Джиллиан Хантер - Леди маскарада

Внимание Элинор привлек какой-то приглушенный звук, донесшийся с берега. Она насторожилась и несколько минут сидела тихо, но больше ничего не услышала. Вдруг яхта покачнулась и в дверях показалась чья-то темная фигура. Элинор со страхом смотрела, как в темноте блеснул пистолет. Сердце у нее отчаянно забилось. Она боялась пошевелиться и затаила дыхание, готовая к самому худшему.

…Увидев на яхте жену, Себастьян удивленно рассмеялся.

— Мадам, я вижу, вы чувствуете себя здесь как дома, — сказал он, положив пистолет на письменный стол и сняв пальто.

— Не совсем, — пробормотала она, постепенно приходя в себя.

— Надо было предупредить меня о своем визите.

— Да, пожалуй, — согласилась Элинор. — Я же не знала, что ты явишься сюда с пистолетом и будешь держать меня на мушке. У меня сердце в пятки ушло. Думала, что пришел мой смертный час.

Себастьян мрачно улыбнулся:

— Я не такой дурак, чтобы палить в кого попало в темноту. Мало ли кому придет в голову меня здесь ждать.

— Слава Богу. — Элинор не сочла уместным развивать эту тему. Когда-нибудь муж сам ей обо всем расскажет. Если она будет настаивать. А пока пусть Себастьян продолжает оставаться для нее загадкой. Ведь она так любит их разгадывать.

— Мне кажется, за мной кто-то следил, когда я ехал сюда, — сказал он. — Извини, но я опасался встретить тут засаду.

— Может, в таком случае тебе не стоит убирать далеко пистолет?

— А может, тебе, в свою очередь, надо слушаться меня, когда я говорю, что ты не должна бывать в таких местах? Однако раз уж ты все равно пришла, можешь располагаться здесь поудобнее.

Элинор обвела каюту взглядом.

— Уж если речь зашла об удобстве, позволь мне высказать свое мнение о выборе декора. Никогда не думала, что пышногрудые русалки и обивка из красного атласа отвечают твоим вкусам.

Минуту поколебавшись, Себастьян ответил:

— Раньше на этой яхте был плавучий бордель.

— Вот как! — Элинор была просто потрясена. — Надеюсь, не ты был его владельцем?

— Нет, конечно. Я пользуюсь этой яхтой по долгу службы.

— О Господи!

— Не говори мне, что ты пришла сюда одна.

— Наш кучер проводил меня до причала.

— Находиться здесь небезопасно, — напомнил Себастьян.

— После того, что ты рассказал мне об этом судне, я склонна тебе верить. — Увидев, что Себастьян улыбнулся, Элинор спросила: — Ты не расстроился из-за портрета?

— Черт побери. Ты уже в курсе дела?

Себастьян опустил голову.

— Мы ведь толком не знаем друг друга, правда? — тихо сказала Элинор.

— Я знаю только одно: мне не нужен никто, кроме тебя.

— Тогда почему же, позволь спросить, ты все-таки сейчас здесь?

Себастьян рассмеялся — громко и раскатисто.

Элинор села на обитый атласом диван. Волосы рассыпались по плечам, и она не спешила их убрать. Ее охватило игривое настроение. Элинор пришла в голову мысль о том, как это возбуждает — спланировать соблазнение собственного мужа, устроив ему засаду в его собственной холостяцкой берлоге. Ее глаза озорно заблестели.

Изнывая от нетерпения, Элинор молча наблюдала, как Себастьян открыл дверцу буфета, привинченного к стене, и бегло осмотрел его содержимое. А почему же она сама, устраивая здесь тайный обыск, не заметила эти полки? Ах вот почему: на дверцах не было ручек.

— Что еще ты скрываешь от меня? — глядя на мужа с любопытством, спросила Элинор.

Себастьян медленно подошел к ней и заглянул в глаза.

— Ничего. Я открытая книга. Можешь читать, если хочешь.

Когда Себастьян сел рядом с ней, Элинор вздохнула с облегчением.

— Ну что ж, попробую. — Элинор медленно погладила плечи Себастьяна, а затем нежно обняла его за шею. — Страница первая, — прошептала она, снимая с него сюртук. — Куда тебе носила нелегкая вчера вечером?

— Я нанес визит твоему приятелю-художнику.

Элинор на мгновение замерла и подняла на Себастьяна испуганные глаза.

— Что? Надеюсь, ты ходил к нему без оружия? Он медленно наклонился к ней.

— Думаю, у меня есть оправдание. Так поступил бы любой мужчина, окажись он на моем месте. Вполне естественно столкнуться лицом к лицу с типом, который домогается твоей жены.

— Значит, и я была бы права, если бы стала стрелять в женщин, которые во время твоего отсутствия приходили в наш дом, ища с тобой встречи?

— Какие еще женщины? О чем ты?

— В самом деле, Себастьян. Не думаешь же ты, что я поверила, что не было ни одной женщины, которая пыталась затащить тебя в постель?

— Я этого не говорил, — холодно сказал он. — Но я уверяю тебя в том, что, обойди хоть полсвета, ни в одном уголке земли ты не найдешь мой портрет, написанный изнывающей от любви ко мне поклонницей.

— Значит, ты на самом деле видел тот портрет?

— Его трудно не заметить.

— И он тебе не понравился?

— Напротив. Он прекрасен. Мне все стало ясно, когда я рассматривал его. А ты сама его видела?

— В законченном виде — нет. Нейтан Беллисант показывал мне только эскиз, который он сделал в самом начале. Он не любит демонстрировать картины, над которыми работает. Художники щепетильны в таких вопросах.

— Ну еще бы, ведь они такие тонкие натуры, — недовольно заметил Себастьян. — Мне показалось, что он гордится плодом своих трудов. Чувствует себя Рембрандтом.

Несколько минут оба молчали.

— Опасаюсь спрашивать, что ты сделал с портретом и с его автором, — осторожно сказала Элинор.

Себастьян поджал губы.

— Успокойся: твой обожатель жив и здоров. А что касается картины, она принадлежит мне. Точно так же, как и женщина, послужившая моделью для этого портрета.

— Какой же ты собственник! Себастьян нежно поцеловал Элинор в губы.

— Совсем как ты.

Она улыбнулась:

— И ты не имеешь ничего против?

— Нет.

Элинор вздохнула и слегка подтолкнула Себастьяна, тот упал на подушки. Прежде чем она сняла с него галстук, он успел расстегнуть лиф ее платья. Словно стремясь опередить мужа, Элинор игриво провела рукой по его рубашке и расстегнула ему брюки.

— А теперь ты должен сказать мне, что я первая женщина, которую ты сюда привел, — прошептала она.

— Нет… — Себастьян улыбался, снимая с нее платье.

— Ты хочешь признаться…

Он снова поцеловал ее.

— Ты — единственная женщина. Если бы я сказал, что ты первая представительница прекрасного пола, которую я сюда привел, это означало бы, что за первой последуют другие.

— Ах! — тихо восхитилась она. — Мне нравится такой ответ.

— Элинор, — прошептал Себастьян, осыпая горячими поцелуями ее шею, плечи и грудь. — Я сегодня покинул столовую голодным.

— Тебе был предложен десерт.

Он скривил красиво очерченные губы и погладил соски Элинор.

— Позволь мне вернуться с извинениями. Завороженная его ласками, она ответила: