Весси Сабина - Разбуди зверя

Пока он возился с проводами, подключая видеомагнитофон и стереосистему, Кейт со скоростью света развешивала в стенном шкафу одежду, расставляла по полочкам фотографии и книги, мурлыкала под нос какую-то песню — словом, успевала делать абсолютно все.

На одной из фотографий Брюс стоял в окружении таких же высоких, мускулистых ребят. Все были одеты в брезентовые брюки и потертые ветровки, за плечами виднелись рюкзаки.

— Кто это, Брюс?

— Мои университетские друзья. Мы каждый год ходим в поход. Выбираем место, где нога человека если и ступала, то всего пару раз, да и то с опаской, и отправляемся недели на две. К сожалению, сейчас это для нас единственная возможность увидеться. Все заняты…

На другой фотографии Кейт увидела всю семью Гренвиллов. Все стояли возле большой рождественской ели и радостно улыбались в объектив. Отец Брюса обнимал сыновей за плечи. Сам Брюс выглядел выше и атлетичнее своего старшего брата и держался несколько вызывающе, видимо, продолжая ощущать себя непримиримой оппозицией.

Кейт осторожно поставила фото на видное место. Как он может думать, что родители его не любят! Он такой… такой красивый, обаятельный, умный, внимательный, добрый, веселый…

— Я люблю тебя…

В следующий момент холодный пот прошиб Кейт. Она поняла, что произносит эти слова вслух, словно лунатик. К счастью, из-за открытого окна Брюс ничего не расслышал.

— Что ты говоришь, сладкая? Кстати, ты не устала? Может, закажем пиццу?

— Сейчас я позвоню сама. Тут неподалеку есть классный итальянский ресторанчик, они готовят настоящую пиццу, не мороженую.

Кейт направилась к телефону, но замерла по дороге. За окном сгустились сумерки, а далеко за городом садилось солнце. Огромный багряный диск наполовину скрылся за горизонтом, небо вокруг него было самых неподражаемых оттенков.

Внизу зажигались огоньки в окнах домов. На мир стремительно надвигалась ночь.

— Брюс, иди сюда! Посмотри, какая красота! И так каждый день, да? Это же фантастика!

Он обнял ее сзади, прижал к себе, промурлыкал на ухо:

— Я даже не замечал этого. В это время я обычно на работе… или развлекаюсь с тобой, моя сладкая. Но ты права. Красота потрясающая!

Он медленно поцеловал Кейт в шею, потом в плечо. У нее перехватило дыхание, и она прошептала, заранее зная ответ:

— А чем ты планируешь заняться после пиццы?

— Ну, это просто. Собираюсь обмазать тебя мороженым и слизать его.

— Мы безумцы.

— Согласен.

— Мы чокнутые.

— Не возражаю.

— Мы…

— Ты абсолютно права, моя любовь! Они лежали на простынях, за которые Брюс извинился, говоря, что они старые. Хорошо, что старые. И новыми им уже не быть никогда. Отстирать их от четырех сортов мороженого, вишневого сиропа, сахарной пудры и шоколада не представлялось возможным.

— Я иду в душ.

— Я тоже.

Кейт расхохоталась.

— Ты что?

— Я не могу поверить, что мы это сделали.

Это было так… так невероятно!

— Брось ты! По сравнению с тем, что мы делали в течение последних дней и ночей, это всего лишь мороженое.

Кейт потянулась к Брюсу и слизнула шоколадное мороженое с его щеки. Он поймал ее губы, припал к ним жадным и чертовски сладким поцелуем. Пауза была долгой.

— Кейт…

— Да?

— Представляешь, сегодня ровно неделя, как мы встретились.

— Не может быть!

— Всего неделя…

Они молчали и думали о своем. Правда, об одном и том же. Скоро всему этому конец. Кейт закусила губу.

Я люблю тебя, Брюс.

Эти слова вырывались у нее, когда они занимались любовью, и это было естественно — в порыве страсти чего не скажешь. Но сейчас…

Она не могла признаться ему в своих чувствах, не могла даже позволить самой себе поверить в свою любовь. Но это мало, что меняло. Любовь не нуждается в подтверждениях, запретах, допусках и прочей ерунде. Она просто приходит — и заполняет человека до краев.

Кейт больше ничего не боялась рядом с Брюсом. Она доверяла ему полностью. Она стонала в его объятиях, смеялась над его шутками, радовалась каждому мигу рядом с ним. Она чувствовала себя свободной, словно птица, счастливой, как ребенок, красивой, как богиня…

Любовь цвела в ее сердце пышным цветом, словно сад весной.

Брюс ушел в душ и вскоре вернулся. Вокруг его бедер было обмотано синее полотенце.

— Душ очень освежает. Бодрит, я бы сказал. Мне кажется, я готов к новым подвигам…

— Я бегу в душ!

— А я пока соберу эти липкие, сладкие, вкусные простыни и выброшу их в мусоропровод. Потом я постелю свежие и хрустящие, белые, крахмальные, и на них мы с тобой…

— Бегу!!!

Простыней он так и не нашел, зато Кейт нашла второе синее полотенце, и теперь они лежали рядом и хохотали, вспоминая, как Брюс хвастался крахмальными и белоснежными простынями. Больше всего на свете Кейт хотелось провести эту ночь в объятиях Брюса, а будут ли они при этом спать на простынях или на голом полу — неважно.

— Интересно, почему Джейсон не отвечает на твои звонки?

— Сама не могу понять. Правда, сейчас это уже не имеет значения.

— Почему?

— Потому что завтра он будет дома, и мы сможем поговорить лично. Не по телефону.

Тело Брюса странно напряглось, и Кейт приподнялась, чтобы разглядеть его лицо. Что-то было не так, и она не могла понять, в чем дело. А потом позвонил телефон. Брюс не стал брать трубку. Они с Кейт лежали и смотрели на мигающий сигнал автоответчика, а потом слушали сообщение.

«Привет, Брюс, это мама. Хочу поделиться известиями о твоем старшем брате. Я вчера столкнулась в магазине с Энн Ворхолл, так она сказала, что школа собирается присудить Дэну почетный титул магистра гуманитарных наук, за все, что он сделал для нашей школы. Не вздумай проболтаться, это должно стать для Дэнни грандиозным сюрпризом! Позвони — расскажу подробности. Целую».

Кейт услышала, как Брюс тяжело вздохнул рядом в темноте.

Тишина неожиданно изменилась. Она перестала быть мирной и обволакивающей, превратилась в давящую, черную, душную накидку, от которой сжималось сердце и останавливалось дыхание. Кейт почувствовала, как страх сдавил ей сердце.

— Брюс… Что случилось?

— Я вот тут думаю… Может, нам стоит немного отдохнуть друг от друга?

Стальные клещи разжались, и бедное сердце рухнуло куда-то вниз. Вот оно, настало Надпись на экране: «Конец фильма». Свет зажигается, зрители расходятся.

— Джейсон завтра прилетает, так что, сама понимаешь. Поговоришь с ним, все утрясется, а там будет видно. А?

Это был просто короткий роман. Ты знала об этом с самого начала. Брюс еще не знал, а ты знала.

— Да. Ты прав. Это очень разумно. Конечно, разумно. Джейсон может увидеть их вместе, Джейсону могут о них рассказать, Джейсон… Будь он проклят, этот Джейсон!