Дженни Лукас - Изумрудное сердце

Трудно поверить, но он опять хочет ее. Они почти не спали ночью, занимаясь любовью по меньшей мере четыре раза.

Кариф закрыл глаза. Жасмин — его единственная любовница.

Он крепче обнял ее. Затем в животе у него заурчало снова, на этот раз громче. Кариф вздохнул. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он тихо оделся, а потом вышел.

Когда она проснется, он удивит ее. Завтраком.

Он прошел по коридору на кухню и включил газовую плиту. Сняв сковородки с крюков, Кариф приготовил яичницу с мясом, поджарил тосты, вымыл фрукты. Достав две тарелки из буфета, он поставил их на поднос. А потом, улыбнувшись, вышел в сад и сорвал распустившийся бутон с куста роз.

Когда он вернулся, то обнаружил Жасмин на кухне. На ней была футболка, явно превышающая ее размер.

— Я не могла тебя найти, — обвиняющим тоном сказала она.

Наклонившись вперед, он закрепил розу в ее волосах и поцеловал в щеку:

— Я проголодался.

Она улыбнулась, выглядя сказочной принцессой в этой мешковатой футболке и с розой в спутанных волосах.

— Ты ужасно-ужасно проголодался, — тихо сказала она.

Одарив ее чувственной усмешкой, Кариф выгнул темную бровь:

— Это из-за тебя.

Она нахмурилась, изучая его взгляд. Затем, вздохнув, посмотрела на поднос и спросила:

— Кто это приготовил?

— Я.

Она рассмеялась, оглядывая кухню, будто ожидая увидеть трех шеф-поваров, спрятавшихся за огромным холодильником.

— Нет. В самом деле. Кто это приготовил?

— У меня здесь нет постоянного штата прислуги, Жасмин, — произнес Кариф. — Я говорил тебе, что не люблю обременять людей.

Она скептически посмотрела на него, наморщив нос.

— Ты хочешь сказать, — она указала на чистый сияющий пол, — ты сам моешь полы?

— Я человек независимый, но не сумасшедший, — расхохотался Кариф. — Конечно, у меня есть домработница, а также садовники, ветеринары и работники на конюшне. Но они живут в собственных коттеджах на краю моего поместья. В доме я один. Мне так нравится. Пойдем во дворик. — Взяв две чашки дымящегося турецкого кофе, он поставил их на поднос рядом с тарелками с завтраком. Удерживая плечом дверь патио открытой, Кариф нес поднос в одной руке. — Можем посмотреть, как встает солнце.

Она последовала за ним на деревянную террасу, примыкающую к кухне. Подойдя к перилам, Жасмин посмотрела на бескрайнюю пустыню.

— Ты говорил, что однажды захочешь построить здесь дом, — прошептала Жасмин. — Но я и представить не могла, что он будет таким красивым.

Поставив поднос на стол, Кариф взглянул на ее изящный силуэт на фоне желтых песков пустыни, которая под лучами солнца меняла свой цвет на сияюще-розовый.

— В самом деле, красиво, — тихо ответил он.

— Должно быть, тебе было трудно смириться с прошлым, — прошептала Жасмин.

Он ощутил тупую пульсирующую боль в затылке.

— Да.

Он на краткое время забыл о королевском дворце и бесконечных обязанностях. Забыл о том, что через несколько дней он официально, раз и навсегда, откажется от права обычного гражданина на любые эгоистичные желания. Он станет королем, навсегда принеся себя в жертву ради благополучия своего народа.

Кариф глубоко вздохнул. Но, по крайней мере, сегодня он дома. И он свободен. Кариф посмотрел на Жасмин. Она была невероятно хороша в этой старой футболке, которая едва прикрывает бедра.

Сегодня она принадлежит ему.

— Здесь мы можем забыть о том, что ты король, — тихо сказала она и повернулась, наблюдая, как розовое солнце медленно поднимается над фиолетовыми горами. — И я могу забыть о том, что скоро выйду замуж.

Взяв две чашки с дымящимся кофе, он прошел через террасу и встал рядом с ней. Протянув ей чашку, обнял ее и прижал спиной к своей груди. И так они молча пили кофе и наблюдали, как над пустыней встает солнце, наполняя землю теплом и окрашивая ее в золотистый цвет.

Жасмин оглянулась на него и внезапно смущенно рассмеялась:

— Ты сказал, что тебе нравится быть здесь одному. Хочешь, чтобы я ушла?

Он лишь крепче прижал ее к груди:

— Нет. Я хочу, чтобы ты осталась.

«Жасмин не нарушает моего уединения, — понял он. — Она его украшает».

Кариф обнимал единственного человека на земле, рядом с которым он хотел бы находиться. Всю жизнь.

Но долго это не продлится. Кариф это понимал. Через несколько дней они вернутся в город. Кариф снова приступит к королевским обязанностям; Жасмин станет женой другого человека. Волшебство закончится.

Но, пристально смотря на оранжевые солнечные лучи, которые теперь протянулись через ясный синий небосвод, Кариф убедил себя, что время у них есть. У них осталось несколько дней.

И несомненно, в этом волшебном месте оставшиеся дни могут длиться вечность.

Два дня спустя Жасмин плавала в бассейне, когда Кариф неожиданно вынырнул рядом с ней.

— Доброе утро! — Вода стекала по его загорелой груди. — Почему ты так рано поднялась? — прошептал он, уткнувшись носом в ее шею. — Ты должна была остаться в постели.

Посмотрев вниз, Жасмин увидела, что он обнажен и уже возбужден.

— Рано? — поддразнила она его, хватая его за плечи. — Уже полдень!

— Из-за тебя я не спал до рассвета, — пробурчал Кариф, а затем все разговоры прекратились, так как он поцеловал ее.

Несколько минут спустя, по-прежнему целуясь, они вылезли из бассейна, прошли в патио, и Кариф положил Жасмин на диван с подушками. Там он стянул с нее бикини и занялся неторопливой любовью на открытом воздухе, под жарким солнцем пустыни.

Позже Жасмин, должно быть, заснула в его объятиях, потому что, открыв глаза, обнаружила, что солнце уже в зените. Она не могла понять, во сне ли это происходит или наяву. Как ей определить, спит ли она, когда все, о чем она мечтала в самых своих заветных мечтах, становится реальностью, которую она ощущает наяву?

Дни, проведенные в доме Карифа, были наполнены смехом, нежностью и страстью. Ее короткая остановка в его доме была настолько полна цветом и жизнью, что прошлые тринадцать лет казались всего лишь унылым, серым сном.

Жаль, что она не может остаться здесь навсегда…

Смотря на то, как солнечный свет отражается от бирюзовых вод бассейна, Жасмин постаралась отогнать эту мысль. У нее остался всего один день. И ей следует им насладиться. Завтра утром Кариф вернется в город. Он больше не может откладывать свои дипломатические обязанности; не может переносить королевский банкет, на который придут иностранные сановники, приехавшие на коронацию.

Сегодня вечером мечте придет конец.

«Перестань об этом думать, — попыталась она приказать себе. — Ты лишь разрушаешь драгоценные часы, которые у тебя остались».

Но Жасмин не могла остановиться. Даже сегодня утром, лежа в постели в объятиях спящего Карифа, она от всей души сожалела, что не может остаться в его доме навсегда.