Бекки Баркер - Опасный мужчина

Она задохнулась, стон слетел с ее губ, когда его бедра прижались и начали тереться о ее плоский живот. Глубоко внутри ее что-то ответило на это прикосновение. Сьюзен запустила пальцы в его густые волосы и сжала голову Люка, требуя большего.

И когда язык Люка замер у нее во рту, она нежно провела по нему своим языком и почувствовала, как дрожь наслаждения пробежала по телу Люка, словно сплавляя их воедино.

Сьюзен низко, страстно застонала, когда его длинные сильные пальцы нашли и взяли ее правую грудь. Совместные стоны наслаждения слились, сплавленные поцелуем, когда большой палец коснулся нежного соска и начал гладить и слегка сжимать его.

Сьюзен задрожала, колени ослабели, ноги стали ватными. Она обеими руками вцепилась в его густые волосы, прильнула к нему, губы ее прижимались к его рту еще настойчивее, еще требовательнее. Их поцелуи стали более глубокими, длинными, пьянящими.

Люк скользнул ладонью по ее голой спине, расстегнул лифчик. Поднял рубашку достаточно высоко, чтобы гладить, ласкать голые груди своими большими мозолистыми руками.

Сьюзен казалось, что она тает. В прошлом они иногда целовались, но никогда Люк не позволял себе таких вольностей. Ее руки сжимали голову Люка, она выгибала спину, чтобы дать ему больше свободы действий. Сьюзен была потрясена собственной ответной реакцией, но не желала приостановить его страстную атаку.

Низкие, какие-то первобытные стоны сотрясали грудь Люка, словно уверяя Сьюзен в том, что он испытывает не меньшее волнение.

Их поцелуи делались все более пламенными, дыхание — все более прерывистым. Сьюзен чувствовала тяжелое биение его сердца. Пальцы Люка ласкали ее соски, доводя до безумия. У Сьюзен так дрожали ноги, что она стала бояться — они не выдержат и подломятся под ее весом.

Люк решил эту проблему — поднял твердое, обтянутое джинсами колено, прижал его так, что она держалась на нем, как в седле. Потом оторвал свои губы от ее рта и обжег ее своими горящими глазами.

— Я должен попробовать тебя всю, — заявил он.

— Люк! — выкрикнула Сьюзен, не в силах больше скрывать силы своего желания, когда он обхватил губами сначала один сосок, потом другой. Она всегда знала, что ее грудь очень восприимчива, но никогда не испытывала давления жадного мужского рта на этой чувствительной плоти. Это открытие было ошеломляющим, оглушающим… — Люк!

Из ее груди вырвался полузадушенный шепот-стон.

— Наши дети будут кормиться здесь, и их папа тоже, — хрипловато сказал он, продолжая губами ласкать ее грудь.

Эти слова окатили ее раскаленной волной желания, Сьюзен задрожала еще сильнее. Все ее тело болело от неистовства, охватившего ее вожделения.

Сьюзен всегда испытывала волнение, когда Люк находился рядом с ней, но старательно обуздывала его. Никогда прежде не понимала она, насколько взрывной может оказаться ее страсть. Судорожно сжимая его голову, она тянула его к себе, требуя еще более долгих, жарких, головокружительных поцелуев.

Их тела прижимались друг к другу, пока они не потеряли всякое представление о действительности, как вдруг Мариадо, обиженная отсутствием к себе внимания, толкнула их головой. Они едва не потеряли непрочного равновесия.

Люк среагировал мгновенно, поддержал Сьюзен и опалил ее таким взглядом, что она почувствовала себя беззащитной. Наконец он заговорил, и голос его был хриплым от с трудом сдерживаемой страсти.

— Нам лучше положить этому конец прямо сейчас, — настаивал он. — Я мог бы взять тебя прямо здесь, стоя. И черт с ней, с осторожностью.

От этих откровенных, почти грубых слов живот Сьюзен сжался, а груди набухли. Она знала, что он в высшей степени сдержанный, склонный к уединению человек. И она тоже, но и на нее это объятие оказало не менее сильное действие.

Она была шокирована тем, что может испытывать такую всепоглощающую страсть, находясь в его руках. Тело реагировало с бешеной силой, о которой она даже не подозревала. Это пугало и первым инстинктивным желанием было прервать объятие.

— Не надо так пугаться, — сказал Люк, продолжая поддерживать Сьюзен. — Я всегда знал, что страсть между нами будет взрывной.

Сьюзен, увы, этого не знала. Она не была даже уверена, что ей нравилось это исступленное возбуждение, которое он разбудил в ней своими прикосновениями. И все же с облегчением поняла, что Шейн не убил в ней способности отвечать мужчине.

И, тем не менее, она была потрясена. Но заставила себя утихомирить прерывистое дыхание. Люк так естественно помог ей привести в порядок одежду, что она даже не почувствовала неловкости.

Потом Люк позволил ей отойти от него, но его глаза ясно сказали ей, что она не может убежать от того, что произошло между ними.

— Ты вольна удрать, но не сможешь спрятаться, — предупредил он. — Думаю, мы только что доказали, что ты небезразлична ко мне.

Сьюзен непросто было совладать со своими, неожиданно разбушевавшимися, эмоциями. Удивительно, сколько удовольствия она получила от того, что Люк держал ее в объятиях, но еще более удивительным казалось его наслаждение от ее отклика.

Была ли она действительно вдовой-распутницей? Нет. Сьюзен покачала головой, прогоняя эту дурацкую мысль. Она никогда прежде не испытывала такой страсти, что разжег в ней Люк. И, тем не менее, она думала, не считает ли он сам ее распутной? Не кажется ли она ему вдовицей, охотящейся за мужчинами? Мысль эта обожгла ее и без того воспламененный рассудок.

— Ты думаешь, физического влечения достаточно для успешного брака?

— Безусловно, нет, — резко ответил он. — Но это хорошее начало. Дед говорит, что вся эта химия только начинает супружество, а уже потом муж и жена должны трудиться, чтобы их брак не распался. Я бы сказал, что мы можем начать с успехом. Все говорит за это.

— А Джон имеет какое-то отношение к твоему предложению? — спросила она, с трудом выдерживая его взгляд.

— Вовсе нет, — протянул Люк. — Он изводил меня последние десять лет, все зудел, что мне пора жениться и подарить ему правнуков, но сейчас не больше, чем обычно.

— И он, и все в округе сойдут с ума, если мы поженимся, — предупредила Сьюзен.

— Мне плевать, что все подумают, — скупо ответил он.

— Люди могут быть очень жестокими, — напомнила она.

Никто из них не развил эту мысль, но оба знали, что многие будут критиковать Сьюзен за поспешное второе замужество. А Люка назовут распутником и обвинят в том, что он воспользовался ее слабостью и уязвимостью.

Конечно, деньги и влияние Хэнчартов спасут их от опасности стать отверженными, социальными изгоями, но ситуация будет очень неприятной. И, более того, остальные члены семейства Хэнчартов могут стать самыми серьезными противниками.