Дженнифер Стоун - Мне суждено любить

— Но ты ведь не относишь себя к туристам, ты работаешь здесь уже несколько недель и достаточно хорошо знаешь территорию. Мы можем поехать на моей машине, я бы предпочел ее открытому джипу.

Девушка грустно посмотрела на него.

— Берту это не понравится.

— Это имеет значение? Он не заботится о твоих чувствах, Элис, почему ты должна заботиться о его? Мне кажется, ты ничего не должна ему.

После вопиющего предательства Берта эти слова ранили ее.

— Возможно, я сумасшедшая, но я беспокоюсь, — сказала Элис тихо. — Впрочем, Берт вел себя вероломно, я такого не могла даже представить. О'кей, Клайд, может быть, я не права, но я согласна. Мне нужен еще час, чтобы закончить дела.

Они покинули лагерь. Клайд сидел за рулем, глаза Элис неотрывно всматривались в буш, даже когда Клайд обращался к ней, она не поворачивалась.

— Я испытываю странное чувство, Клайд, — произнесла она, как бы оправдываясь. — Этот заповедник стал очень дорог мне. И сегодня я словно прощаюсь с Грин Глейдом.

— Ты говоришь так, будто собираешься скоро уехать.

— Думаю, так и будет. На днях я ездила навестить Саймона. Он выглядит так хорошо, что я просто не поверила и удивилась, почему он все еще в госпитале. Думаю, проводник скоро вернется к работе. — Элис изо всех сил старалась говорить легко, но каждое слово болью отзывалось в ее сердце.

— Саймон. — Клайд поморщился. — Проводник. Конечно. Я рад слышать, что он выздоравливает. Мы все беспокоились за него.

— Это правда, Клайд?

На этот раз Элис повернулась на сиденье. Лицо Клайда покраснело, руки сжимали руль.

— Да.

Элис продолжала всматриваться в буш: жираф, поднявший голову и жующий листья акации, обезьянки, прыгающие с ветки на ветку на отдаленных деревьях, бородавочник, смешно шествующий через заросли…

Внезапно девушка вскрикнула:

— Леопард!

— Где?

— Вон там, под тем деревом.

Клайд нажал на тормоз.

— Осторожно, — предупредила Элис, но опоздала, и машина, заскрежетав, едва не врезалась в дерево.

Элис невольно подалась вперед, и только благодаря ремню безопасности ей удалось избежать удара о стекло. Несколько секунд она оставалась без движения, едва дыша, прикрыв глаза руками, и только панические ноты в голосе Клайда заставили ее отнять руки от лица, открыть глаза и выпрямиться.

— С тобой все в порядке? — испуганно произнес он.

Элис дрожала и несколько секунд была не в состоянии говорить, а когда вновь обрела контроль над собой, прошептала:

— Кажется, да.

— Слава Богу! Ты меня так напугала. Нужно выбираться отсюда.

Клайд включил задний ход, но машина не двигалась. Он сильнее надавил на газ. Снова никакого движения, только колеса вращались вхолостую.

— Нужно посмотреть, в чем дело.

Клайд уже почти открыл дверь, но Элис остановила его.

— Не делай этого.

— Мы застряли, Элл. Если я не выясню, что случилось, мы никогда отсюда не выберемся.

Девушка решительно захлопнула дверцу.

— Так не годится, Клайд, тебе нельзя выходить. Ты забыл о леопарде?

— Чертов зверюга. Я так разволновался! Слушай, я никогда раньше не видел леопарда. Он что, может наброситься на нас?

Со своего сиденья Элис могла видеть зверя, растянувшегося на ветке хинного дерева.

— Может, — сказала она. — Дело в том, что, даже если он исчезнет, заросли такие густые, что никогда нельзя точно сказать, кто еще скрывается в траве.

— Ты меня пугаешь.

— Это территория львов, — сказала Элис и удивилась, вспомнив, что когда на карту была поставлена безопасность Берта, она не думала о хищниках.

— О Боже! И ты все время водила людей на экскурсии!

— Проводники знают безопасные тропы. Они знают, когда львы голодны, когда охотятся, но я пока еще не очень хорошо ориентируюсь в саванне. Боюсь, мы застряли надолго, Клайд.

— Надолго? Как это?

— Пока кто-нибудь не решит искать нас.

— Когда это может произойти?

— Не знаю.

— Мы не можем провести здесь ночь.

— Придется, — сказала Элис печально.

Ее глаза снова всматривались в саванну. На ветке хинного дерева мелькнул длинный хвост, затем все стихло. Леопарды часто бывают пугливы, скрываясь от людей, но этот, несомненно, был исключением. Послеполуденные тени начали вытягиваться по земле.

— Наверное, скоро тебя хватятся.

Голос Клайда звучал мрачно и неуверенно. Он так отличался от Берта, который владел собой в любых обстоятельствах.

— Когда обнаружат, что костры не зажжены, а ужин не приготовлен, начнут беспокоиться, — предположила Элис, — но тогда будет уже темно. И потом, никто не знает, куда мы поехали. Мы даже никому вообще не сказали, что уезжаем.

Долго они сидели в тишине, занятые каждый своими мыслями.

— Расскажи мне, как ты жила здесь, — попросил наконец Клайд.

Он слушал не перебивая, пока Элис рассказывала ему о кострах, которые зажигала у изгороди каждую ночь, о керосиновых лампах, выпечке хлеба и салатах, которые готовила к барбекю, о Берте.

— Этот тип — просто деспот! — взорвался он, когда Элис закончила.

— Сначала я тоже так думала. Странная вещь, когда я привыкла к тому, что делаю, мне действительно начала нравиться работа.

— Но, Элл, ты городская девушка!

— Просто потому, что город — единственное, что я знала. Берт сказал мне однажды, что саванна входит в кровь и тогда уж невозможно представить свою жизнь где-нибудь еще. Он был прав, Клайд. В буше есть жестокость, но и очарование и красота, которых я себе не представляла.

— Ты говоришь так, будто тебе жаль покидать Грин Глейд.

Губы Элис сжались в тонкую линию.

— Я не могу дождаться, когда уеду отсюда!

— Почему-то мне кажется, что ты так не думаешь.

Девушка посмотрела на него, затем снова отвела взгляд.

— Я все-таки была счастлива последнее время.

— Ты действительно любишь Берта?

— На свою беду.

Тени становились все длиннее. День угасал. На востоке над зазубренными очертаниями зарослей небо окрашивало в кровавые цвета безжалостное африканское солнце. Элис знала, что, когда эти краски потускнеют, очень быстро наступит полная темнота. Дорога была пуста. С того времени, как они забуксовали, ни одной машины. Ни единой. Даже если Берт вернется в лагерь, он не поедет по этой дороге.

Клайд неожиданно нарушил тишину.

— Извини, Элл.

— Это не твоя вина, что мы застряли. Это могло случиться с любым.

— Я не об этом. О Саймоне и слоне… Я… я вел себя так скверно!

Удивленная Элис повернулась к нему.

— Что это ты опять?

— Дай мне сказать. Именно поэтому я здесь. Извини за все. За то, что заманил тебя поехать со мной, зная, что ты хочешь, чтобы мы были только друзьями; за несчастный случай… И прежде всего, что позволил тебе взять ответственность на себя, а ведь ты не виновата. Прости меня.