Кара Колтер - Счастливые воспоминания

— Тори, не говори ничего…

Она сделала бы многое, чтобы избавить Адама от невыносимой боли, которую ощущала в его голосе, но она знала, что это не в ее силах.

Они лежали рядом, изо всех сил сдерживаясь, не касаясь друг друга.

Она знала, что все это — пускание змея, смех, дуракаваляние — было ради именно нынешнего момента.

Момента, когда можно было построить мост, ведущий к любви, которая по прихоти судьбы пошла не той дорогой.

В темноте она чувствовала, как Адам напряжен. А потом вздохнул.

— Иди ко мне, — скомандовал он мягко.

И она тут же подчинилась. Она прижалась к нему, вцепилась, как будто он был спасительным плотом в бушующем море, или могучим дубом, неподвластным порывам ветра, или твердой скалой в зыбучих песках.

Он не пытался поцеловать ее, лишь крепко прижимал к своему телу. Такому горячему, мускулистому, прекрасному. И если бы он только позволил, она бы исследовала каждый его сантиметр… Но он не сделал этого.

Внезапно его напряжение как будто исчезло. Он задышал глубоко и спокойно, поцеловал ее в макушку, а потом заснул.

Утром, когда она проснулась, место рядом с ней было пусто. В окно врывался солнечный свет, огонь в печке давно погас. Она вдохнула запах кофе и, услышав ровный звук мотора, снова закрыла глаза, не решаясь возвращаться к действительности.

Адам уставился на мотоцикл, озадаченный. Вчера, когда он пытался завести его под проливным дождем, абсолютно ничего не получилось. Он сдался и пошел в дом. А теперь, без малейших усилий с его стороны, большая машина гудела под ним, как будто никогда ничего и не ломалось.

Он выключил мотор и завел мотоцикл снова. Все было в порядке.

Он покачал головой. Все это ненормально. Машина сбивала его с толку, но его эмоции — нет.

Что-то очень важное случилось этой ночью.

Он вошел. Она спала на матрасе около огня. Он остановился и смотрел на ее лицо, озаренное пламенем, оно снова казалось юным. Как будто в ее жизни никогда не было трагедии. Значит, его миссия была успешной?

Он не пришел в восторг, услышав ее предложение спать с ней рядом. На одном матрасе и под одним одеялом. Секс, естественный между мужчиной и женщиной их возраста, при этом исключался. Любой другой на его месте решил бы, что это наилучший способ снять напряжение и согреться. Но он представил себе, как она выглядела бы обнаженной, и сразу согрелся.

Адам пошел в ванную и умылся.

И пока он фыркал от ледяной воды, ему пришло в голову, что ее просьба присоединиться к ней на матрасе говорила о том, о чем он мечтал долгое время.

Она доверяла ему.

Может, это было даже более важно, чем ее ночной экстаз в его объятиях.

Как мог он провести с ней ночь? Это все слишком усложнило бы. И сделало бы немыслимым его полет в Торонто.

Нет, отношения с Тори заставили бы его серьезно задуматься об обязательствах.

Даже юношей он знал, что если бы поддался тому ощущению, которое эта девочка вызывала в нем, и довел бы дело до логического завершения, то столкнулся бы с серьезными вопросами.

Например, что он будет делать дальше в жизни? И что будет делать она со своей жизнью?

Ему казалось, что он всегда знал ответы на все эти вопросы.

Он не врал ей сегодня. В двенадцать лет он вверил ей свою судьбу. Полностью. Не сходя с дороги. Никого больше не желая и никогда даже не допуская возможности жить без нее.

Он просто надеялся решить вопрос позже. Но ее повторный отказ уничтожил бы его. Погасил бы тот маленький огонек надежды, который тлел в нем.

И теперь, зная, что у него нет ни малейшей надежды заснуть, несмотря на усталость, он вернулся и лег рядом с ней.

Она сладко пахла. Ее лимонный запах смешивался с запахом дыма. Это опьяняло. Ему хотелось заключить ее в объятия, но его джинсы были мокрые, и он не хотел, чтобы она замерзла.

И что-то еще сдерживало его. Какая-то уязвимость этой женщины.

Сегодня ночью она объяснила все. Она жалела, что причинила ему боль тогда, под звездным небом по дороге в Банф.

Адам же и не думал, что его предложение будет неожиданным для нее. Ему казалось, она знала, что он чувствует, и чувствовала то же самое.

Ее отказ полностью сломил его.

Считая, что восстановить их прежние отношения невозможно, он был поражен тем, как простые слова, сказанные ею сегодня, отозвались в его сердце. Боль, беспокоившая его все эти семь лет, неожиданно исчезла.

То, как она произнесла эти слова, показывало, что ей действительно очень жаль. Когда он осмелился посмотреть на нее, он увидел следы слез на щеках. И понял, что так и не простил ее. Простить ее полностью значило бы причинить себе невыносимую боль. Но зачем он все-таки вернулся сюда?

Только лишь для того, чтобы заставить ее смеяться? Или чтобы излечить их сердца?

Его мысли потекли легко и свободно, стали чистыми и невероятно ясными. Перед тем как заснуть, Адам уже точно знал, какой был настоящий секрет Виктории. Все эти годы он думал, что она больше любила Марка, а это было совсем не так.

Адам знал, почему уехал тогда и не возвращался. Он смотрел на себя, вооруженный этим знанием, и ему нравилось то, что он видел: человека, который, несмотря на невыносимые муки, смог остаться преданным своим двум лучшим друзьям.

Он почувствовал ее сладкое тепло, прижал ее к себе и ощутил огромную и бурную радость. Он не знал, что готовит ему будущее.

Но этого момента было достаточно.

«Адам кажется этим утром другим», — подумала Тори, наблюдая за ним. Похожим на мальчишку и счастливым. Как будто он сбросил груз с плеч.

— Тебе правда нужно было выбрать какую-нибудь профессию, связанную с мотоциклами, — сказала она ему.

Он улыбнулся.

Он смотрел на нее, и она заметила радостное оживление в его темных глазах, как будто исчезли все эти годы и они снова были юными и жизнь еще не готовила им тяжелых испытаний.

Она была вынуждена отвести глаза, потому что его оживление делало ее счастливой.

— Ты возвращаешься домой сегодня? — спросила она, думая, что его ответ поможет ей выбрать между радостью и страхом.

— Я не знаю, — сказал он, пристально глядя на нее, как будто только от нее все и зависело. Он взобрался на мотоцикл, и тот взревел.

— Как ты его починил? — спросила она.

Он покачал головой и пожал плечами, как будто был не причастен к этому волшебству.

Она забралась на заднее сиденье и прижалась щекой к его плечу. Ей хотелось бы, чтобы эта поездка длилась вечно.

Опять это слово. Вечно …

Каким-то образом ее радость и ее страх были связаны с этим словом. И с Адамом.

Утро было сырым. Все выглядело чисто вымытым. Казалось, что обратное путешествие будет дольше, чем путь сюда. Наверное, она просто хотела, чтобы оно длилось бесконечно — и они бы мчались сквозь время вместе.