Джоанна Кливленд - Парижский поцелуй

— Иви? Доброе утро. Это Клайтон, издатель «Здесь и сейчас».

— Доброе утро, мистер Клайтон. Как хорошо, что вы позвонили.

— Так что там происходит — ты возвращаешься домой или нет?

Иви глубоко вздохнула — Билл Морган сделал невозможное. Она быстро описала мистеру Клайтону ситуацию, рассказала о том, как прошло интервью и что она написала в записке.

— Будничные туфли и вечернее платье?.. Ха, думаю, что ты обнаружила кое-что интересное. Это надо раскопать.

— Вы имеете в виду, что я могу остаться?

— Но в Нью-Йорке ты уже ничего не сможешь сделать, правда? Как Ирма этого не понимает? С какой стати я должен всем объяснить, почему крутится Земля?

Иви поняла, что на эти вопросы лучше не отвечать, а сказала просто:

— Спасибо вам большое. Я сделаю все, чтобы статья получилась.

— Будничные туфли, да? Да… Молодец. Я знал, что ты умеешь работать. Этой Арду надо дать немного времени, и она откроется. Кстати, ты следишь за счетами?

— Да.

— Не трать много бумаги, особенно чековой — у нас с ней напряженка.

— Хорошо, мистер Клайтон.

— Приятно было поговорить. До встречи.

Иви повесила трубку, мечтая расцеловать мистера Клайтона, несмотря на его скупость. Впрочем времени на раздумья у нее уже не оставалось — надо было одеваться. Ровно в четыре в дверь постучали. Это был Жан-Клод.

— Ты такая красивая, — сказал он улыбаясь. — Можно я тебя поцелую?

Естественно, Иви не возражала — слишком давно (со вчерашнего вечера) она мечтала о его страстных губах.

— Мне совершенно не хочется никуда идти, — признался Жан-Клод, — но, конечно, я выполню свое обещание.

— Как это мило, — улыбнулась Иви. — Бабушка не звонила? С ней все в порядке?

— Вчера вечером она была очень расстроена, к ней даже позвали врача, и он дал успокоительное. Сегодня она отдыхает.

— Врача? Ей было плохо?

— Нет-нет. Просто нервы. Воспоминания расстроили ее. Я рад, что все кончилось, и она сможет забыть об этой истории навсегда.

Иви отвела глаза. Жан-Клод ничего не знал о записке, которую она оставила.

— Пойдем, дорогая. Эйфелева башня ждет.

Вид города, лежавшего перед ними как на ладони, действительно потрясал.

— Я теперь чувствую так, будто по-настоящему узнала Париж, — прошептала Иви. — Вот Триумфальная арка, площадь Согласия…

— А вон и Монмартр, куда я заставил тебя приезжать дважды, — рассмеялся Жан-Клод. — Как ты красива сейчас — в огнях Парижа.

— Спасибо, Жан-Клод, я так рада, что приехала сюда с тобой.

— Сколько дней ты еще будешь здесь? — спросил он, обнимая ее.

— Не знаю. Сегодня я говорила с боссом. Он дал мне еще несколько дней. Надо поработать над записями, добавить несколько штрихов местного колорита. — Ей было неприятно врать, но она не могла сказать Жан-Клоду правду.

— Пойдем. Аперитив перед обедом — чудесная вещь. Я знаю одно славное местечко.

Адвокат отвез ее в страшно модное и очень дорогое кафе на правом берегу, они заказали коктейли и продолжили разговор.

— Бабушка настояла, чтобы я учился в Америке, — рассказывал он. — Она хотела, чтобы я знал страну, где она родилась и выросла.

— Мне повезло, — отозвалась Иви. — Увы, мой французский ограничивается уроками в колледже, я никогда не говорила на нем до этой поездки.

— То немногое, что я слышал, звучало очень неплохо, — сделал он ей комплимент.

— Ты все еще занят делами Наннет? — спросила она.

— Да, — вздохнул Жан-Клод, — это непросто. Бедная женщина. Она пережила всю свою родню. Я рад, что она оставалась в моей семье до конца своих дней.

— Вы с ней были близки?

— Она заменила мне мать. Все, что у меня есть, я приобрел благодаря двум женщинам — ей и бабушке…

К обеду в роскошном ресторане, смотрящем на реку, они заказали шампанское, чтобы поднять тост за друг за друга. Иви знала, что влюбилась. Ледяной тон, пронизывающий взгляд — все это исчезло. Жан-Клод был сама теплота и нежность.

— Что я буду делать, когда ты уедешь в Штаты? — спросил он, когда они пили кофе. — Это обязательно?

— Да.

— Так что же нам делать?

— Не знаю, — прошептала она.

— Я отвезу тебя в отель.

Они взяли такси, и всю дорогу сидели держась за руки. Поднявшись в номер, Жан-Клод сразу сбросил свое пальто, снял пальто с нее, и страстно обнял ее. Рука, нежно ласкавшая ее тело, жгущие губы… Иви совсем потеряла голову. Отвечая на его поцелуи, она думала только об одном: как она может уехать? как?

— Я люблю тебя, Иви, — произнес наконец Жан-Клод. — Я не хочу, чтобы все кончилось, когда ты уедешь.

— Я тоже, Жан-Клод.

— Ты будешь здесь завтра?

— Да.

— Утром я позвоню.

— Спокойной ночи.

Он снова поцеловал ее, потом взял пальто и вышел.

Иви еще долго сидела на кровати, пытаясь разобраться в себе. Случилось невероятное: она влюбилась. Он был хорош собой, адвокат, внук мадам Арду, и он отвечал ей взаимностью. Увы, девушка знала, что несмотря на благословение мистера Клайтона, она не может оставаться в Париже вечно. Что-то надо было сделать, чтобы не потерять его. Даже сама эта мысль была ей невыносима.

Наступил вторник, а Иви еще не дождалась звонка от мадам Арду. Возможно, все дело было в том, что старуха приняла успокоительное. Не исключено, что она просто не получила письма. Если это так, то горничная должна была передать записку сегодня.

В девять тридцать, позавтракав и одевшись, девушка все еще не знала, ждать звонка или выйти пройтись. Чтобы убить время, Иви надписала открытку для подруги по колледжу из Сан-Франциско. Журналистское чутье говорило ей, что что-то должно произойти. И произойти очень скоро.

И это случилось. Вскоре зазвонил телефон.

— Мисс Форчун? — это был голос секретарши Жан-Клода. — Месье Шамо позвонит вам в одиннадцать. Будьте, пожалуйста, у телефона.

Через десять минут телефон зазвонил снова.

— Да?

— Мисс Форчун? — незнакомый мужской голос — Соединяю вас с мадам Арду.

Она позвонила! Иви все-таки добилась этого!

— Что там с этими туфлями? — начала мадам Арду.

— Я просматривала фотографии…

— Я спрашиваю, кто еще знает об этом?!

— Не понимаю, какая раз…

— Для меня есть большая разница, мисс Форчун. Если вы никому ничего не сказали, может быть, мы договоримся. — Теперь мадам Арду пыталась подкупить ее.

— Я рассказала издателю «Здесь и сейчас».

— По крайней мере вы честная женщина, — произнесла мадам Арду после долгой паузы.

— Вы сможете меня принять еще раз, мадам? Мы можем поговорить об этих туфлях?..

— В полдень за вами заедет машина, — ответила побежденная Элизабет Арду и повесила трубку.

Иви лихорадочно собиралась. Звонить в Нью-Йорк было еще рано — там все спали. Оставался Шамо. Знал ли он что-нибудь? Сказала ли ему бабка правду?