Рене Бернард - Водоворот страсти

Хейли закусила губу, чтобы не рассмеяться. Отказывать?! Как бы тетя удивилась, если бы узнала, как она ни в чем себе не отказывала всего несколько часов назад.

— Не стоит так волноваться.

— Нет, ты ответь! Что удерживает тебя? Почему ты не хочешь заполнить карету покупками, модными платьями да просто драгоценными безделушками?

— Если тебе не терпится узнать, так послушай. Я еще осматриваюсь и приглядываюсь. Что касается нарядов, То я сама их шью себе, и это доставляет мне неизъяснимое удовольствие.

Выражение лица тети еще более омрачилось.

— Но ведь Герберт ясно дал понять, что подобное положение его не устраивает. Или после этого ты разговаривала с ним? Может, что-то изменилось, а я об этом ничего не знаю?

— Тетя, пока я не замужем, я буду поступать так, как мне нравится. — Хейли сама удивилась своей дерзости. — И что за беда, если я веду себя именно так, а не иначе? Что в этом предосудительного?

Улыбка осветила лицо тети Элис. Она словно помолодела на несколько лет.

— Если бы ты вела себя предосудительно, я бы указала тебе на дверь и послала бы работать продавщицей в одном из лондонских магазинов.

Хейли покраснела от стыда и отвернулась.

— Тетя Элис, как я рада, что именно ты моя компаньонка.

— Не подлизывайся! Но помни: если не перестанешь держаться скромницей, я от тебя не отстану.

— Хорошо, тетя.

На следующий день Хейли и Гален опять уединились в его особняке. Широкая кровать в спальне казалась им самым уютным уголком на свете. В обществе друг друга им не приходилось скучать.

Гален ласково водил пальцами по шелковистой коже Хейли, наслаждаясь ее мягкостью и упругостью. Чем больше он узнавал ее, тем сильнее его влекло к ней. Иногда ему становилось страшно: она приобрела над ним удивительную власть, которой он не мог сопротивляться. Она казалась ему редким экзотическим цветком, источавшим пленительный аромат и нектар. Она сводила его с ума… но в этом он боялся признаться.

Хейли лежала рядом, закрыв глаза и наслаждаясь его ласками. Ее влекло к нему даже сейчас, после сладострастных минут близости. Она никак не могла насытиться. Его ласки были настолько тонки и изощренны, что нисколько ей не надоедали. Каждым прикосновением он словно дергал за невидимую ниточку, которая связывала се с ним. Ее охватывало возбуждение, а затем ее подхватывал поток безграничного наслаждения, вздымал высоко-высоко, унося в бесконечную даль.

— Гален, — прошептала Хейли, — иногда мне кажется, что наслаждение, которое ты мне даешь, больше того, что ты получаешь.

— Чепуха! — отозвался он. — Но если моя госпожа начинает вести подсчет…

— Да, иногда я думаю, что мы не в равных положениях… Ведь мы почти не говорим друг с другом.

— Разговоры — это пустая трата времени.

— Ну, не совсем пустая, — улыбнулась Хейли. — Если ты будешь скрытничать, мне известна та пытка, которая поможет развязать тебе язык.

— Ах вот как! Ты собираешься меня пытать? Но зачем ворошить прошлое? Хотя, признаюсь, мне хотелось бы кое-что узнать о твоей юности.

— Человека вообще нелегко понять. Люди подобны хамелеонам — все постоянно меняются.

— Неверность и вероломство — два неотъемлемых качества любого из нас, разве не так? — не смог удержаться Гален.

— Нет! — рассмеялась Хейли, ласково пихая рукой в его грудь. — Мальчики в восемь лет часто хотят быть похожими на сказочных принцев, но когда вырастают, они вдруг понимают, что живут в ином мире, где нет места сказке.

— Но свои обещания надо все-таки держать.

— А ты всегда держал свои обещания? — спросила Хейли, кладя ему голову на грудь и заглядывая прямо в глаза.

«Хороший вопрос… Я всегда держал свои обещания? Боже мой, которые? Те, которые я давал умершим братьям и погибшим друзьям, или те, которые дал тебе, Хейли?»

— По крайней мере стараюсь их держать.

— Ты почти ничего не рассказываешь о себе.

— Это нисколько не интересно.

— Мне очень даже интересно, — возразила Хейли.

— Я хорошо знаю, что тебе интересно. Хотя могу сообщить по секрету: я никогда не мечтал быть сказочным принцем.

— А сейчас о чем ты мечтаешь?

Гален поцеловал ее, чтобы отвлечь от вопросов, которые начинали его раздражать.

— Завтра придешь?

Она покачала головой:

— Мой отец начинает задавать вопросы, отчего я так увлеклась магазинами.

— Приходи завтра, Хейли.

— Мне самой очень хочется, Гален. Но тетя Элис собралась вместе с нами осмотреть диораму в Риджентс-парке. А затем нас пригласили на званый вечер. Любой предлог, какой бы я ни придумала, вызовет подозрения.

Она мягко высвободилась из его объятий, соскользнула с кровати и принялась одеваться.

— Боже, мне надо спешить домой, уже полдень.

— Завтра! — Гален не унимался.

— Вряд ли. Хотя если ты сумеешь получить приглашение на вечер у леди Маклеан… Кроме того, откровенно говоря, Гален, у меня что-то неспокойно на душе. Все стало как-то иначе.

— Иначе?

— Мистер Хоук, иногда вы мне кажетесь очень опасным, особенно за закрытыми дверями, — улыбнулась Хейли. — Впрочем, на вечер к леди Маклеан придет немного гостей, пожалуй, вам не стрит являться туда и пугать всех своим загадочным видом.

Гален тоже улыбнулся: кое в чем она была права — иногда он вел себя весьма вызывающе.

Ночью, лежа в спальне, он размышлял.

«Мне следует радоваться победе. У меня должно быть прекрасное настроение. Вместо этого я предаюсь мечтам, витаю в облаках и думаю о несбыточном».

Не то чтобы над ним витала смертная тень Джона, как бы благословляя его любовь к Хейли. Им владело какое-то странное противоречивое чувство. То ли удовлетворение? То ли душевное облегчение? Или достижение цели?

Смутная тревога вкралась ему в душу, а равномерное Иканье часов на камине не приносило желанного успокоения.

Проснувшаяся совесть не давала ему покоя. Слишком он низко поступил с Хейли. Она могла забеременеть, внебрачный ребенок окончательно погубит ее репутацию. Предупреждение Майкла о том, что совесть будет учить его, похоже, сбывалось.

Нет, хватит! С какой стати ему волноваться о Хейли Морленд, даже уколы совести его не остановят, но все-таки она превзошла все его ожидания. Она владела его помыслами, пробудила в нем фантазии. Из нее вышла восхитительная любовница. Нежная, чувственная, открыто наслаждающаяся плотскими утехами и стремящаяся к еще большим наслаждениям.

Он закрыл глаза, представляя рядом с собой Хейли. Запах ее тела, упругость кожи, прерывистое дыхание, сладострастные стоны и крики.

В его распаленном воображении возникала чудовищная по бесстыдству картина. Обнаженная Хейли делает ему фелляцию. Она лижет, сосет его пенис. И это доставляет им обоим невыразимое наслаждение.