Бронуин Джеймсон - Смятение сердца

— С ним все в порядке? — проговорила Эмили. Митч кивнул и медленно выдохнул, избавляясь от остатков напряжения и страха. — Слава богу! — Он еще несколько мгновений прижимал мальчика к себе, затем слегка отстранил и заглянул ему в лицо. — Ты хорошо чувствуешь себя, малыш?

Джошуа потер кулачком лицо и громко засопел. Потом маленькое личико сморщилось, и он снова уткнулся в широкую отцовскую грудь. Лицо Митча изменилось. Губы решительно сжались в тонкую линию. Подбородок упрямо выдвинулся вперед, темные глаза, устремленные на Эмили, мрачно вспыхнули.

— Вы приступите к работе в понедельник.

На другой день Эмили заявила, что согласна с понедельника занять место няни Джошуа, но с испытательным сроком.

— Я, конечно, не брошу вас в трудном положении, — пообещала она. — Останусь до тех пор, пока вы не допишете книгу или не найдете подходящей замены.

Вроде все правильно, вот только ее холодный, натянутый тон наводил на мысль об активном инструктаже Шанталь — откуда, например, Эмили известно, что он пишет книгу? И Митч невольно отвечал ей в таком же тоне. Далее их разговор об условиях работы стал напоминать некую игру. Митч настаивал, чтобы Эмили поселилась у них. Наконец она согласилась, но из трех имевшихся в доме спален выбрала самую маленькую и неудобную, зато находившуюся дальше всех от комнаты Митча. Он стиснул зубы и согласился. И тут же поставил Эмили в известность, что заново пройдет с ней курс вождения.

Через десять дней, когда Митч совершал свой ставший регулярным полуночный моцион, меряя неторопливыми шагами веранду, он вспоминал это жгучее пламя, вспыхнувшее в ее глазах, когда она наконец решила дать согласие.

— Прекрасно. Вы можете попробовать научить меня вождению, если забудете о той ночи. И чтобы больше никаких вопросов, — потребовала она тогда.

Какой черт дернул его согласиться? Она застала его врасплох своим требованием. Он даже посмеялся над иронией, которую Эмили, сама того не желая, вложила в эту фразу — Эмили хотела, чтобы он забыл о ночи, о которой и так ничего не помнил.

— Никаких проблем, — небрежно бросил он, пренебрегая ее недоверчивым взглядом. И именно недоверие в глазах Эмили, именно оно заставляло его держать свое слово все эти десять дней. Все эти дни Митч мучился, стараясь забыть, хотя это не было так уж трудно — при них постоянно находился Джошуа с его играми, мультиками и болтовней. Но вдруг невзначай сказанное слово начинало обретать скрытый смысл, а случайное прикосновение или запах ее чистой кожи переносило его в иную реальность. Эмили — женщина, она живет в его доме, стоит нагая под его душем, спит одна на девственных простынях в спальне в конце коридора…

Митч резко вдохнул ледяной, с привкусом цитруса зимний воздух, который был бессилен остудить его пыл. Его постоянным спутником сделался неутоленный голод. Чтобы не завыть на луну, Митч перескочил через перила и зашагал по газону. Прогулка морозной ночью едва ли охладит его кровь, но по крайней мере прояснит голову. Как же он ответил тогда, подводя итог переговорам?

— Никаких проблем, — процедил он, в то время как ее глаза смотрели с явным скептицизмом. — Поскольку наши отношения чисто деловые и я несу за вас ответственность как ваш работодатель, неуместно даже упоминать о том, что вы были в моей постели. Не так ли?

Да. Вот так он ответил.

Сорок пять минут спустя, когда Митч поднялся на вершину холма, откуда, как на ладони, был виден старый фермерский дом, его сердце екнуло от страха, и он бегом пустился назад.

Окно гостиной, сказал он себе. Незачем так волноваться. Возможно, у нее просто бессонница. Он заставил себя замедлить шаги — не хотелось пугать Эмили, врываясь в дом с безумным видом. Но комната была пуста, на столике в круге света от торшера лежал раскрытый журнал. Остальные комнаты были погружены во тьму, окутанные тяжелым сонным молчанием.

— Эмили!

Он замялся у двери ее спальни и легко постучал в дверь, надеясь, что она ответит. Он ни за что не хотел открывать эту дверь, чтобы увидеть ее в постели — и потом носить в себе этот образ.

— Митч?

При тихом звуке ее голоса он обернулся и увидел, что она выглядывает из комнаты Джошуа, и меньше чем через секунду оказался рядом с ней.

— Что с ним? Все в порядке?

Прижав палец к губам, Эмили призвала его к тишине.

— Плохой сон приснился, — прошептала она. — Но сейчас он снова заснул.

Митч должен был убедиться сам. Джошуа крепко спал при свете ночника, его светлые волосы были взъерошены. Мальчик прижимал к себе плюшевого мишку, которого Митч раньше не видел. Когда он нагнулся, чтобы поцеловать сына в лоб, то заметил, что мишка далеко уже не новый, потертый в некоторых местах до ниток, основательно помятый маленькими детскими ручками. Может быть, ручками самой Эмили?

Он выпрямился и встретился с ней взглядом.

— Ваш мишка словно побывал в сражениях.

— Такая его работа, — с тихой откровенностью ответила она. — Сражаться с ночными страхами.

Минуту Митч стоял молча, потом покачал головой. Разумеется, он не сомневался, что Эмили лучше всего разберется с ночными страхами Джошуа, обеспечив его верным товарищем, который способен не только утешить, но и сразиться с демонами. Потому он и носит на себе славные боевые шрамы.

— У него есть имя? — спросил он, увлекая ее из комнаты в коридор.

— Задира. — Она осторожно закрыла дверь, и ее губы тронула легкая улыбка. — Он окрещен так пятнадцать минут назад. Я решила, это имя подходит такому маленькому худосочному бойцу больше, чем прежнее — Брюс.

В коридоре он развернул ее к себе лицом, но тут же отдернул руки, увидев, как ее глаза тревожно округлились.

— Он испугался?

— Скорее, растерялся.

— На него сразу столько всего свалилось. Все эти перемены, не говоря о последнем приключении.

Она закусила губу, откинула длинную прядь серебристых в приглушенном свете волос назад, обнаруживая материальное свидетельство упомянутого им приключения. Колючий кустарник, пробороздив по ее шее, оставил глубокую царапину, которая исчезала за отворотом теплого халата.

Митч каждый день замечал эту царапину, как и более поверхностные, уже затянувшиеся ранки на ее руках, и его неудержимо тянуло протянуть руку и провести пальцами по этой царапине до самого ее конца…

Он сунул руки в карманы, подальше от искушения, и заметил, как она беспокойно переступила с ноги на ногу. Нервничает. Оттого, что стоит здесь с ним, в темном коридоре? И не без причины, если учесть, как зудят у него пальцы.

— Он часто просыпается ночью, — спокойно произнес Митч, прислоняясь к стене и надеясь, что она последует его примеру. Расслабится, забудет о своем напряжении. — Ему уже столько времени снятся кошмары, и он просыпается с плачем.