Пола Льюис - Любовь за кадром

Ладно, разберемся! Джон поспешил войти в полутемный прохладный сводчатый коридор. Глаза не сразу приспособились к неяркому освещению соседней комнаты, оказавшейся приемной. За машинкой сидела женщина далеко не первой молодости. Надо думать, секретарша. Или, как теперь выражаются, административный помощник. Маленькая, смуглая, со вздернутым носом, она смотрела в текст, с которого печатала, а пальцы словно сами по себе бойко сновали по клавиатуре.

Сумеречная приемная казалась необычайно унылой — ее не оживляли даже цветы, расставленные тут и там в горшках и кадках. Обстановка и вовсе привела Джона в изумление. В углу тикали высокие часы, стилизованные под антиквариат; письменный стол в окружении четырех деревянных кресел; журнальный стол перед кожаным диваном с парой таких же кресел по бокам; книжный шкаф со стеклянными дверцами, замызганными ярко-зеленой краской. Вся мебель разрозненная и расставлена кое-как... Сразу видно, контора не благоденствует.

На стенах висели в рамках неплохие копии картин мастеров фламандской школы. То ли Ван Дейк, то ли Ван Эйк... Кэтлин приобщилась к искусству и в этом вопросе мастак, не то, что он — ковбой, пастух, деревенщина...

Ну, а это вообще ни в какие ворота! Джон поднял глаза на потолок, где пролегали далеко не эстетичные трубы. Такие картины и рядом такое уродство! А зимой с потолка, надо думать, еще и капает. Благотворительное общество называется...

Похоже, здесь капиталами и не пахнет! Интересно, каким ветром сюда занесло Кэтлин? Неужто работу сменила? Ведь ей в агентстве вроде бы все нравилось. Хотя с нее станется! Упрямая, своевольная... Джон присел на диван. Вчера вечером позвонила и сразу с места в карьер: «Братик, запиши адрес и завтра приезжай. Часам к одиннадцати. Для меня это вопрос жизни и смерти».

Умирает, что ли, кто? Он ее так и спросил. На ранчо как-никак дел невпроворот. К чему такая срочность? А она: «Всех дел все равно не переделаешь! Приезжай — тогда и узнаешь...». Он ей врезал: «Ты, Кэтти, ведешь себя кое-как!». А она: «Будь добр, положи трубочку. Мне бы не хотелось выглядеть невежливой!».

Джон потер ладонью подбородок, взглянул на часы. Вопрос жизни и смерти, понимаете ли... То-то и видно! Джон уставился на потертый ковер под ногами. И где только такую рухлядь откопали?

Боковым зрением он заметил, что секретарша то и дело бросает на него заинтересованные взгляды. Он взял со столика журнал, сделал вид, будто читает. Секретарша перестала стрекотать клавишами, обернулась, и Джон успел перехватить ее восхищенный взгляд, смысл которого был для него не вполне ясен. Странные, однако, в этом заведении нравы! Может, здесь все сикось-накось исключительно из благотворительных побуждений?

Джон вздохнул. Если через пару минут сестрица так и не появится, он уезжает! Поправив свою ковбойскую шляпу, он одернул новую рубашку из белой джинсовой ткани, расстегнутую у ворота, закинул ногу на ногу и чуть заметно ухмыльнулся. В затруднительных ситуациях он всегда придерживался тактики улыбчивого молчания.

И тогда секретарша растянула свои ярко накрашенные тонкие губы в приторно-любезной улыбке.

Ну и ну! Какого черта? Джон закипал. Женщина в возрасте, не вертихвостка какая-нибудь, судя по всему... Неужели не понимает, что подобные ужимки верх неприличия?

В коридоре послышался стук каблучков. Кэтлин, что ли? Нет, это явно не ее поступь...

В приемную вошла молодая женщина в приталенном костюме из синего шелка, с изящной золотой брошью на лацкане. Яркая блондинка, довольно высокая и пышногрудая, она метнула на него быстрый взгляд, подошла к секретарше, наклонилась и вполголоса произнесла какую-то фразу.

Джону показалось, что речь идет о нем, и он мгновенно напружинился. Как конь перед препятствием. Какого черта? Что происходит? И долго ему тут сидеть?

Между тем блондинка повела себя как особа, знающая себе цену — показала себя простой и милой, — и с непринужденным видом принялась обсуждать с секретаршей планы на выходные.

В приемную, приоткрыв дверь, заглянула бойкая стриженная под мальчика девица.

— Пегги, у тебя что-нибудь срочное? — обратилась к ней блондинка.

— Да нет, я просто так... — прыснула Пегги. — Зашла взглянуть, как вы тут все поживаете. — И она стрельнула в Джона глазками.

— Милые дамы, а в этом учреждении кто-нибудь делом занимается? — подал голос Джон, потеряв всякое терпение. — Хотя бы для разнообразия.

Блондинка сверкнула белозубой улыбкой.

— Прошу прощения, вы Джон Томпсон? — спросила она.

— Да, мэм! — учтиво произнес Джон, поднялся с дивана, снял шляпу и склонил голову в полупоклоне.

Секретарша смотрела на него во все глаза и восторженно улыбалась.

— В таком случае, сэр, следуйте за мной! — сказала блондинка, одарив его еще более ослепительной улыбкой.

Сэр!.. Ну, это надо же! За какие заслуги ему воздают такие почести? — размышлял он, шагая следом за импозантной блондинкой. И вообще, откуда столь повышенный интерес к его скромной особе? Он не кинозвезда и не принц крови... Или они тут совсем одурели от безделья вместе со своей благотворительностью?

— Прошу вас! — Блондинка распахнула перед ним дверь и посторонилась, пропуская его в кабинет. («Председатель благотворительного общества» — прочел Джон на табличке на двери.) — Мистер Рауди, к вам Джон Томпсон, — сообщила она с милой улыбкой и с достоинством удалилась.

— Рад с вами познакомиться, Джон Томпсон! А я Дэвид Рауди, — сказал председатель, вышел из-за массивного письменного стола красного дерева и, пожав Джону, руку, вернулся на свое место, кивнул на кресло напротив. — Садитесь.

Джон окинул его оценивающим взглядом и остался доволен. Лет сорока, невысокого роста, мистер Рауди казался крупным и солидным. Весь его облик производил впечатление спокойной уверенности. Черты лица у него были простоваты и словно вылеплены наспех. Никто не назвал бы его красивым, но в этой грубой простоте угадывались дальновидность, значительность, сила и особое обаяние, то есть способность внушить к себе доверие, — качества, столь необходимые для преуспевания на любом поприще.

— Мистер Рауди, я теряюсь в догадках, чему обязан и что все это значит? — произнес Джон, опускаясь в кресло. — Вчера мне позвонила сестра и...

Он не успел докончить фразы: дверь распахнулась и на пороге появилась Кэтлин.

— Джон, привет! Мистер Рауди, прошу прощения за опоздание. В агентстве возникло одно непредвиденное обстоятельство, пришлось задержаться, — тараторила Кэтлин, с трудом переводя дыхание.

— Все в порядке, Кэтлин! Не переживайте, — произнес мистер Рауди с интонацией, полной участия и дружеского расположения. — Я с вашим братом уже познакомился, но к обсуждению нашей проблемы мы еще не приступали.