Дорис Уилкс - Сердце должно любить

Нет! Я один раз переспала с ним, и теперь у меня будет от него ребенок. Но этот человек не любит меня, и у нас с ним нет ничего общего! — рвалось из сердца Айрис, когда они шли к зданию клуба. Но что толку! Даже если кто-нибудь узнает правду, все равно в нее не поверит. О Господи, зачем ей понадобилось это дурацкое соглашение? Она по глупости решила, что заключает его без всяких эмоций, будучи в здравом уме. Так почему же теперь в ее душе поселились неуверенность и тревога? Почему мучительная боль раздирает сердце? Неужели Дэвид прав, утверждая, что она так и не сумела преодолеть тяги к нему? И все уверения в равнодушии к этому мужчине, которыми она успокаивала себя, были лишь притворством, попыткой подавить чувства, неподвластные ей?

Вечер мог бы получиться очень приятным, но, начав копаться в своих ощущениях, Айрис никак не могла расслабиться, хотя и скрывала дискомфорт за лучезарной улыбкой.

Эрвин Уэйберн и его невеста были милейшими людьми, несмотря на то, что болтовня Хэтти временами раздражала. Как поняла Айрис, она была несколькими годами старше Эрвина, ближе к сорока, чем к тридцати. По некоторым намекам можно было догадаться, что ей предстоит стать второй женой мистера Уэйберна, поскольку первая сбежала с каким-то богатым типом пять лет назад.

Кроме того, Айрис поняла — хотя об этом не было сказано ни слова, — что обоих мужчин связывает не только давняя дружба, но и глубокое взаимное уважение. Несколько раз она перехватывала тревожный взгляд, который Эрвин бросал на своего друга, думая, что тот этого не замечает. Знал ли он, что от Дэвида ушла жена? Были ли друзья откровенны друг с другом? Вряд ли можно было представить себе человека, которому Стронг захотел бы излить Душу. Да и нуждался ли он в этом?

— Значит, ты советуешь не доводить дело до суда?

Они сидели в уютном ресторане клуба, наслаждаясь прекрасной кухней, и Эрвин с большим вниманием выслушивал мнение опытного адвоката по делу о границах его владений.

— Ах, мне бы хоть четверть его ума и таланта! — Восхищению Хэтти не было предела. Наклонившись к гостье, она без устали нахваливала достоинства Стронга, бросая на него томные взгляды. — Давно вы с ним работаете?

Вопрос застал Айрис врасплох. Она тряхнула головой, оторвавшись от еды, и уклончиво ответила:

— Не очень...

Но это только разожгло любопытство собеседницы, она понизила голос:

— Эрвин говорит, что вы делаете для босса какую-то работу и ради этого поселились у него в коттедже. Что-то важное?

— Да, это правда. — Айрис невольно посмотрела на Стронга, увидела его ответный пристальный взгляд и ощутила томительное посасывание под ложечкой. Он понимающе улыбнулся, Айрис смутилась и снова повернулась к Хэтти: — Он пишет книгу о реформах в законодательстве. Ну, а поскольку моя работа связана с юриспруденцией... — Она сделала неопределенный жест рукой.

— Великолепное сочетание! — многозначительно воскликнула женщина. — Но как можно сосредоточиться на работе, когда такой красавец, заглядывает к вам через... — Брюнетка выжидательно замолчала, надеясь, что Айрис сообщит, как часто Стронг посещает коттедж. Но поскольку гостья промолчала, Хэтти продолжила тираду: — Милая, не обижайтесь, но я не могу понять главного: как он сам может сосредоточиться на своей работе? Ведь в вас столько же прелести, сколько в Стронге... как бы, это определить поточнее... мужской неотразимости и обаяния! Не знаю, насколько ревнива его супруга, но если бы речь шла обо мне, я ни за что не позволила бы Эрвину взять в контору секретаршу с такой внешностью, как у вас.

Если бы только Хэтти все знала! — смущенно улыбнулась Айрис.

— Думаю, что Стронг — крепкий орешек и уж никак не дамский угодник, — высказала она предположение, для которого имела все основания. Разве этот человек не заставил ее переселиться к нему с помощью шантажа и чуть ли не насилия? Стал бы он возиться с ней, имея любовниц!

— Но именно это и делает его привлекательным для любой женщины. — М-да... Даже будучи невестой другого, Хэтти умудрилась подпасть под чары сексуального мужчины... — Надо полагать, его жена — очень красивая и уверенная в себе дама, если позволяет ему оставаться наедине с другой красавицей... — Хэтти протяжно вздохнула, и вдруг... ее голос донесся до Айрис откуда-то издалека: — Что с вами? — Лоб женщины под взбитыми черными кудрями прорезала тревожная морщина. — Дорогая, что такое? Вы не переносите сигарного дыма?

— Нет, нет, все нормально, — быстро ответила Айрис, не желая привлекать к себе внимания.

Но ничего нормального не было. Густой дым «Гаваны», которую курил Эрвин, в сочетании с усилиями для поддержания светского разговора с любопытной собеседницей подействовал на Айрис сильнее, чем она могла ожидать. Такого приступа тошноты ей не доводилось испытывать в худший из дней беременности. Она была рада, что Хэтти поверила ей на слово и отвернулась к гостю, продолжая болтать о великих адвокатах прошлого.

Боже праведный, дай мне силы выдержать это, молилась она. Но пурпурно-золотые стены ресторана вдруг поплыли перед глазами. Айрис прищурилась и посмотрела на пол, затянутый красным ковровым покрытием. Он сливался с падавшими красными стенами. Кроваво-красное пятно плыло и покачивалось, голова кружилась, красные морские волны готовы были сомкнуться над головой, но неожиданно рядом оказался Стронг. Айрис почувствовала на плече его сильную руку и услышала спокойный низкий голос:

— Едем домой. Можешь подняться?

Она молчала, потеряв способность соображать, но испытывала к Дэвиду огромную благодарность. Он все заметил и понял, как ей плохо. Каким-то непостижимым образом ей удалось встать, опираясь на его руку; она смутно слышала, как Дэвид обратился к хозяевам:

— Простите, нам надо ехать домой. Спасибо за обед. Я позвоню тебе, Эрвин.

Этим он и ограничился. Айрис позавидовала его холодной решимости, позволившей обойтись без долгих объяснений. Наверно, видел, как ей плохо. К счастью, при выходе из клуба она заметила туалет, и пошатываясь направилась туда.

Когда через некоторое время Айрис вышла, бледная и обессилевшая, Дэвид, выпятив губы, заметил:

— Еще минута, и я пошел бы за тобой. Поехали. Тебе надо в постель.

Слова эти звучали сладкой музыкой; тяжело опираясь на мужскую руку, Айрис дотащилась до "паккарда" и ужасно обрадовалась, когда они выехали на шоссе.

— Прости меня, Дэвид, — простонала она, чувствуя себя совершенно разбитой. О Боже, за что ей такое унижение? — Эрвин и Хэтти... Что они подумали?

— Никто ничего не подумал, — с ноткой раздражения в голосе успокоил он. — И вообще, какое это имеет значение?

Конечно, для тебя никакого, думала она. Ей хотелось бы хоть раз в жизни испытать чувство истинно мужского превосходства над другими... Мощные фары "паккарда" разрезали ночную тьму, накрывшую массачусетские равнины и холмы. В их свете мелькали рекламные щиты и редкие домики.