Беатрис Джонс - Единственный способ

— Она беременная, а не больная. — Агнес пожала плечами и, не оглядываясь, стала дальше пробираться сквозь толпу.

Ей совсем не хотелось выслушивать восторженные рассказы Франчески о ее замечательном муже и об ожидаемом прибавлении в семействе. Энтони был фантастическим любовником, и, если уж Франческа познала удовольствие в объятиях своего мужа, она не могла в него не влюбиться, даже если до замужества была к нему равнодушна.

После бурного объяснения с Бруно, закончившегося ссорой, Агнес тут же покинула Ниццу и с тех пор ни разу ни разговаривала с Бруно и не виделась и ним. Что же касается данных ему в долг денег, она давно считала их пропавшими.

Задним числом Агнес поняла, что Энтони был прав относительно Бруно. Ей не следовало давать ему ни цента, поскольку через неделю после открытия театра Дик и Бруно расстались. У Бруно завязался роман с премьером его труппы, а Дик уехал работать по контракту в Лондон и зализывать раны.

Агнес смотрела в окно своего офиса и нечего не видела за стеклом. Она испытывала чувство вины, ей казалось, что частично — это и ее вина. Если бы она не дала ему эти проклятые деньги, Бруно не поехал бы в Ниццу и нечего не случилось бы.

Она развернулась к рабочему столу, взяла телефонную трубку и набрала номер Дика. Он имеет право знать о смерти Бруно. Разговор оказался гораздо более легким, чем Агнес ожидала. Дик отнесся к новости философски: прошлое есть прошлое, из жизни ушел хороший друг, но на самом деле они потеряли его несколько лет назад.

— Ты прав, Дик...

Неожиданно дверь офиса распахнулась и кто-то вошел без предупреждения. Агнес подняла голову. Ошибиться было невозможно, золотые глаза Агнес расширились.

— Я тебе перезвоню. Целую, — закончила она разговор и положила трубку.

Агнес радовалась тому, что сидит, поскольку не была уверена, что смогла бы удержаться на ногах. Энтони Форнари... Она не осмелилась взглянуть в холодные черные глаза и постаралась дышать глубоко и спокойно, урезонивая бешено забившееся сердце. Ей следовало предвидеть появление на ее горизонте Энтони, как только она прочла о «полезной информации».

Он стоял посреди офиса, как у себя дома. Под идеально сидящим темно-серым костюмом тело все еще казалось твердым и подтянутым, лицо не изменилось и осталось таким же мужественным, но строгость черт выдавала холодную горечь, которую Агнес раньше не замечала. Энтони выглядел худощавым и, как всегда, немного хищным. Сейчас он казался старше, жестче, чем должен выглядеть счастливо женатый мужчина. Линии в углах рта стали глубже, а виски подернулись серебром. Но ничто не могло уничтожить ауру мужчины-самца, которую он носил как мощный магнитный покров, пряча под ним свою жестокую высокомерную природу.

Агнес почувствовала, что кровь приливает к щекам. Энтони медленно оглядел ее лицо и плечи, заглянул в вырез шелковой блузки. Агнес с трудом подавила порыв натянуть пиджак, висящий на спинке кресла. Это был ее офис. Энтони ворвался сюда незваным гостем, а поскольку он не делал никаких попыток прервать напряженное молчание, Агнес заговорила сама.

— Чего ты хочешь? — Голос ее звучал резко.

Впервые в жизни Энтони Форнари не находил слов. Мгновенное ощущение твердости в паху повергло его в шок. Уже несколько лет его тело так не реагировало на присутствие женщины. Увиденное Энтони сейчас превзошло все его ожидания и воспоминания. Агнес превратилась в зрелую, изысканно красивую женщину. Собранные назад волосы только подчеркивали совершенство ее черт, а строгая деловая блузка не скрывала великолепной линии шеи и соблазнительной ложбинки между грудями.

— Хорошо же ты встречаешь старого друга, — наконец пробормотал Энтони. — Так это твои владения.

Офис Агнес, с окнами на две стороны, был светлым и просторным. В настоящее время Агнес являлась членом совета директоров банка и справедливо гордилась занимаемым положением.

— Как видишь, — сухо проронила она.

— Ты преуспела, я ведь всегда говорил, что ты добьешься успеха.

Энтони окинул взглядом рабочий стол Агнес и приблизился к ней. Рука Агнес по-прежнему лежала на телефонной трубке.

— Прости, что прервал твой разговор с любовником, но нам с тобой кое-что нужно срочно обсудить.

Суставы на руке, сжимающей трубку, побелели. Агнес поняла, что выдает себя, и, осторожно опустив руки на колени, постаралась прохладно улыбнуться в ответ. Светская львица, которую Агнес когда-то только разыгрывала перед Энтони, сейчас во плоти сидела перед ним. Она не желала, чтобы Энтони или другой мужчина чувствовали свое превосходство над ней.

— Не представляю, что мы с вами можем обсуждать, мистер Форнари. Насколько мне известно, вы — клиент банка Гектора Реймонта, а я не имею привычки переманивать клиентов своего отца.

Все сказанное доставило Агнес огромное удовольствие. Ей не было известно, знает ли Энтони, что Гектор Реймонт — ее отец. Но она дала ясно понять, что не позволит больше обращаться с собой как с низшим существом, которое можно скомкать и выбросить как вчерашнюю газету.

— Да, я слышал. Удивляюсь, почему ты не приняла предложения работать в банке отца. Припоминаю, Лестеру Хейкоку эта идея была по душе.

— Он до сих пор так думает! — зло выпалила Агнес, рассерженная тем, что Энтони посмел упомянуть тот злосчастный вечер. — Но мне нравится работать именно в том банке, в котором я имею честь состоять в штате, и в делах я не приветствую семейственность. — Агнес пожала плечами. — Не стоит мешать удовольствие с делом.

Пусть думает что хочет. Весь последний год Агнес встречалась с Лестером. Именно по этой причине она брала отпуск и ездила на Багамы, чтобы спокойно принять решение: Лестер сделал ее предложение руки и сердца.

— Очень мудро с твоей стороны. Но я отказался от их услуг несколько месяцев назад.

Новость изрядно удивила Агнес. Ни Лестер, ни Роджер, ее единокровный брат, который после ухода отца на отдых возглавлял банк, никогда не упоминали этот факт.

— Я не знала, — равнодушно проронила Агнес. — Если у тебя нет ко мне дел... Я сегодня очень занята. — Она запрокинула голову и в упор посмотрела на Энтони. — У нас заведено договариваться о встрече заранее, я занятая женщина.

Сарказм в ее голосе убивал наповал, но Энтони ничуть не смутился.

— Я уверен, что так и есть, Агнес. Ты слишком занята.

Она удивленно вскинула брови.

— Слишком занята! И кто мне это говорит! Самый отъявленный, сумасшедший трудоголик! — съязвила она. — Женитьба изменила тебя. Как твоя семья? Надеюсь, все хорошо.

Агнес была довольна, что смогла задать светские вопросы, и весьма удивлялась тому, что при этом ничего не почувствовала.

— У меня нет семьи. Бруно был последним, поэтому я здесь.