Виктория Лайт - В погоне за Памелой

— Господи, Грейс, неужели ты никогда меня не простишь? — потрясенно спросил Дэниэл, по-своему истолковав ее молчание.

Девушка провела языком по губам, попыталась что-то сказать, но передумала, бросилась к нему и обняла. Дэниэл прерывисто вздохнул. Наверное, то же самое чувствует заключенный, которому вдруг отменяют смертный приговор, подумал он. Он наклонился к Грейс, она стремительно вскинула голову, и он ударился подбородком о ее лоб. Оба вскрикнули и рассмеялись, правда смех Дэниэла прозвучал натянуто — после удара Рика подбородок до сих пор болел.

— Бедняжка, — прошептала Грейс, дотрагиваясь до раны Дэниэла, которая снова начала кровоточить. — Как ты мог быть так жесток с Риком...

Лицо Дэниэла вытянулось. Он без колебаний отнес первую часть фразы на свой счет, а оказалось, что Грейс жалеет вовсе не его.

— Можешь быть уверена, он мне двинул гораздо сильнее, удивительно, что ничего не сломал, — сказал он мрачно. — Кулачищи у твоего Рика будь здоров.

Грейс прыснула. Дэниэл нахмурился.

— Ты, кстати, до сих пор не объяснила мне, что он делал в твоей квартире, — с шутливой угрозой произнес он.

— Эх, надо бы тебя помучить, — улыбнулась. Грейс, — но у меня уже нет сил. Мы проболтали всю ночь и в основном о тебе...

Грейс закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Ну тогда я ничего не понимаю, — ухмыльнулся Дэниэл. — Почему он не превратил меня в отбивную?

— Потому что он знает, что я бы этого не пережила, — просто сказала Грейс.

Она спрятала лицо у него на груди, а он целовал ее пушистые волосы, не обращая внимания на боль в рассеченной губе.

Рождественские каникулы пролетели с ужасающей быстротой, и, стоя в своем кабинете, Дэниэл Эверетт впервые в жизни сознавал, что его совершенно не тянет заниматься работой. Его губы до сих пор ощущали теплоту щеки Грейс. Она так сладко спала, когда он уходил на работу, что у Дэниэла не хватило сил разбудить ее и попрощаться. Он оставил записку на туалетном столике и осторожно поцеловал ее в щеку. Грейс даже не вздрогнула, и Дэниэл поскорее вышел из спальни, подавляя в себе желание остаться и подразнить это бесчувственное существо.

Никогда еще он не проводил столько дней в абсолютной праздности. Им с Грейс нужно было столько рассказать друг другу, столько сделать, что до работы просто не доходили руки. Они посещали музеи и выставки, катались на коньках, бродили по улицам, пили обжигающе горячий кофе и молчали, глядя друг другу в глаза.

А когда усталость брала свое, они возвращались домой, и там у них открывалось второе дыхание. Фантазия их была неистощима, стремление доставить друг другу удовольствие безгранично. Дэниэл мог часами любоваться Грейс, находя в ней все новые оттенки красоты. Он никогда не уставал наблюдать за игрой ее переменчивого личика и следовать за полетом ее воображения. Грейс же черпала в нем уверенность и силу; уравновешенность Дэниэла благотворно влияла на ее беспокойную натуру. Она уже чувствовала, что они две половинки одного целого, и жизнь приобретала смысл, когда они были вместе.

Дэниэл окончательно осознал это только сейчас, когда вошел в свой кабинет и понял, что ему предстоит один мучительно долгий день без Грейс. Он вздохнул и подошел к окну. Было довольно рано, и во внутреннем дворике никого не было, лишь ослепительные красавицы на рекламных щитах улыбались Дэниэлу. Вдруг прозрачная кабина лифта напротив окон его кабинета пришла в движение. Дэниэл машинально поднял голову, чтобы проследить за ней, и увидел, что двумя этажами выше в лифт заходит Памела Риверс. Он ничего не слышал о ней с той самой злополучной ночи после рождественского бала. И не горел желанием услышать.

Надеюсь, она перестала на меня злиться, подумал Дэниэл, наблюдая за стройной фигуркой в темном костюме.

Впрочем, на самом деле ему было абсолютно все равно. Впервые с тех пор, как он познакомился с Памелой Риверс, мысль о ней не вызывала у него никакого душевного волнения. Можно было только удивляться тому, как долго эта женщина намеренно портила ему жизнь. Вернее, как долго он позволял ей делать это.

— Все страдаешь из-за неприступной красавицы, Дэнни? — раздался у него за спиной жизнерадостный голос Майка Тейлора. — Или, наоборот, предаешься сладким воспоминаниям?

Дэниэл обернулся. Майк неслышно вошел в его кабинет и успел заметить, что он разглядывает Памелу в окне.

— Привет, — поздоровался Дэниэл. — А я и не слышал, как ты вошел.

— Еще бы, — ухмыльнулся Майк во весь рот. — Был слишком занят. Понимаю.

Дэниэл еле заметно пожал плечами. Сейчас он находился в состоянии такого блаженного спокойствия, что ему не хотелось ничего объяснять Майку.

— Знаешь, дружище, я ужасно за тебя рад! — Майк с силой хлопнул Дэниэла по спине. — Я обалдел, когда увидел ее в том костюмчике... Изумительная женщина.

— Верно, — согласился Дэниэл, не уточняя, что имеет в виду отнюдь не Памелу.

Тем временем Памела спустилась на первый этаж, подошла к фонтанчику и села на скамейку рядом с ним.

— Все, должно быть, только и говорят, что о вас, — продолжал Майк.

Ему ужасно хотелось обсудить с Дэниэлом подробности их отношений с Памелой, но друг был как назло очень неразговорчив.

— Вряд ли, — откликнулся Дэниэл, прекрасно понимая нетерпение Майка.

— Да ты что? — изумился Майк. — Когда ты рванул за ней на балу, все рты пораскрывали и ни о чем больше не говорили. Грейс, правда, пришлось туговато, но тот парнишка, что был с Памелой, пришел ей на выручку.

Дэниэл поморщился. Грейс простила его, но он пока еще не мог забыть того, что бессовестно бросил ее одну на глазах у всех и побежал за Памелой. А утешать ее пришлось другому мужчине.

— А Грейс еще долго оставалась на празднике? — осторожно поинтересовался он у Майка.

— Не помню... — Майк наморщил лоб. — Кажется, уехали сразу. Сам понимаешь, на нее все таращились и шептались, не могла же она остаться и радоваться жизни, как ни в чем не бывало. Ее обязательно заподозрили бы.

Дэниэл вздохнул. Значит, Грейс была наедине с тем типом немыслимое количество времени...

Но Майк не желал говорить о Грейс. Памела интересовала его гораздо сильнее.

— Видишь, Дэниэл, я же говорил тебе, что дельце выгорит. — Он двинул Дэниэла локтем в бок. — Ну расскажи мне, как она... Хороша?

Майк сгорал от нетерпения. Он справедливо полагал, что имеет право знать все подробности. Разве не он подал Дэниэлу великолепную идею? Разве она не увенчалась головокружительным успехом?

— Прекрасна, — без тени улыбки подтвердил Дэниэл. — Самая чудесная девушка в мире.

Майк выразительно присвистнул. Он ожидал несколько иной характеристики. Бесспорно, Памела невероятно красивая женщина, но «чудесная девушка» — это уже наглое преувеличение. Или любовь в одночасье превратила свирепую тигрицу в невинную овечку?