Валери Слэйт - Белые ночи

— Проще всего? — Ее собеседник задумался, а затем, загадочно улыбнувшись и глядя Кристине в глаза, произнес: — Это будет зависеть от того, кто она такая.

— Что вы хотите этим сказать? — сразу же насторожилась девушка.

— Ничего особенного, — сощурил проницательные серо-голубые глаза Матти. — Именно для вас проще всего будет добраться до нужного места на моем «СААБе». Прекрасная шведская машина, скоростная, комфортная и маневренная, с откидным верхом. Как раз для летних путешествий. Она сейчас в трюме.

Заметив ее гневно поднимающиеся брови, он тут же поспешил пояснить:

— Извините, но я не имею в виду ничего такого, что могут предложить приличной женщине в этой ситуации… нехорошие мужчины. Ничего обидного и неприемлемого для вас. Просто нам почти по пути, а мне будет веселее ехать в вашей компании, чем в одиночестве. Автомобильные дороги у нас не хуже, чем в Швеции. Расстояние не столь велико. Через несколько часов после высадки в Хельсинки вы уже будете на месте.

Матти ненадолго прервался, облизнул пересохшие от волнения губы, сделал глоток кофе и продолжил:

— Впрочем, если хотите и позволяет время, можно будет задержаться на день-два в моем родном Миккели. Мы все равно будем проезжать через него. В нем есть что посмотреть, а я смогу быть неплохим экскурсоводом. Посмотрите, как живут настоящие финны. Туристическое агентство вам этого не покажет. Миккели расположен в очень живописной местности, на перешейке между двумя крупными озерными системами. Проблему с гостиницей решить несложно. У меня есть хорошие знакомые, работающие в этой сфере, вместе учились в школе. Обещаю, что буду вести себя предельно корректно и предупредительно. Никаких приставаний. Узнаете, что такое традиционное финское гостеприимство. Вам не на что будет жаловаться и нечего бояться.

Он смотрел на нее так умоляюще, что Кристина не смогла сделать то, о чем подумывала в начале его пламенной речи, — ответить категорическим отказом. Матти говорил столь искренне и пылко, что хотелось ему верить. И то, что он предложил, в общем-то не выходило за рамки допустимого. В Штатах вообще принято ездить автостопом. В случае чего она сумеет за себя постоять. А само предложение можно было считать манной небесной. Прекрасный выход для нее в сложившейся ситуации. Впрочем, все-таки лучше еще раз подумать. Впереди еще целая ночь. Белая ночь, наполненная светом и романтикой. Ну а что касается приглашения задержаться в Миккели, то это более серьезная тема для дополнительных размышлений.

— Хотя это несколько неожиданно для меня, но я подумаю над вашим предложением. Особенно насчет Миккели. Я ведь рассчитывала на простой совет, а не на целую программу путешествий.

— Да, конечно, подумайте. Это ваше право. До высадки в Хельсинки еще масса времени. Кстати, — продолжил Матти развертывать перед ней соблазнительную картину совместного путешествия, — я уже говорил, что у меня «СААБ» с поднимающимся верхом. — Он произнес это с заметной гордостью и даже не без тщеславия. — Так что из машины открывается прекрасный обзор. Мы сможем потратить пару часов на экскурсию по Хельсинки. Конечно, музеи и театры мы не сможем посетить, но общее впечатление о столице получите. Начнем с набережной, от дворца президента, затем проедем к Сенатской площади. В центре площади стоит огромный кафедральный собор, самый большой в Европе. Очень красивый, белоснежный, с пятью синими куполами и колоннадой перед входом, одновременно похожий и на русскую церковь, и на греческий храм. Он расположен на холме, и к нему почти от подножия памятника русскому царю, который даровал Финляндии конституцию, ведет ступенчатый подъем. Рядом корпуса Хельсинкского университета.

Обстоятельный Матти полез в карман и извлек оттуда изрядно потертую карту — план Хельсинки. Осторожно развернул ее, присмотрелся, потом ткнул ногтем куда-то в середину и провел по каким-то известным ему извилистым линиям на цветастом листе бумаги.

— Вот, взгляните. От Сенатской площади направимся в центр города, на бульвар Маннерхеймминт. Оттуда проследуем на север, вдоль озера Тёёлёнлахти, к парковой зоне. Далее в зависимости от того, какой выберем маршрут. Можно вдоль берега Финского залива, на восток, затем с поворотом на север, на Коувола к Миккели. Тогда от Тёёлёнлахти повернем на восток, прокатимся по Стуренкату и Стурегатан и так далее. Или сразу отправимся на север, по улицам Норденскиилдинг и Бакасгатан. Хотите взглянуть?

— Да нет, спасибо. Карта, надо полагать, на финском языке?

— Да, конечно. О, извините ради бога. Я иногда увлекаюсь.

— Ничего. Вы говорите так убежденно, Матти, что невольно заражаешься вашим энтузиазмом. Короче, я вам доверяю… как гиду. Кстати, по пути не мешало бы заехать куда-нибудь позавтракать.

— Нет проблем. Я знаю несколько неплохих придорожных ресторанчиков, где подают вполне приличный завтрак. В общем, это не принципиально. Решим на месте. Мне даже самому будет интересно. Давно уже не был в этом городе. Стоит освежить воспоминания и увидеть то, что изменилось.

— Ладно. Будем считать, что предварительно договорились, — сказала Кристина. — Однако я все же оставляю за собой право еще поразмышлять. Ну а чем сейчас займемся? Ресторан уже наскучил. К тому же я сторонник подвижного образа жизни и люблю смену впечатлений. Не знаю, как вы, а у меня усталость прошла и совсем не хочется спать. Говорят, что в период белых ночей грешно долго валяться в постели.

— Я тоже не отношусь к любителям посидеть на одном месте. А теперь еще и вы меня вдохновляете на подвиги, — ответил Матти. — По крайней мере, готов отважится на пешеходную прогулку по палубе. Полюбуемся вечной погоней друг за другом морских волн. Если вам, конечно, подойдет такое предложение…

— Да, подойдет. Я не так часто бываю в море и вполне разделяю ваш романтизм.

Прогулка по палубе, с длительными остановками у борта и интересными разговорами, растянулась почти на два часа. Зрелище волн, подсвеченных на пенисто-розоватых гребнях уже остывающим, заходящим солнцем, закручивающихся в изменчивые спирали, сталкивающихся или сливающихся друг с другом по воле богов, ветров и течений, действительно не могло не заворожить. Оно создавало особый душевный настрой. Вызывало восхищение этим величественным проявлением вечно живой природы, в которой так легко затеряться крошечному комочку мыслящей протоплазмы, именуемому человеком. Легко было представить, как эти же сине-зеленые или серо-свинцовые волны накатывали на поросшие доисторическими зарослями скалистые берега десятки, сотни тысяч лет назад. И из этих волн торчали уродливые зубастые головы длинношеих исполинских чудовищ, давно уже исчезнувших с лица планеты.