Патрисия Тэйер - Солнце взойдет

Холт долгое время непонимающе смотрел на документ в его руках. Либо этот документ фальшивый, либо, либо его мать лгала!

Он сел рядом с коробками, сжал ладонями виски и попытался вспомнить что-нибудь из своего детства. Память неохотно, но расставалась со своими воспоминаниями. Он вспомнил, как расспрашивал мать об отце, ее постоянные отговорки и просьбу не говорить о папе при дедушке. Дедушка…

Он рассеянно посмотрел на фамилию судьи и резко выпрямился. Гарольд Клейтон-младший был сыном его старинного друга, тоже в прошлом судьи, который был на пенсии.

Боль запульсировала в висках. Он рывком поднялся и подошел к окну. Дыхания не хватало, перед глазами все помутилось. Наконец старая щеколда подалась, и ему в лицо ударил резкий порыв чистого горного воздуха. Дышать сразу стало легче, застилавший глаза туман рассеялся, в голове прояснилось.

Его дед, Маккензи Першинг, деспотичный, эгоистичный старик, умер несколько лет назад. Его единственная дочь и мать Холта Элизабет Першинг Ролинс никогда не осмеливалась ему перечить. Разве что однажды, когда вышла замуж за Джона Ролинса, но ее смелости ненадолго хватило.

— Как ты, сынок? — раздался вдруг голос Зака.

— Почему ты не показал мне этих писем раньше? — сглотнув, спросил Холт, когда Зак остановился рядом с ним.

— Джон просил.

— Но почему? — Слезы подступили к глазам, и он сердито смахнул их рукой. — Все эти годы…

— Все эти годы Джон ездил в Бостон, невзирая на запрет.

Холт резко вскинул голову.

Зак с мягкой улыбкой продолжал:

— Он приезжал, становился напротив дома твоего деда и ждал, когда увидит тебя. Когда он возвращался, разговоры о тебе не прекращались несколько дней.

— А когда я подрос?..

— Он приехал в тот день, когда ты окончил школу, но случайно натолкнулся на Элизабет, — помолчав, сказал Зак. Улыбка сошла с его яйца.

— На маму?

— Да. Джон приехал сам не свой. Лишь через несколько дней он неохотно поделился со мной, что произошло. Оказывается, она сказала ему, что ты не хочешь его видеть и ненавидишь его.

— И отец поверил? — недоверчиво спросил Холт. Зак пожал плечами.

— Ты был уже взрослый и ни разу не позвонил ему и не проявил к нему никакого интереса. Что ему оставалось делать?

Холт стоял, сжимая и разжимая кулаки, и молчал.

Вдруг Зак усмехнулся.

— Я уже всерьез начал о нём беспокоиться, пока однажды в наш дом не заглянуло маленькое солнышко.

— Ты говоришь о Ли? — сразу догадался Холт.

— Да, о ней. Она не смогла заменить ему тебя, но с ее приходом Джон преображался и снова стал напоминать себя прежнего. С того самого дня она и стала солнцем этого дома, осветившим жизнь двух стариков.

«И мою», — вдруг понял Холт, и от этой мысли на сердце у него снова стало холодно и одиноко.

Все утро Ли пыталась заставить себя начать укладывать вещи, но у нее к этому не лежала душа. Последние двадцать четыре часа ее мысли занимал Холт.

И их единственная ночь… Раздался стук в дверь, и вслед за этим показалась голова ее матери. На ее лице была грусть, хотя голос звучал бодро:

— Как дела?

— Входи, мам, — улыбнулась Ли. — Я уже почти готова. Осталось взять только спортивный костюм и фотоаппарат, и можно отправляться.

Клэр села на кровать.

— Тебе обязательно нужно уезжать так скоро? — жалобно спросила она. — Ты жила с нами всего пару дней.

— Но ведь это моя работа, мам, — мягко сказала Ли. — Мы уже столько раз об этом говорили.

— Я бы не спорила, но ведь в этот раз все совсем по-другому. Я это чувствую. Ты собираешься неохотно, скажи, разве нет? Совсем не так, как раньше, когда у тебя глаза горели и ты заражала всех своим энтузиазмом. Даже меня с папой.

Ли закрыла глаза. Разве материнское сердце обманешь?

— Ли? — вдруг позвал за дверью ее отец. — Какой-то Джейсон Митчелл из «Галереи Митчелла» просит тебя к телефону. Говорит, что он из Нью-Йорка.

— Входи, пап. — Нахмурившись, она взяла трубку. — Слушаю.

— Здравствуйте, миссис Кинан. Меня зовут Джейсон Митчелл. Надеюсь, я не помешал?

— Здравствуйте, мистер Митчелл. Вообще-то, немного помешали.

— Но я могу с вами поговорить?

— Я вас слушаю, — теряясь в догадках, кто он и откуда ее знает, сказала она.

— В общем, извините, если я не вовремя… Кстати, вы можете дать мне номер своего агента, и я с ним свяжусь.

— Какого агента? Моего? — ничего не понимая, переспросила она.

— Дело в том, миссис…

— Мисс.

— Ага. Дело в том, мисс Кинан, что Холт прислал только ваши фотографии и несколько телефонных номеров, но среди них не было телефона вашего агента. Поэтому…

— Холт прислал вам мои фотографии? — не сдержав своего удивления, воскликнула она.

На другом конце провода повисла пауза.

— Так, кажется, мы не совсем понимаем друг друга, — вдруг раздельно произнес мужской голос. — Позвольте, я объясню. Я являюсь владельцем фотогалереи «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке. Думаю, я не удивлю вас, если скажу, что вы удивительно талантливый фотограф и я хотел бы организовать выставку ваших работ в сентябре. Понимаю, что вам надо подумать. Запишите, пожалуйста, мой телефон и свяжитесь со мной, как только вы примете решение, надеюсь положительное. Я буду очень ждать вашего звонка.

Ли машинально записала его телефон и, попрощавшись, положила трубку.

— «Галерея Митчелла» в Нью-Йорке предлагает организовать выставку моих фоторабот в сентябре, — все еще не придя в себя от изумления, сказала она, переводя взгляде Клэр на Тима.

— Так это же замечательная новость! — первой отреагировала ее мать и заключила ее в свои объятья.

— Мы очень гордимся тобой, дорогая, — поддержал ее отец, дождавшись своей очереди, и крепко прижал ее к своей груди.

— Холт прислал ему мои фотографии.

— Что ж, значит, Холт понимает толк не только в финансовых бумажках или с чем он там имел дело, но и в искусстве, — рассудительно сказал ее отец.

— Что же мне делать? — беспомощно спросила она.

— Согласиться! — воскликнул ее мать.

— Конечно, соглашайся, — поддержал жену Тим. — Когда еще представится такая возможность?

— Но… — Ли прикусила губу и прошептала: — Но ведь тогда я не сдержу своего обещания.

— Какого обещания? — с ласковой улыбкой спросила Клэр.

— Сорея… После того, как я ее потеряла, я обещала себе, что не позволю, чтобы нечто подобное случилось с другими детьми.

— Но ты и не позволишь. — Клэр прижала ее к себе и погладила по голове, как маленькую девочку. — Подумай сама. Если галерея Митчелла известна — а что-то мне подсказывает, что так оно и есть, значит, о твоей выставке напечатают в газетах. О ней узнают сотни, тысячи людей. Ты не нарушишь своего обещания: ты будешь бороться за всех детей, но уже другими способами.