Дженнифер Стоун - Мне суждено любить

— Чудесное утро, Элл.

Девушка сидела за туалетным столиком, держа в руке тюбик губной помады, глубоко задумавшись, и не слышала, как Берт вошел в комнату. Увидев его отражение в зеркале, она замерла. Он остановился позади нее и положил руки на плечи. Темные глаза смотрели из зеркала. Сердце Элис гулко забилось.

— Ты опять врываешься без стука?

— Дверь была открыта, — просто сказал он. — Положи помаду назад.

— Почему?

— Я покажу тебе лучший способ сделать губы ярче.

Сердце ее забилось еще сильнее.

— Ты пришел, чтобы поцеловать меня?

— Не только. У меня есть к тебе несколько вопросов.

— Что ж, спрашивай.

— Ты такая хитрая, Элл, и увертливая, совсем как лисица.

— Хитрая?

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Я задаю тебе вопрос, а ты каждый раз увиливаешь.

Внезапно Берт потянул ее из-за столика. Элис пыталась сопротивляться, но руки крепко держали плечи и он повернул ее лицом к себе.

— Что ты хочешь узнать?

— Только одно. Как произошел несчастный случай?

— Опять все сначала!

Он взял ее за подбородок.

— Ответь, Элис, пожалуйста!

— Но что именно ты хочешь знать?

Голос дрожал.

— Твою роль в том, что случилось с Саймоном.

— Почему сегодня? Сейчас? Это так важно, что ты считаешь возможным врываться в мою комнату и нарушать мой покой?

Но Берт был неумолим.

— Для начала несколько вопросов. Я знаю, что Артур, Мэгги и твой драгоценный Клайд вели себя по-идиотски, но ты, что делала в этот момент ты?

— Ты не ответил на мои вопросы. Почему сегодня? Сейчас?

— Потому что сегодня утром я увидел тебя с другой стороны. Твой первый тур. Возникли определенные проблемы. Змея, Лола со своей истерикой, Фил… Ты справилась отлично!

— Это моя работа.

— Это работа Саймона, он долго учился для того, чтобы получить ее, — резко возразил Берт.

— Но Лола — гость Грин Глейда, и моя обязанность заботиться о ней, как, впрочем, и об остальных членах группы.

— Еще недавно ты тоже была здесь случайной туристкой и ничего не знала о саванне. Не случись беды с Саймоном, ты не имела бы понятия о работе проводника.

— Это правда, — задумчиво сказала Элис. — Странная вещь, действительно странная, но я начинаю ощущать себя проводником.

— Правда? — спросил он.

— Да.

— С каких пор?

— Я думаю, почти с самого начала.

— Ты не испугалась сегодня? — В его голосе был неподдельный интерес.

— Конечно, испугалась. Я ужасно боюсь змей. А эта страшно ядовитая и опасная. Когда увидела ее, испугалась до смерти. Но страх прошел. И все равно было ужасно увлекательно. — Элис взглянула на него. — Тебе это кажется странным?

— Это необычно для девушки, подобной тебе.

Зеленые глаза тревожно блеснули. Нежная белоручка, избалованная годами легкой городской жизни, это он имеет в виду?

Рука, лежащая на ее плече, стиснула его, другая коснулась нежного изгиба шеи.

— Скажи мне правду, Элис.

— Какую правду?

— Я должен знать.

Итак, они вновь вернулись к обсуждению несчастного случая. Не в первый раз он спрашивал ее об этом, но никогда не был так настойчив. И сейчас Элис готова была рассказать ему все как есть. Странно, но, видимо, потому, что мнение Берта для нее очень много значило, она никак не могла начать говорить. Бакстер должен был знать и без всяких объяснений степень ее участия, верить, что она бы никогда не могла вести себя так безответственно, как ее друзья. Безоговорочное доверие — вот чего девушка хотела от него. И ничего больше.

Он смотрел на нее с высоты своего роста, его глаза замерли в ожидании ответа.

А разумно ли хотеть от него так много, промелькнуло в голове. Я верю только в хорошее в нем. Если ты любишь человека, то веришь ему и никакие объяснения не нужны. Если любишь… Это случилось с ней, а она даже не заметила. Или, понимая это, не хотела признаваться себе в том, что влюбилась в Берта?

— Ну… — потребовал он. Девушка молча покачала головой. — Ты ничего не хочешь мне сказать, Элл?

— Нет…

— У тебя нет желания ответить?

— Думай, как хочешь…

— Значит, ты была так же виновата, как остальные?

— Если ты так думаешь, то да, я виновата.

Его хватка стала сильнее, он притянул ее еще ближе к себе.

— Ты можешь ответить по-человечески?

— Это все, что я могу сказать.

— Ты играешь со мной, Элл! Я не понимаю, почему ты делаешь это, но со мной это черта с два пройдет.

— Тогда уходи.

— Нет.

— Оставь меня, Берт. Все эти разговоры ни к чему не приведут.

Элис старалась освободиться от его рук, ей хотелось побыть одной, чтобы разобраться, подумать о том чувстве, которое только что она открыла в себе.

Берт нагнулся и поцеловал ее долгим, жадным, страстным поцелуем. И через секунду она уже отвечала ему. Девушка задрожала, когда он расстегнул пуговицы ее рубашки, и тихо застонала от удовольствия, когда его рука проникла к ее груди и начала медленно ласкать ее… Потом губы последовали за рукой, и Берт стал осыпать частыми поцелуями нежную упругую грудь. Девушка чувствовала, что задыхается от страсти, пораженная силой охватившего ее чувства, какого никогда не испытывала раньше.

Отдавшись охватившему ее порыву, Элис самозабвенно целовала его. Руки ее ласкали широкие плечи, мускулистую грудь, стараясь познать каждый изгиб тела любимого мужчины. Все утренние волнения исчезли: только обжигающее чувство, только извечная женская интуиция, данная ей природой, была соучастницей на этом пути. И еще одно, сознание того, что все, что происходит между ними, правильно и прекрасно. И пусть все будет так, как должно быть.

Берт поднял голову и посмотрел на нее. Элис ответила ему странным вопросительным взглядом, как будто боялась того, что он скажет.

— Мы должны остановиться, Элис!

— Нет!

Она не хотела отпускать его, вовсе не хотела останавливаться и теперь поняла, что должна продолжить, потому что только Берт может дать полное удовлетворение ее тайным желаниям.

— Элис, — прошептал он, целуя ее страстно, требовательно. — Мы продолжим это, но не сейчас. — Голос его был хриплым.

— Но почему?..

— Послушай, детка, ты знаешь, сколько времени? В любой момент здесь могут появиться люди, которые уже, наверное, ждут нас.

— К сожалению, ты прав, — с неохотой согласилась Элис.

— Но мы продолжим. Сегодня вечером. Когда мы будем принадлежать только друг другу и у нас будет столько времени, сколько мы захотим. — Берт бережно коснулся ее лица горячей ладонью, его глаза теплились страстью. — Ничто не остановит нас, — хрипло произнес он, — ничто, малышка…

Элис опустилась на стул около туалетного столика, взглянула на себя в зеркало: золотистые волосы были растрепаны, глаза странно блестели, губы… И на этот раз Берт оказался прав, губной помады не требовалось. Но самым удивительным было то, что вся она будто светилась счастьем… И каждый, увидевший ее в этот момент, наверняка сказал бы: «эта женщина любит и любима».