Лаура Дэниелз - В памяти храня

Вынырнув из океана блаженства, Джини сообразила, что по-прежнему лежит под Сидом. Однако данное открытие ничуть ее не смутило. Наоборот, она попыталась прильнуть к Сиду еще плотнее, жадно вдыхая жаркий, влажный, словно пронизанный чувственностью аромат его разгоряченного тела.

Сердце Джини переполняла бесконечная нежность, ведь Сид подарил ей самые восхитительные мгновения из всех, что ей довелось испытать в жизни. Поэтому неудивительно, что, повинуясь внезапному порыву, Джини принялась покрывать лицо, шею и плечи Сида частыми благодарными поцелуями.

Однако его реакция оказалась не только неожиданной, но и совершенно необъяснимой. Он вдруг весь напрягся и со странной, совершенно неуместной в данной ситуации холодностью проворчал:

— Ну ладно-ладно, хватит…

Джини замерла, испытывая ощущения человека, на которого вылили ведро ледяной воды. Но еще прежде, чем она успела найти какое-то объяснение словам и тону Сида, тот убрал с ее лица слегка влажные спутавшиеся волосы, прикоснулся губами к изумленно приоткрытому рту и улыбнулся.

Взгляд искрящихся синих глаз Сида убедительнее всего свидетельствовал о том, что Джини неправильно поняла сказанное. Вероятно, Сид лишь подтрунивал над ней, и только.

Тем временем он хрипловато продолжил:

— Да-а, удивила ты меня…

Джини чутко прислушивалась к каждому слову, однако досады не уловила. Судя по всему, Сида не разочаровал тот факт, что она оказалась вовсе не такой опытной, как он думал.

Что же касается самой Джини, то она сейчас пребывала на седьмом небе от счастья.

— Вижу, что был не прав, золотце. Мне бы следовало прислушаться к тому, что ты говоришь.

Последнюю фразу Сид произнес с некоторым смущением, тем самым заставив Джини еще внимательнее взглянуть на него. Чтобы Сид Дженнингс выказывал признаки неловкости — такого прежде не бывало!

— Да уж, следовало бы, — согласилась она, тут же нежно проведя ладонью по волосам Сида, чтобы у него не возникло подозрений, будто в ее душе все-таки затаилась обида.

— Что ж, признаю ошибку… И все-таки мне не верится… Ведь ты живешь среди людей, вокруг тебя множество парней, но ты ни с кем не… ну, сама понимаешь. В то же время я бы не сказал, что тебя не интересует секс. В чем же тут секрет?

Джини опустила ресницы.

— Считай, что ты оказался самым настойчивым из всех окружающих.

— Вот как? Хм… — Сид выпустил ее из объятий и сел на кровати. — Вся эта история не соответствует твоему образу.

Слегка нахмурившись, Джини спросила:

— Какому еще образу?

Сид усмехнулся.

— Говоря проще, я представлял тебя другой. Более хитрой и расчетливой. — Неожиданно он умолк, и улыбка сползла с его губ. — Постой, я только сейчас сообразил… Выходит, мой отец мне солгал? Ты не спала с ним?

Она отвела взгляд.

— Ну наконец-то! Я уже устала это повторять… Если бы ты поверил мне с самого начала, все было бы иначе. Но ты предпочел слушать только отца, а мои слова пропускал мимо ушей.

Сид мрачно усмехнулся.

— Не забывай, что у меня были все основания верить отцу, а не тебе. Были и есть.

Джини подавила вздох. К сожалению, Сид прав. Основания действительно есть, и осознание данного факта радости не прибавляет. Однако думать о грустном сейчас совершенно не хотелось.

Прислушиваясь к себе, Джини едва заметно улыбнулась. Ее тело обрело такую легкость, что оставалось лишь удивляться, как это она не взлетает под потолок. А присутствие рядом Сида наполняло душу счастьем. Больше всего Джини хотелось снова прижаться к нему, но она отчасти стеснялась, а еще больше боялась показаться назойливой. И все же ее тянуло обвить шею Сида руками, сказать, какой он красивый, как она любит его.

Это желание завладело Джини еще до того, как она осознала, что к ней вернулась прежняя любовь. Тем не менее голос здравого рассудка призывал ее воздержаться до поры от подобных проявлений чувств. И от признаний тоже. Не время сейчас, Сид о чем-то размышляет, и неизвестно еще, куда приведут его раздумья.

Наконец он повернулся к Джини, взял прядку ее густых темных, с синеватым отливом волос и, пропуская ее между пальцев, произнес:

— Как бы то ни было, я рад, что ты оказалась такой предусмотрительной.

Джини недоуменно взглянула на него.

— Это ты о чем?

Он уклончиво усмехнулся.

— Ну, ты ведь предугадала неизбежность… э-э… нашей близости.

Но, несмотря на объяснение, Джини все равно ничего не поняла. Ей казалось, что в какой-то момент она потеряла нить разговора. Поэтому, безуспешно попытавшись сообразить, о чем идет речь, она в конце концов обронила:

— Прости, я все-таки не совсем улавливаю…

Сид выпустил ее локон, взамен легонько скользнув кончиком пальца от горла вниз и обведя полукругом одну обнаженную грудь.

— Я имею в виду ситуацию, которая случилась у нас несколько минут назад. Когда я понял, что у меня нет презервативов… — Он на миг умолк, словно заново переживая тот досадный момент. — Ты не представляешь, дорогая, какое облегчение я испытал, узнав, что ты более дальновидна, чем я.

Услышав это, Джини настороженно замерла, а когда заговорила, ее голос прозвучал сдавленно:

— Более дальновидна?

И тут она вдруг вспомнила, как в самый разгар взаимных ласк Сид неожиданно отстранился, потом встал с кровати и принялся что-то лихорадочно искать в тумбочке. Тогда Джини не сообразила, что к чему, и лишь сейчас не без стыда поняла, зачем он туда полез — за презервативом!

— Конечно, дальновидна, иначе это и не назовешь, — улыбнулся Сид. — Девственница, которая принимает противозачаточные таблетки на всякий случай, — дескать, мало ли что! — на мой взгляд, поступает очень осмотрительно. Можно только приветствовать…

Джини его сентенция показалась тяжелее гигантского астероида. Сама она была далека от того, чтобы столь категорично высказываться насчет своего благоразумия.

— Но… — Едва начав, Джини остановилась, потому что в горле у нее что-то пискнуло. Нервно облизнув губы, она продолжила: — Но я не принимаю никаких таблеток…

Улыбка на мгновение застыла на губах Сида, затем медленно исчезла.

— Не принимаешь? В таком случае как же ты предохраняешься?

Джини заморгала.

— Ни… никак. Ведь до настоящего момента я не… э-э… словом, не занималась любовью. — Окончание фразы она произнесла очень тихо. Затем еще тише добавила: — Ты имел возможность лично в этом убедиться.

Сид плотно сжал губы. Несколько мгновений он прищурившись разглядывал Джини, а тем временем выражение его синих глаз менялось, причем не в лучшую сторону. Благостное добродушие вскоре сменилось гневом. Нечего и говорить, что этот взгляд заставил Джини съежиться.