Кейт Вудсток - Подруга детства

Все это не имело ровно никакого значения для стремительно развивающихся событий, поэтому впоследствии Дейзи даже и не вспомнила, как они вместе с частично покинутыми девицами искали Ван Занда в гостиничном бассейне и зимнем саду. На второй день поисков, когда стало окончательно ясно, что заказчик сгинул, Дейзи пришла в себя и осознала, что находится в чертовски романтичном месте практически наедине (если не считать трех сотен постояльцев отеля) со своей мечтой по имени Морис Эшкрофт. Эта мысль ввергла Дейзи в состояние недолгого, но заметного ступора, после чего пришла пора радоваться Морису Эшкрофту. Пора было перехватывать у балаболки инициативу.

Утром второго дня в Канаде Морис послал ей розу в хрустальном фужере. Горничная принесла розу вместе с завтраком, и Дейзи замерла от восхищения. Именно так поступали все известные ей герои, когда в их груди вспыхивало чувство к героиням.

Она поставила фужер с розой на стол и любовалась им до тех пор, пока не остыл кофе, но это было неважно, потому что сама мысль о еде была кощунственной. Дейзи с трудом оторвалась от созерцания дара Мориса и поспешила приодеться.

На смену вечным джинсам и кроссовкам пришли тонкие чулки, шелковое платье кофейного цвета, нитка дымчатых топазов на шею и высокие каблуки. Непокорные волосы в художественном беспорядке падали на плечи, а из косметики Дейзи позволила себе лишь мазок коралловой помады, да контурный карандаш для губ.

Морис, ждавший в холле, вскочил ей навстречу и вполне искренне онемел от восхищения. Дейзи Сэнд оказалась значительно лучше, чем он предполагал, а стало быть, его жертва была уже не столь велика и непосильна. Больше того, Морис даже ощутил — совершенно добровольно! — легкое сексуальное возбуждение, когда тонкая ручка взяла его под локоть, а ноздрей коснулся легкий аромат французских духов.

Они прошествовали в ресторан, и там компаньонша опять порадовала Мориса. Она не стала заказывать ни горячее, ни острые закуски, ни дорогущее суши, ни шампанское — только фруктовый мусс и легкое белое вино! Морис воспрял духом и позволил себе коньяк.

Потом была прогулка по крытой галерее, во время которой Морис старательно пожимал руку Дейзи и больше ничего не делал и не говорил, ибо все темы для разговора позабыл. Впрочем, Дейзи это совершенно не мешало. Она, похоже, млела и была совершенно счастлива.

Вечером объявили танцы, и Морис решил, что небеса на его стороне. Танцевал он всегда прекрасно. Крепость должна пасть.

Дождь идет, идет, идет бесконечно, смывая краски дня с холста, черного, как ночь, и монотонный гул дождя успокаивает, потому что звучит в унисон с гулом в твоих ушах, девочка Дейзи.

Босанова сменяется танго, а потом играют что-то невразумительное, но медленное и легкое, и Морис божественно двигается, а девочка Дейзи тает от восторга, впиваясь в его плечи и впитывая жар его тела.

Потом оказывается, что уже ночь, и совсем темно, а музыка куда-то делась, зато Морис никуда не делся, и они стоят на пороге абсолютно темной комнаты, а руки Мориса бродят у нее под платьем, и все на свете советы беспомощны и бессмысленны, потому что невозможно следовать советам, когда отключены мозги, и лишь кровь пылает лавой в жилах, а сердце бухает где-то в горле, и страшно, и жарко, и весело, и совершенно невозможно остановиться…

Еще чуть-чуть потом эротические сны последних месяцев становятся реальностью, и кто-то другой, явно не Дейзи, сдавленно стонет от наслаждения, почти не замечая боли и уж точно не замечая резких, грубых движений мужчины…

Эта новая «не-Дейзи» еще и не видит лица мужчины, и это тоже к лучшему, ведь она прекрасно помнит лицо Мориса по своим снам, а то, что сейчас это холеное, красивое лицо на самом деле искажено гримасой усталости и легкой брезгливости — этого не видно в темноте, да и видеть ни к чему…

Она прекрасно помнит ощущение взрыва во сне, но тщетно ждет повторения наяву. Ритмичные движения начинают доставлять неудобство, и ей уже хочется, чтобы это все поскорее закончилось.

Потом Морис склоняется над ней и немного торопливо целует в лоб, влажный от пота.

— Теперь тебе нужно поспать, малыш! Увидимся завтра.

С этими словами Морис исчезает. Несколько секунд Дейзи и не-Дейзи просто ошеломленно лежат на постели, потом начинают осторожно возвращаться в реальность…

В это время за стенкой голый красавец остервенело намыливается под душем и яростно бормочет:

— Тьфу, гадость… Хорошо еще, что я не потащил ее к себе! Девица! Кто бы мог подумать! Все простыни… Фу!

Дейзи зажгла ночник возле смятой и разгромленной постели и осторожно огляделась по сторонам.

Платье, чулки, туфли и трусики создавали декоративную тропинку от двери к месту ее нынешнего пребывания. Никаких следов пребывания здесь же Мориса не осталось.

Болели ноги и поясница — последние несколько веков-минут Дейзи лежала в крайне неудобной позе на краю кровати. Еще болело внутри, но не очень сильно… Дейзи торопливо бросила взгляд на смятые простыни. Так и есть. Немного, но заметно. Ерунда, вообще-то.

Она вскочила и с неожиданной, удивившей ее саму брезгливостью прикрыла растерзанное ложе, а потом отправилась в ванную. Никогда в жизни она не любила смотреть в зеркало на себя обнаженную, но сейчас настойчиво вглядывалась, словно пытаясь найти различия между Дейзи и не-Дейзи, той, которая умеет хрипло стонать и сегодня БЫЛА с мужчиной…

Зеркало отразило припухший рот, синяки на плечах, спутанный вихрь волос, шальные глаза, а еще усталость. Обычную физическую усталость. Ноги противно подрагивали, хотелось спать и почему-то совершенно не хотелось видеть Мориса.

Нет, не совсем так. Была еще какая-то часть Дейзи, которая испытывала откровенное недоумение и настоящую обиду — почему он не остался с ней?! Все настоящие героини засыпали в объятиях героев, истомленные любовными сражениями, а утро встречали на широкой груди означенных героев, после чего…

Вот именно, интересно, что они делали ПОСЛЕ?

Во всех без исключения любовных сюжетах как-то упускался из виду вопрос, как НА САМОМ ДЕЛЕ проходило первое утро героинь после грехопадения. Как они с героями принимали душ? Чистили зубы? Шли завтракать?

Дейзи немного поежилась — и выяснила, что плечи и бедра покрылись гусиной кожей от холода. Она торопливо включила душ и с удовольствием встала под тугие струи воды.

Оказалось, что НЕКОТОРЫЕ части тела болят даже очень сильно, и она зашипела от боли, но потом, уже завернувшись в мохнатый халат, почувствовала себя бодрее и продолжила размышлять.

Прежде всего, ее интересовали собственные ощущения. Была ли она счастлива после произошедшего? Радовалась ли тому, что ее тайные мечты оказались явью? И оказались ли они явью?