Ванесса Майлз - Паруса желаний

Черные брови мужчины удивленно поднялись, как будто она его в чем-то уличила. Неожиданно он ухмыльнулся: я не виноват, я не свистел, это он озорничает… Мужчина повернулся к ней боком. И только тогда Эдна увидела, то, что слепящее солнце мешало ей разглядеть раньше. На плече мужчины сидел попугай. Как бы подтверждая слова хозяина, птица издала звук, имитирующий громкий и смачный поцелуй.

Несмотря на свою настороженность, Эдна, почти успокоившись, засмеялась. Ну разве можно ожидать зла от человека, который прогуливается с попугаем на плече? — подумала она, но тут же резко себя одернула: всякий незнакомец опасен — так внушали ей родители. Эта мысль мелькнула в ее голове слишком поздно. Эдна уже во весь рот улыбалась забавной птице, которая балансировала, пытаясь сохранить равновесие на мускулистом обнаженном плече мужчины, при этом ее головка смешно подергивалась, как будто птица довольно кивала.

— Птицу ведь нельзя обвинить в дурном поведении, верно?

Эдна насторожилась, чувствуя начало заигрывания. Она достаточно хорошо знала, как выглядит: у нее не слишком красивые прямые волосы и обыкновенные карие глаза, а ее полноватая фигура никогда не вызывала особого восторга у мужчин, даже попугаю она вряд ли понравится. Куда уж ей затевать флирт со стоящим сейчас напротив нее мужчиной?! Полный абсурд. Вслед такому невольно поворачиваются головы. Его легкой уверенной грацией, в которой есть нечто неуловимое, отличающее его от прочих мужчин, наверное, восхищаются даже такие тихие и стеснительные женщины, как она сама…

— Если вы сердитесь насчет вчерашнего, я приношу свои извинения, — сказала она как-то неуклюже.

— Насчет вчерашнего? — Между его черными бровями залегла морщинка, потом они изумленно поползли вверх. — А что случилось вчера? — спросил он. — Так это были вы в таком мешковатом платье и идиотской шляпе?

Он выглядел ужасно удивленным, и Эдна растерялась. Ее злость мгновенно исчезла. Раз он даже не узнал ее сегодня, вряд ли он пришел сюда подтрунивать над ней за вчерашнее, когда она, разинув рот, глазела на полуобнаженного мужчину. Но тогда зачем он тут околачивается каждый день?

— Дело вовсе не в моей идиотской шляпе, как вы изволили выразиться, — начала Эдна, но, тут же поняв двусмысленность своих оправданий, замолчала, а он ухмыльнулся.

— Это зависит от вкуса, — попытался он исправить ситуацию и задумчиво посмотрел на нее. — Мне жаль, если я вас вчера вспугнул. А вот почему вы извиняетесь, не пойму.

Эдна почувствовала, как у нее запылали щеки. О Господи! Как она ненавидела себя, когда краснела по пустякам. Она, должно быть, пунцовая, как хвост его попугая…

— Не обращайте внимания, — сказала она поспешно.

Взгляд мужчины не отрывался от нее. Эдна с ужасом почувствовала то же самое странное ощущение, что и вчера, будто она не может спрятаться от бездонных зеленых глаз.

Он настаивал:

— Почему вы подумали, что я рассердился?

От смущения она выпалила:

— Ну, как я на вас смотрела!

— А как вы смотрели? Вы, на самом деле, на меня смотрели? И почему же?

— Просто я… никогда не видела… — Эдна спохватилась и замолчала, потому что чуть было не ляпнула, о чем она думала, глядя на него.

К ее щекам снова жарко прилила кровь.

— Так чего вы никогда не видели? — Он выжидающе смотрел на нее.

И она знала, что он не отстанет от нее.

— Просто я не привыкла… — Ее голос беспомощно затих.

Как она могла ему все это объяснить? Что не привыкла видеть полуобнаженных, покрытых сверкающими каплями морской воды мужчин, красивых, как античные боги, о которых она грезила в детских полуосознанных мечтах? Что она жила затворницей, что жаждала свободы и мечтала о первобытной дикой жизни и что он был живым, дышащим воплощением ее?

Он долго ничего не говорил, а просто смотрел на нее прищурившись. И у Эдны возникло странное ощущение, что ее оценивают иными мерками, чем делали это прежде мужчины ее круга. В его глазах светился острый ум. Взгляд был небрежным и оценивающим. Она поежилась — ее явно вычисляли, складывая, отнимая, умножая, пока не получили нужный результат. Наконец он удовлетворенно кивнул головой.

— А ты Эдна Лайтвуд, не так ли?

Она разинула рот от изумления.

И тут снова прозвучал пронзительный свист попугая.

Эдна вспыхнула и потянулась за полотенцем, чтобы поскорее им прикрыться.

— Не обращай внимания. Это ничего не значит. Просто так кричит мой попугай.

Его объяснения не успокоили Эдну, она продолжала старательно обматываться полотенцем.

— Ты ведь Эдна? Я не ошибся? — повторил он свой вопрос. — Племянница дядюшки Бенджамена?

Она подняла к нему голову.

— Вы знаете дядю Бена?

— Именно поэтому я и пришел сюда, чтобы выяснить, кто находится на его судне. Ведь он не говорил, что ты приедешь.

Привыкшая мыслить логически, Эдна испытала огромное облегчение. Так вот чем объясняется его присутствие здесь! Однако она не могла еще осмыслить то странное разочарование, которое вдруг охватило ее. Как будто ей хотелось, чтобы у него была другая причина для прихода.

Однако он был явно не в курсе дядиных дел.

— Я окончательно решила только вчера… приехать сюда… когда узнала… — И она опять замолчала, поняв, что чуть было не брякнула о предстоящей утрате «Колибри».

Любимый кораблик собирались продать! Что это с ней? Ведь она сама скромность и сдержанность.

Кроткая и послушная Эдна Лайтвуд сама всегда держала язык за зубами, особенно при знакомстве с мужчиной, не говоря уже о таком поразительно привлекательном, как этот тип. Родители пришли бы в ужас, узнай они, что она свободно беседует с молодым человеком, ей не представленным.

— Так что же ты узнала?

Почему он не прекратит это? Почему проявляет такое настойчивое любопытство? Ведь он уже узнал, кто она такая, узнал, что она имеет право быть на корабле.

— Отставить! — скомандовал попугай.

Эдна вздрогнула. Удивительно было не то, что окрик попугая невольно совпал с ее мыслями, девушку поразили низкие хрипловатые интонации птичьего голоса, поразительно похожего на голос хозяина.

— Попугай может подражать любому человеку, любому звуку, — пояснил Юджин, пожав плечами. — Африканский серый попугай не знает себе равных в имитации. — И вдруг незнакомец улыбнулся немного грустно. — Боюсь, он обучился всему, что знает, у прежнего хозяина, настоящего морского волка, чьи манеры оставляли желать лучшего.

— Так чьи манеры нуждаются в улучшении? Вашего морского волка или попугая? — пошутила она.

На его лице вспыхнула обворожительная улыбка. И у Эдны опять заколотилось сердце.

— Обоих, — честно признался он. — Мой Пират прямо-таки виртуоз по произнесению весьма рискованных выражений в самое неподходящее время.