Триш Уайли - С Днем Влюбленных

— Разумеется, ты ведь такая молодая мама.

Райнон и подумать не могла, что способна испытывать к другому человеку столь сильную ненависть.

— Уходи, Кейн! Уходи и никогда больше сюда не возвращайся. Я не позволю тебе причинить Лиззи боль. Даже не думай, что сможешь поиграть с ней в папочку после стольких лет.

Кейн грубо выругался, заставляя ее замолчать.

— Какого черта мне играть с ней в папочку? У нее есть родной отец.

— Уж конечно! И он, черт его возьми, не хотел ничего знать о ней еще до ее рождения!

— Он ведь женился на тебе, разве нет? Я бы сказал, это более чем убедительно доказывает его желание воспитывать собственного ребенка.

У Райнон перехватило дыхание. Ей как будто только что влепили пощечину невидимой рукой.

— Этим ты успокаиваешь себя, да? — Она покачала головой в изумлении, пораженная его словами. — Тем, что это чужая дочь? А ты, оказывается, действительно негодяй!

Впервые ее слова смутили мужчину.

— О чем ты говоришь? Не понимаю.

В комнате повисла напряженная тишина. И когда через несколько мгновений раздался звонок в дверь, Райнон даже подскочила от неожиданности.

— Кто-то звонит в дверь.

— Наверное, оценщик.

— Отлично, тогда наш разговор окончен. Ему не нужно входить в дом, потому что я не собираюсь ничего продавать.

Райнон была уже на полпути к библиотеке, когда Кейн догнал ее, преградив дорогу. Его пальцы сомкнулись вокруг ее руки. Она сразу поняла, что он никуда не уйдет, пока не получит ответов на свои вопросы.

— Что значит «чужая дочь»?

Райнон вздернула подбородок.

— Мне плевать, как ты там успокаиваешь собственную совесть. Ты уже давно потерял все права на Лиззи. И сейчас не можешь заявляться сюда и требовать от меня каких бы там ни было ответов. Держись от дочери подальше. Если ты сделаешь ей больно, клянусь, я убью тебя. Ей не нужно знать, какой у нее отец.

— Ты хочешь сказать, твоя дочь от меня?

Райнон выругалась, пытаясь высвободиться.

— Пусти, Кейн!

— Говоришь, Лиззи — моя дочь?

Райнон снова попыталась вырваться. Как он смеет применять к ней силу?!

— Райнон!

На его лице был написан неподдельный ужас.

— Конечно, она твоя дочь. Как ты можешь сомневаться? В том письме, что я отправила тебе, мне кажется, ясно сказано...

— В каком письме?

В дверь продолжали звонить, так что у Кейна не осталось другого выбора, кроме как отпустить Райнон и встретить гостя.

Райнон стояла на пороге библиотеки, опершись о косяк, и старалась осмыслить произошедшее. Кейн выглядел так, словно искренне ни о чем не догадывался, как будто эта новость действительно поразила его. Но ведь это совершенно невозможно. Как он мог не знать, что Лиззи — его дочь?

Но лицо Кейна было настолько обескураженным, настолько изумленным, что трудно было не поверить в его искренность. А Райнон всегда считала...

Нет, не может быть... Он знал. Он не мог не знать. Женщина покачала головой. Наверное, это какая-нибудь игра. Или Кейн просто постарался убедить себя, что кто-то другой является отцом девочки, чтобы крепче спать по ночам.

В холле послышались шаги Кейна. Райнон оглянулась. Он шел в ее сторону с таким выражением на лице, что у нее по спине побежали мурашки. Похоже, ей предстоит сейчас нелегкий разговор.

— Что там с оценщиком?

— Я перенес встречу на следующий день. Оценка дома подождет. А вот наш разговор не терпит отлагательств.

Райнон не желала говорить с Кейном. Это слишком сложный, слишком запутанный клубок проблем, чтобы можно было легко разобраться в нем. Внезапно она ощутила страшную усталость. Это была даже не физическая усталость. Райнон только что пережила два тяжелых психологических события: потерю близкого друга и переезд. А теперь вот еще и это...

— Пойдем в гостиную. Я не собираюсь выяснять все в коридоре.

Ну вот, Кейн начал указывать ей, как себя вести в ее собственном доме! Когда же этому всему придет конец?

Райнон расправила плечи и направилась в другую сторону, гордо прошествовав мимо Кейна.

— Мы спустимся в подвал, — взяла она инициативу в свои руки. — Там более уединенно, раз уж мы собираемся спорить.

Проведя своего гостя в подвал, где была очень удобная и тихая комната, Райнон встала у камина и со злостью взглянула на Кейна. Тот закрыл за собой дверь и, в свою очередь наградив Райнон ледяным взглядом, принялся расхаживать взад-вперед, словно зверь в клетке.

Она молча наблюдала за ним и, затаив дыхание, ждала, какую же тактику он изберет теперь.

— Расскажи мне о письме, которое ты якобы отправила мне.

— Якобы? — изумилась Райнон. — Это что, шутка?

Кейн остановился, иронично склонив голову набок.

— Неужели похоже, что я шучу?

Нет, но... Райнон не знала, что и подумать.

— Ты, черт возьми, прекрасно понимаешь, о каком письме я говорю! Но дело вовсе не в письме, а в том, что ты даже не удостоил меня ответом, а ведь мог бы просто сказать, что не хочешь возиться с ребенком!

Кейн выругался так грубо, что Райнон отшатнулась.

— Ты действительно считаешь, что я мог бы посоветовать тебе избавиться от нашего ребенка?

— Откуда мне знать? Для меня стало совершенно очевидно, что я ни черта о тебе не знаю!

Кейн выглядел так, словно ему очень хотелось ударить кого-нибудь или что-нибудь разбить. Но мужчина сумел сдержать свои эмоции, подошел к дивану и, опершись на его спинку руками, бросил на Райнон злой взгляд. Постоял немного, но бурлившие в его душе эмоции, видимо, оказались столь сильными, что он не устоял на одном месте и вновь принялся бороздить комнату во всех направлениях. Через минуту-другую Кейн остановился и, проведя рукой по волосам, спросил:

— Куда именно ты отправила то письмо?

— Тебе в университетское общежитие. Более того: я засунула его прямо под твою дверь. Так что отговорка, что оно могло затеряться на почте, не работает. Вернувшись к себе в комнату, ты должен был сразу увидеть его на полу. — Райнон вдохнула и продолжила, не давая Кейну шанса оправдаться: — Однако теперь все в прошлом. Какими бы ни были твои причины не замечать рождение Лиззи, это уже неважно. С тех пор прошло слишком много времени. Важно лишь то, что я не допущу, чтобы моей малышке причинили боль. Это все, что меня волнует. Но учти, я готова на все, чтобы избавить мою дочь от лишних волнений.

Кейн снова остановился.

— Я уехал в тот день, когда ты, как говоришь, подсунула мне под дверь письмо. А перед отъездом попросил одну женщину навести порядок в комнате. Сказал, что там нет ничего, что мне нужно. Пусть, мол, если хочет, оставит себе какие-нибудь книги, а все остальное можно смело выбрасывать.

Что он такое говорит?

Райнон старалась сосредоточиться, но у нее ничего не получалось. Мысли путались в голове.