным выражением.

—Мужик, должно быть, был сумасшедший, — пробормотал он.-Неужели он не видел тебя? Он что-слепой!..

Он снова поцеловал ее в губы, на этот раз довольно свирепо, пока его руки рыскали под оставшейся одеждой, находя ее самые интимные места и доказывая тем самым, что Расселл знал о женском теле не больше, чем средневековье о классической музыке.

Когда она застонала от удовольствия, Эллиот внезапно сел, подняв и ее в сидячее положение, освободил ее от остатков платья, отбросил его в сторону и так же поступил с уже расстегнутым лифчиком. Долгую минуту он просто пялился на ее обнаженное тело, потом начал срывать галстук со своей шеи.

— Помоги мне, Одри, — приказал он, глядя на нее потемневшими глазами.

Она подчинилась, и их дрожащие руки вместе раздели его без намека на тонкость и без уважения к стоимости его одежды. Пиджак, рубашка, пояс, ботинки, носки. Когда дело дошло до брюк, им пришлось встать, и сердце Одри бешено забилось, когда она увидела его в обнаженном мужском величии. Она уставилась на него, наслаждаясь видом его стройного мускулистого тела, которое превосходно служило ему на головокружительных скоростях во время спусков по снежным склонам.

Ее глаза нервно опустились на украшение его мужественности, гордо стоящее и большое настолько, что она даже и не подозревала, что такое может быть. Она судорожно проглотила слюну.

— Я должен кое-чем заняться, — прохрипел он, — пока не забуду.

Когда он снова повернулся к ней, она сделала шаг вперед и прижалась к нему своим возбужденным обнаженным телом. В ответ он простонал, поднял ее руки на свою шею и захватил ее губы в лихорадочном поцелуе. Его руки прошлись по ее обнаженной спине и опустились на женственно податливую плоть ее ягодиц. Он начал прижимать ее ближе и ближе к себе, толкаясь своей возбужденной плотью. Всем своим существом она ощутила, что хотела его, и именно сейчас!

Когда одна его рука опустилась, захватила ее левую ногу, подняла ее высоко, открыв доступ его твердости к мягкой влажной плоти между ее бедрами, она застонала от облегчения. Ощущение притирания этой твердости к ее телу было невероятно возбуждающим. Но вскоре этого уже было недостаточно… Не совсем достаточно… В тот миг когда она хотела попросить его взять ее, он поднял всю ее с ковра и одним движением проник в ее естество.