Триш Уайли - Улыбка ангела

Эймон помедлил, как когда-то подростком, который, прежде чем постучать к нему и сказать, что он уезжает, долго собирался с духом. В общей сложности на это потребовалось несколько недель. Он сделал глубокий вдох и толкнул деревянную дверь.

Колин уснула и спала до тех пор, пока не пошевелился ребенок. Она открыла глаза, чувствуя какое-то смутное беспокойство, но не сразу вспомнила, что могло послужить этому причиной. Когда события этого дня с отчетливой ясностью проступили перед ней, она застонала. Еще никогда в своей жизни она не опускалась до того, чтобы расплакаться в присутствии других людей, как бы тяжело ей ни было. Не говоря уже о том, чтобы это случилось в присутствии Эймона.

Она хранила все в себе так долго, что наконец ее нервы не выдержали. Измена Адриана, кража денег и пугающая необходимость рассказать об этом пожилому больному человеку. Когда она не выдержала и призналась Деклану, это известие повергло его в такой шок, что он уже не смог от него оправиться. Затем к этому добавился еще ребенок, который должен родиться совсем скоро. Она полностью утратила контроль над ситуацией.

Колин села на кровати и пригладила волосы. Как долго она еще будет оттягивать момент, который рано или поздно наступит?

Велев себе не трусить, она вышла в коридор. Дверь студии Деклана была приоткрыта. Секунду помедлив, она толкнула дверь, вошла внутрь и почти остолбенела.

В кресле своего отца Эймон смотрелся естественно и непринужденно. Так, как и должен смотреться сын своего отца, на которого Эймон так похож. Если бы только он приехал раньше!.. До того, как она совершила непростительную глупость и доверила вести финансовые дела мужчине, которого, как выяснилось, интересовала вовсе не она, а те небольшие деньги, к которым у нее был доступ.

Эймон наконец заметил ее и очнулся от глубокой задумчивости. Выпрямившись в кресле, он спросил:

— С тобой все в порядке?

— Да, спасибо. Извини за недавнюю сцену. — Ее щеки порозовели. — Обычно я не так эмоциональна.

— Все нормально. — Он криво улыбнулся. — Тебе незачем извиняться. Пока у меня было свободное время, я кое-что прочитал в Интернете. И должен признаться, будь я на твоем месте, рыдал бы без остановки, как и любой другой мужчина, зная, что меня ждет.

— Ты изучал, как протекает беременность и роды? — поразилась Колин.

— Если ты не знала, это то, что сделали бы все мужчины без исключения прежде, чем решиться на такое, — он покачал головой, показывая этим жестом всю степень своего потрясения. — Собрать информацию, все обдумать, все взвесить и только после этого принять решение, а не так, как это делают женщины, которые идут на это безумие, руководствуясь не логикой, а сердцем.

— Что нам, бедным женщинам, остается? Доверь природа этот вопрос решать мужчинам, все люди на Земле постепенно бы вымерли, пока вы спорили, рожать или не рожать, — чуть насмешливо заметила Колин.

— Логика железная, — Эймон развел руки в стороны. — С такой не поспоришь. — Он кивнул на лежащую перед ним солидную папку с бумагами, которую она сначала не заметила. — Вот, нашел кое-какие вещи, принадлежащие отцу.

Колин неожиданно напряглась. Сделав несколько шагов, она облегченно выдохнула. Это была не бухгалтерская книга. Это был фотоальбом.

— Твой отец очень любил смотреть фотографии. Не проходило и дня, чтобы он не открывал его.

Эймон кивнул. Когда он нашел альбом, то подумал, что тот посвящен лошадям. Оказалось, что там были не только снимки всех лошадей, которые когда-то побывали на ферме, но и его детские фотографии. И снимки его бабушки и дедушки — родителей Деклана. Он смотрел на них со смешанным чувством и был покорен выражением искренней и глубокой любви, написанной на их лицах. Некоторые снимки его детства всколыхнули в его душе всю горечь, которую он когда-то испытал, чувство сожаления, что все осталось в прошлом, от которого остались только фотографии. Оказывается, он так много успел позабыть...

— Неужели каждый день? — переспросил он.

— Каждый день, сколько я его помню. Ты нашел только альбом? Здесь где-то должна быть коробка с твоими вещами.

— Какими вещами? — Он нахмурился.

— Я точно не уверена. — Колин пожала плечами. — Но там, по-моему, были твои открытки и еще что-то в этом роде, что ты ему присылал. Газетные вырезки. Все, что ему удалось о тебе найти.

— Ты говоришь, они здесь? Где? — Его голос звучал странно, пока он методично осматривал комнату.

— В последний раз я видела, как Деклан клал их в картонную коробку. — Она нахмурилась. — Посмотри в нижнем ящике книжного шкафа.

Эймон открыл ящик и обнаружил там коробку. Он вытащил ее и водрузил на стол.

Колин подошла поближе и заглянула ему через плечо.

— Да, кажется, она.

Эймон открыл ее. На самом верху лежал маленький щит.

Колин улыбнулась.

— По-моему, я узнаю приз самому лучшему бегуну.

— Да. Я получил его, когда учился в младших классах.

Затем на стол легла газета с поблекшим снимком.

— Надо же, а я и забыл.

А вот она нет.

— Танец с Шиллой Маккартни.

На стол легло еще несколько фотографий, свидетельство об окончании школы и еще одна газета. Эймон отложил снимки и свидетельство, взяв в руки газету. Теперь на уже ней был изображен снимок молодого человека с острыми проницательными глазами, который вовремя угадал и занял новую строительную нишу, сделав на этом состояние. Это был он, Эймон Мерфи.

День, когда была сделана фотография и у него брали интервью, врезался в его память навсегда. Свидетельство его первого крупного успеха, за которым последовали другие, более значимые, но уже не такие памятные.

— Он гордился тобой и хвастался твоими успехами, словно своими. Говорил, что ему не хватит и жизни, чтобы повторить твой успех. И очень по тебе скучал.

Эймон сжал зубы.

— Жаль, что об этом я узнаю от тебя. Все могло быть совсем иначе, если бы он сказал мне об этом раньше.

— Он говорил тебе, — напомнила ему Колин. — Я слышала.

— Говорил, но несколько иными словами и по телефону. Вот если бы он сказал мне об этом лично, эффект от его слов был бы немножечко другим. Тогда я еще думал, что он говорит так, чтобы хоть как-то утешиться, что его единственный сын пошел не по его стопам. Это ведь было его мечтой, и он никогда этого не скрывал. Так, как твой отец мечтал, чтобы ты продолжила его дело. Мечта твоего отца сбылась.

— Как тебе это могло в голову прийти? — не поверила она. — Да, он мечтал, что когда-нибудь ты займешь его место, но он смирился с тем, что это останется только мечтой. Мне кажется, его сильнее ранило то, что тебя нет рядом. И он не смог забыть, как вы расстались.

— Я тоже не смог. — Эймон грустно улыбнулся. — Мы много чего наговорили друг другу в тот день. Иначе и быть не могло. Пусть я не унаследовал его любви к лошадям, но его упрямство я унаследовал с лихвой.