Мирна Маккензи - Спектакль для босса

— Ты права, — сказал он, с улыбкой глядя ей в глаза. — Я становлюсь ментором. Должно быть, сказывается напряжение от грядущей завтра игры в гольф с твоим шефом.

Эллен замерла. Прерывисто вздохнув, она скрестила на груди руки и стала ходить взад и вперед по комнате.

— Ты собираешься играть в гольф с мистером Тарентоном? Но почему?

Он едва удержался от улыбки.

— Да потому, что он пригласил меня. Это неплохая возможность разузнать о его планах.

Эллен, развернувшись, продолжала мерить шагами контору, но уже в другом направлении. Снова остановившись около Джоша, она беспомощно развела руками.

— Все будет хорошо, — заверил он и, поймав ее руки в свою, стал водить большим пальцем у нее по ладоням.

Вздрогнув, она не отодвинулась от него, а, наоборот, склонилась к нему. Темные пряди волос колыхались почти у губ Джоша.

— Ты не обязан делать это ради меня, — попыталась отговорить его Эллен.

Джош лишь посмеивался и вдруг... усадил ее к себе на колени — и тут же ощутил тепло мягкого тела. Как ни в чем не бывало он сказал:

— Скорее всего, он выиграет, если не будет очень хитрить. Я обычно делаю ударов девяносто, но, если не получится, тужить не буду. Пусть противник торжествует.

Эллен сдвинула брови и строго посмотрела на Джоша.

— Ты прекрасно понимаешь, что я не об этом говорю. Он может задавать личные вопросы, а я не хочу ставить тебя в неловкое положение.

От волнения Эллен облизывала губы. Джош поймал пальцами прядь ее волос и нежно их гладил. Она может опекать хоть весь мир, но он не позволит ей тревожиться из-за него и не станет навязывать свою волю, как остальные. Он здесь, чтобы помочь ей, потому что хочет этого, ему самому это необходимо.

— Не думаю, что Тарентон настолько любопытен, что будет подглядывать за нами в спальне. — Он говорил шепотом, а его губы почти касались щеки Эллен. Джош почувствовал, как она дрожит.

— Нет, конечно же, он до этого не дойдет, но ведь ты не знаешь многого обо мне.

Джош улыбнулся, и его пальцы соскользнули ей под подбородок. Он повернул ее лицо к себе и отчеканил:

— Эллен Элизабет Роудз, родилась девятнадцатого августа. Имеет сестру Линн и трех братьев, Роберта, Джереми и Дугласа, двух племянниц — дочерей Дугласа и двух племянников — сыновей Роберта. Окончила колледж по специальности «Маркетинг» и проработала в фирме «Игрушки Тарентона» семь лет. Любимые блюда — куриные грудки по-восточному и мороженое с леденцовой крошкой. Ты красивая, нежная и самая умная из всех служащих Хью Тарентона, которые когда-либо у него работали.

Эллен смотрела Джошу прямо в глаза и пыталась унять дрожь. Как же она могла вообразить, что этот человек — обыкновенный беспечный прожигатель жизни? Неудивительно, что его любят женщины. Разве можно против него устоять? И вполне понятно, что она ощущала вину за то, что своим необдуманным обманом поставила его в дурацкое положение.

— Расскажи мне про себя, Джош, — попросила Эллен, чувствуя, как он ласково водит у нее по шее пальцами. — Я мало что про тебя знаю. Ты немного играешь в гольф, даешь юридические советы богатым бизнесменам, интересуешься трудовым законодательством, устраняешь несправедливость. Ты — любимец женщин. У тебя есть мачеха, которая считает тебя замечательным человеком, и есть отец, сменивший массу жен. Я думала, что у тебя прекрасная жизнь, но Элис говорит, что это не так. Расскажи мне, Джош. Я хочу знать.

Эллен посмотрела ему в глаза и увидела, что в них больше не было боли. Он тоже смотрел на нее, и его взгляд горел страстью. Ее это не удивило: он ведь мужчина, который очень любит женщин. Больно, конечно, признать, что она не единственная, но сейчас ее интересовало не это. Ей необходимо знать все про Джоша.

— Ищешь, кому бы еще помочь, Эллен? — спросил он и передвинул ее у себя на коленях немного подальше. — В этом нет необходимости, хотя Элис и права. Я действительно единственный сын у отца, и правда то, что он никогда не был хорошим мужем и отцом. Думаю, в его характере это не заложено. Он бывал дома, лишь когда надо было произвести положительное впечатление на будущую жену. Тогда он звал меня спуститься вниз, в гостиную, и расспрашивал об отметках или о чем-нибудь в этом роде. Но, Эллен, я не хочу, чтобы ты задумывалась о моей жизни. Все давно прошло. Я обрел мать в лице Элис, и ты не должна смотреть на меня как на своего очередного подопечного. Ты сама сказала, что теперь я взрослый человек. Прошлое не имеет значения, правда? — Голос его звучал мягко, и он смотрел ей прямо в глаза.

Но это была неправда. Прошлое имело значение. Ей хотелось погладить его темные шелковистые волосы. Он нуждался в любви и не получил ее. Может быть, поэтому теперь он сам не умеет любить. А возможно, она влезает в его личные дела, не имея на то права.

— Хорошо, — со вздохом сказала Эллен и провела ладонью по его подбородку и по щеке. — Я поступлю так, как ты хочешь. Прошлое есть прошлое, а ты — взрослый мужчина. — Она посмотрела на него из-под опущенных ресниц.

Сдерживая смех, с улыбкой Джош произнес низким волнующим голосом:

— Эллен, не расстраивайся из-за меня. Жаль, что тебя не было рядом, когда я был мальчишкой. Мы утешали бы друг друга. Но если бы ты вот так сидела у меня на коленях, то узнала бы, какой я взрослый. И извиняться я тогда бы не стал.

Эллен выпрямилась и замерла, ощутив, как твердеет его плоть. Джош со стоном поцеловал ей ладонь и неожиданно опустил с колен.

— Поработаем, — распорядился он. — А то у меня мысли только об одном — как уложить тебя в постель, хотя я знаю, что это невозможно.

Эллен стояла и смотрела на него. Отходить ей не хотелось.

— Джош, я...

Но он прервал ее. Положив книгу, в которую так и не заглянул, он сказал:

— Я мужчина, а не монах и изо всех сил стараюсь не касаться тебя, как обещал. Так что, пожалуйста, работай и дай мне возможность не думать о твоих женских прелестях. Полагаю, у тебя уйдет пара часов, чтобы разобраться с этой горой документов. К этому времени я начну что-либо соображать головой, а не идти на поводу некоторых других частей своего организма. Тогда и побеседуем и обсудим следующий стратегический шаг.

Это было разумное решение, и Эллен следовало погрузиться в работу, отгородившись от него кипой бумаг на письменном столе. Джош олицетворял собой все то, чего она никогда себе не позволяла. Он опасен для ее здравого рассудка и ее будущего, и ей следует избегать его. А работа... что ж, работа всегда была прибежищем. Но сегодня ей ничего не лезло в голову — ведь Джош сидел в нескольких метрах от нее. Джош признался, что хочет спать с ней. И он говорит, что ей надо сидеть спокойно и работать, когда все ее мысли направлены на то, чтобы заняться с ним любовью.