Лори Фостер - Смятые простыни

Софи лишь улыбнулась.

— Ты такая соблазнительница, — прошептал Коул, на что Софи ответила:

— Я? Но ведь это ты до сих пор не снял джинсы.

Коул наклонился к ней и поцеловал, ласково обведя языком ее губы.

— Ну это как раз проще простого.

Он встал и небрежно стащил с себя остатки одежды. Софи затаила дыхание, пораженная представшим ей зрелищем: Коул был уже до предела возбужден, его мужское естество мощно восстало, и Софи обдало жаром при мысли о том, что это ей сулит.

— Я несколько поторопился, поэтому не смог кончить.

Она не поняла, о чем речь. Для Софи все выглядело идеально завершенным; все нервные окончания затрепетали при воспоминании о том, как он ласкал и целовал ее. Когда Коул вдруг подхватил ее и уложил на спину так, что одна нога оказалась перекинутой через его колено, а другая — у него за спиной, глаза ее округлились от удивления. Не произнеся ни слова, он наклонился, прикусил ей мочку уха и облизал ее. Сжав ей грудь, он гладил пальцем сосок до тех пор, пока она не вскрикнула.

Все тело Софи дрожало от внезапного возбуждения. Она закрыла глаза, прислушиваясь к его касаниям и ожидая, когда Коул приведет ее в состояние экстаза. Ничего подобного она никогда прежде не могла себе даже представить.

Его губы скользили от уха к шее, потом к плечам, которые оказались на удивление чувствительными к его прикосновениям. От каждого из них волна острейших ощущений пробегала по ее телу.

— Я хочу научить тебя множеству разных вещей, солнышко.

— Да…

Что бы Коул ни имел в виду, Софи ждала этого с восторгом; казалось, он знает о ее теле то, чего не знала она сама.

— Ты такая вкусная, — прошептал Коул, склоняясь к ее груди.

Он дышал часто, его рот был горячим. Софи выгнулась, но он прижал ее к кровати, бормоча что-то ласковое до тех пор, пока она не успокоилась, хотя сердце продолжало бешено колотиться.

— Расслабься и дай мне сделать все самому, детка.

Расслабиться? Разве это возможно, когда тело так напряжено, так чувствительно? Его зубы сжались на ее соске — чутьчуть, ровно настолько, чтобы заставить вздрогнуть от испуга. Он оттянул сосок, и Софи вскрикнула, но он не остановился, продолжая нежно терзать ее. Софи попыталась схватить его за голову, но он перехватил ее руки и прижал их к подушке. Твердый шершавый язык без конца обводил кругами ее сосок. Софи закричала, и тогда он стал целовать другую грудь.

Теперь Коул не спешил, и Софи не оставалось ничего иного, как принимать эту изощренную муку. И все же, когда он начал целовать ее живот, она попыталась противиться, однако остановить Коула было невозможно. Софи сделала движение навстречу, желая поскорее ощутить, как он заполняет ее, и прогнулась в пояснице. Теперь, когда она знала, чего ожидать, все чувства были обострены еще сильнее.

Губы Коула коснулись верхней части ее бедра, и Софи замерла, у нее перехватило дыхание. Его рука скользнула между ее ног и сжала покрытый волосками бугорок.

— Помнишь, что я говорил тебе раньше, детка?

Он нащупал пальцем самое чувствительное место и стал нежно водить по нему. Софи не смогла даже перевести дыхание, чтобы ответить.

— Помнишь?

Софи не сумела сдержать долгий стон, вырвавшийся сквозь стиснутые зубы.

— Вот-вот. Значит, помнишь, да? Вот здесь… И здесь…

В следующий момент его губы оказались там, где только что находился палец. Это было фантастично, и Софи начала тихо вскрикивать и подвывать в изнеможении. Теперь, когда ее руки снова оказались на свободе, она вцепилась в волосы Коула и прижала его голову к себе. Внезапно мышцы внутри ее свело, словно в родовой схватке, и, испытав оргазм, Софи громко закричала, не обращая внимания на то, как Коул удовлетворенно хмыкнул и сам с силой вжался в матрас. Она вскинула ноги, но Коул придавил их и крепко придерживал, ожидая, когда расслабятся ее мышцы. Казалось, этому не будет конца, он не смилостивился, пока Софи не приникла к нему и, содрогаясь, не взмолилась о пощаде.

А несколькими секундами позже Коул был уже сверху и сжимал в ладонях ее лицо еще влажными пальцами.

— Посмотри на меня, Софи!

Она с огромным трудом разомкнула веки. Сознание ее было затуманено, и Софи почти не разобрала тихо произнесенных им слов. Коул казался неистовым, его лицо покраснело, ноздри трепетали, ртом он жадно ловил воздух. А потом наконец погрузился в нее, и тело Софи снова моментально отреагировало: пятки впечатались в кровать оттого, что она стремилась прижаться к Коулу как можно крепче. Оргазм, так недавно перенесенный и так измотавший ее, вспыхнул всепоглощающим жаром и пронизывающей насквозь сладостной болью. Софи прильнула к Коулу, который не сводил с нее глаз, их взгляды встретились, и их сердца соединились так же, как их тела.

Коул хрипло прорычал что-то и в экстазе повторял ее имя снова и снова, словно не мог остановиться: «Софи, Софи, Софи…»

…Наконец он расслабился, лег на бок и повернул ее лицом к себе. Тяжелая мужская нога покоилась на ее бедре. Все его тело было блестящим от пота и излучало жар. Несколько долгих минут они не произносили ни слова — ждали, пока успокоится сердцебиение и остынут тела.

Нечто тревожное смутно беспокоило ее, но Софи была слишком обессилена, чтобы понять, что именно. Ей хотелось вообще отбросить все тревоги, но эта «заноза» не отпускала, продолжая напоминать о себе, как зубная боль.

Коул по-прежнему держал ее в объятиях. Потом наконец прошептал:

— Поспи. — Коснулся пальцем кончика ее носа, провел по щеке. — Ты выглядишь измученной, солнышко. Не насилуй себя. Я разбужу, когда будет пора уходить.

Софи вздохнула и затихла под его ласкающей рукой. Она чувствовала себя абсолютно защищенной и спокойной. Через минуту Софи стала проваливаться в сон, сказывались две предыдущие беспокойные и бессонные ночи. Ладонь Коула покоилась под ее затылком, пальцы чуть-чуть поглаживали голову, и больше Софи ничего не было нужно. Последнее, что она запомнила перед тем, как окончательно заснуть, был его долгий нежный поцелуй в висок.

Сначала она ощутила лишь тепло и уют, каких не испытывала никогда прежде. До сих пор ей не приходилось просыпаться в чужой постели. Осознав этот факт, Софи разволновалась, сделала глубокий вдох и попыталась освободиться от остатков глубокого приятного сна. Запах и тепло тела Коула возбуждали все ее чувства. Даже не очнувшись еще окончательно, она испытала состояние почти полной идиллии, если бы не одно маленькое «но». Софи нахмурилась и стряхнула с себя сон.

И в тот момент, когда открыла глаза, она поняла наконец, что же ее так мучило.

О Боже, да ведь он называл ее по имени!

Софи боялась пошевелиться, боялась даже дышать. Коул грузно лежал рядом, от его ровного дыхания на ее виске подрагивали завитушки. Его тяжелое бедро прижимало ее ногу, одной рукой он обнимал ее за талию, на другой покоилась ее голова. Их разгоряченные тела словно слились друг с другом, и Софи понимала: стоит ей пошевелиться — он проснется.