Патрисия Тэйер - Счастья много не бывает

Он этого ожидал. Его сын всегда тянулся к женщинам. Без сомнения, его привлекали их нежные голоса, их прикосновения, их инстинктивное стремление заботиться о других. И он видел, какое внимание уделяет Ребекка его сыну и дочери.

— Конечно, ничего плохого нет, — ответил он. — Но, сынок, она уедет в Нью-Йорк через несколько недель.

— Я знаю, но все-таки хочу, чтобы она стала моим другом. — Его глаза загорелись. — Может быть, она снова приедет к нам в гости.

Митч знал, что у деловой женщины вряд ли найдется на это время, но почувствовал, что хочет того же.

— Может быть.

Лежа в кровати, Ребекка повернулась на бок и согнула ноги в коленях, пытаясь избавиться от боли. Ничего не помогало, даже сильное лекарство, которое прописал ей доктор. Она взглянула на часы. Первый час ночи.

Она вздохнула и все-таки встала, думая о том, что, может быть, поможет горячий чай. Такеры все уже спали, и ей не хотелось никого тревожить. Она взяла халат и спустилась вниз. Дойдя до кухни, увидела свет и какую-то тень возле окна.

Фигура была высокой, с широкими плечами.

— Митч, — прошептала она.

— Ребекка. Что ты здесь делаешь?

Он вышел на свет, и она увидела, что на нем только джинсы. Она не смогла отвести глаз от его мускулистого торса.

— Я… хотела выпить чашку чаю, но не хотела вас беспокоить.

Она повернулась, чтобы уйти, но он взял ее за руку.

— Не уходи, Ребекка. Мне кажется, у нас с тобой одна и та же проблема. Я тоже не могу уснуть.

Вдруг ее пронзила боль в животе, и она чуть не согнулась пополам.

— Что с тобой, Ребекка?

Она отмахнулась.

— Просто спазмы желудка.

— Не похоже, что это просто спазмы. — Он взял ее за руку и повел в гостиную. — Ложись.

— Митч, не надо беспокоиться. Горячий чай поможет.

Он усадил ее на диван.

— Я, конечно, всего лишь бесчувственный самец, но все же был женат тринадцать лет. И знаю, какое лекарство может помочь. Я скоро вернусь.

Он ушел, а Ребекка, не в силах возражать, растянулась на диване. Вскоре вернулся Митч с горячей грелкой. Положив ее на живот Ребекки, он снова удалился. Затем вернулся с двумя чашками горячего чая.

— Тебя устраивает «Эрл Грей»?

— Я наполовину англичанка. И пью любой чай.

Митч уселся возле кофейного столика, близко от нее. Слишком близко. Она попыталась встать, но ноги ее подогнулись. Он посмотрел, как она отпила чай, и стал пить свой.

— Как действует грелка?

Ребекка погладила свой живот.

— Мне легче. Спасибо.

Выпив еще чаю, она стала расслабляться, как вдруг увидела, что Митч пристально смотрит на нее.

Поставив чашку на стол, Ребекка поправила растрепавшиеся волосы.

— Я знаю, что выгляжу неважно.

Но в лунном свете, струящемся сквозь окно, она казалась Митчу еще более привлекательной.

— Ты выглядишь прекрасно. Но надо побеспокоиться о твоем… состоянии. — Он достал одеяло и прикрыл ее. — Расслабься, и тепло снимет твои спазмы. — Но вместо того чтобы сесть обратно за столик, он подошел к дивану. Он знал, что находится слишком близко от нее, но отступить не мог. Их взгляды встретились, и у него пересохло горло. Она почувствовала, как искра вспыхнула между ними.

— Мне лучше, спасибо, — прошептала она. — Никаких проблем.

О, она сама была большой проблемой. Возбуждала в нем особое чувство. Не давала ему спать по ночам — он думал о том, как прикоснется к ней… поцелует ее…

— Вижу, мое лекарство подействовало. — Вместе с тем что-то расслабилось и у него внутри. — Все будет хорошо. До утра, я надеюсь, ты выспишься и придешь в себя. А днем мы займемся сайтом мясоперерабатывающего завода и, если будет время, поедем на пастбище.

— С удовольствием, — сказала она, просияв. — Я счастлива, что мне досталась такая работа.

Он разволновался, увидев ее искреннюю радость.

— Я думаю, ты наслаждаешься тем, что отдалилась от бешеных нью-йоркских гонок.

— Возможно, — согласилась она. — Здешняя тишина так успокаивает. И быть рядом с Колби и Гретой — это просто замечательно.

— А как насчет меня? — спросил он. — Оправдал ли я свою репутацию тирана?

Она открыла рот от удивления.

— Никогда не слышала об этом.

Он рассмеялся.

— Со мной нелегко работать.

— Не думаю, — возразила она. — Ты порядочный человек и открыт новым идеям, и ты неплохой шеф-повар.

— Тебя не так просто переубедить, Ребекка Валентайн, — он придвинулся к ней ближе и почувствовал рядом ее бедро. — Я думал, что приедет глуповатая женщина, которая и шагу не делала из дома, не говоря уж о том, чтобы ездить верхом. И вот я узнаю, что ты выросла на ферме. — Его голос понизился. — Сказать по правде, ты стала для меня сюрпризом.

— Я?

Он не мог сдержаться и дотронулся до ее щеки. Кожа ее была гладкой.

— Прекрасным сюрпризом, — добавил он и, склонившись над ней, нежно коснулся ее губ.

Ребекка судорожно вздохнула, но не оттолкнула его. А он, запустив пальцы в ее спутанные волосы, продолжал нежно ее целовать. Она не сопротивлялась, и тогда он со стоном прижал Ребекку к себе и впился в ее губы поцелуем, раздвинув их языком.

В нем горело неутоленное желание. Когда она обняла его за шею, Митч потерял всякую власть над собой. Наконец, не в силах уже дышать, он оторвался от нее.

Они оба тяжело дышали. О, бог мой, он хотел… он ничего так не хотел, как схватить ее на руки и отнести наверх, к себе в кровать. Но здравый смысл перевесил, и он выпустил ее из своих объятий.

— Я не собираюсь извиняться за поцелуи, но будет лучше, если сейчас пожелаю тебе спокойной ночи. — Он встал и ушел. Ему так не хотелось этого делать…

Она оказалась трусихой.

Ребекка вышла из своей комнаты, стараясь набраться мужества, чтобы встретиться с Митчем. Как ей теперь вести себя, если клиент целовал ее ночью и, хуже того, она отвечала на его поцелуи? Сердце ее сжалось, когда она вспомнила об объятиях Митча и ощутила его губы на своих губах.

«Прекрати», — приказала она себе, отгоняя воспоминания. Но это не могло решить проблему. Как им теперь себя вести, когда они оба переступили через черту?

Ну, во-первых, не придавать этому слишком большого значения. Хорошо. Для нее главное — карьера, а не чувства, не надо смешивать одно с другим. Кроме того, она вернется в Нью-Йорк, поэтому у них нет будущего.

Она взглянула на стенные часы. Почти восемь утра. Может, ее проблему не придется решать прямо сейчас. Он, наверное, уже ушел в конюшню.

Ведь, я же не могу оставаться в своей комнате целый день.

Распрямив плечи, Ребекка открыла дверь и направилась в холл.

Он поцеловал меня. Ну и что? Уж если кто-то и должен смущаться, так это он.

С вновь обретенным мужеством Ребекка вошла на кухню — и расстроилась, не увидев там никого, кроме Греты.