Агата Мур - Перекресток любви

— Поехали в «Мэриборо», Дик — неожиданно сказала Элен. — У нас сегодня гость, мне бы хотелось надеть новое платье.

— Понятно, — улыбнулся водитель. — Поехали!

Машина плавно тронулась и вскоре слилась в поток других автомобилей. Элен откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза, чтобы ничто не мешало вернуться в прошлое.

— Хотите, чтобы я сопровождал вас?

Услышав голос Дика, Элен с трудом открыла глаза, отрываясь от своих тяжких мыслей. Машина стояла у входа в один из самых шикарных магазинов Мельбурна, известный своими высокими ценами.

— Нет, спасибо. — Она тепло улыбнулась шоферу. — Почему бы тебе не попить кофейку? Я вернусь не раньше чем через полчаса.

Элен пробыла в магазине в два раза дольше, так как потребовалось связаться с банком, чтобы подтвердить ее платежеспособность. Стоимость выбранного наряда выходила за рамки ее скромных представлений о богатстве.

Она приехала домой лишь за минуту до возвращения Филиппа и быстро поднялась наверх в надежде избежать с ним столкновения. Если хорошенько поторопиться, то успеет зайти в ванную.

И это ей удалось. Правда, встреча была отложена лишь на несколько минут, потому что, войдя в спальню, Элен обнаружила, что супруг уже там. Он раздевался.

Его глаза изучающе смотрели на жену, затем на секунду скрылись за рубашкой, которую он стягивал через голову. Повесив ее, Филипп сразу же подошел к Элен.

Женщина стиснула зубы. Черт побери! По крайней мере еще несколько часов ей придется притворяться. Но уж потом, когда гость уедет, она наконец даст волю гневу! А сейчас надо было что-то говорить.

— Дик отвез меня в «Мэриборо». Я сделала покупки, — сказала она, показывая на яркую фирменную сумку, стоящую у кровати. — Мне хотелось надеть что-нибудь новенькое сегодня вечером…

Филипп был совсем рядом, и она постаралась как можно приветливее посмотреть ему в глаза, когда он обеими руками ласково обхватил ее голову.

Супруг поцеловал жену с трогательной нежностью. Неожиданно для себя она ответила ему.

Подняв голову, Филипп провел большим пальцем по губам Элен, которые тут же задрожали, и посмотрел на нее пристальным взглядом. Потом его рука скользнула по ее шее и, осторожно забравшись под ворот шелкового; халата, коснулась упругой выпуклости груди.

— Что сказал гинеколог?

— Уверил меня, что с ребенком все в порядке.

Ее грудь набухла, соски напряглись, призывно заныло в низу живота… Черт побери! Почему ее тело сразу же реагирует на его ласки?

Филипп смотрел на жену так, словно в точности знал, что с ней произошло, и только ждал, когда она сама все расскажет.

Неужели гинеколог позвонил ему? Что ж, ничего удивительного.

— Сегодня утром меня тошнило… — Не заметив на его лице никакой реакции, Элен замолчала. Разумеется, она не была столь хорошей актрисой, чтобы супруг вот так просто мог ей поверить. — Я снова кое-что вспомнила, — поправилась она, — и это на меня немного подействовало…

— Бедняжка, — пожалел ее Филипп, целуя в висок. — Если ты сегодня не в состоянии принимать гостей, я могу связаться с Кроуном и встретиться с ним в ресторане.

— Нет! — быстро отреагировала Элен. — Ведь Ада уже все приготовила…

Она вовсе не хотела, чтобы муж разбудил ее глубокой ночью, когда вернется и станет укладываться рядом.

Женщине хотелось мести. Черт побери! Ей хотелось беспощадной войны с Крэгом. Но, естественно, не сейчас, когда на пороге вот-вот появится гость. Сколько у них еще остается времени? Меньше часа?

— Может быть, нам начать одеваться?

Филипп выпустил жену из объятий, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой.

— Да, мне еще надо принять душ и побриться.

Платье, которое Элен купила, было из ярко-красной немнущейся вискозы. Оно плотно облегало фигуру и едва достигало колен. Сверху его украшала изысканная вышивка. Такая же вышивка была на туфлях, составляющих с платьем единый ансамбль.

Филипп вернулся в комнату, когда жена заканчивала макияж. Привычным жестом он помог ей застегнуть лифчик, затем надеть платье. Когда длинная молния была застегнута, модница повернулась к мужу лицом.

— Ослепительно! — воскликнул Филипп. В его глазах было неподдельное восхищение. — Тебе помочь причесаться?

— Нет, я оставлю волосы распущенными.

Элен подошла к туалетному столику, взяла щетку и водила по волосам до тех пор, пока они свободно и ровно не легли на плечи. Надеть серьги одной рукой было слишком сложно, она не стала даже пытаться, хотя вполне могла попросить Филиппа помочь.

Вилли Кроун оказался высоким, красивым мужчиной сорока лет, большим поклонником прекрасного пола.

— Я мечтал познакомиться с женщиной, которая сумеет завоевать сердце Филиппа! — воскликнул он, целуя руку хозяйке. — Поздравляю вас!

Обед удался на славу. Не только потому, что Ада была изумительной поварихой. За столом сидело двое настоящих друзей, милых, интересных мужчин.

— Вы, наверное, уже догадались, что наши отцы были деловыми партнерами, — сказал Вилли, обращаясь к Элен. — Много лет подряд мы с Филиппом проводили каникулы вместе. Однажды даже ездили в Париж. — В глазах Вилли запрыгали озорные огоньки. — Мы были молоды и жаждали приключений…

— Ладно, не рассказывай сказок! — проворчал Филипп. — А то мне тоже найдется что доложить Патрисии, когда я ее увижу.

— Патрисия! — произнес мечтательно Вилли. — Вот женщина, которая может все понять…

— Не разрушайте моих иллюзий, — улыбнулась Элен.

— А какие у вас иллюзии в отношении меня, дорогая? — удивился гость.

— Я хочу думать, что вы исключение среди большинства преуспевающих мужчин — не изменяете жене.

На минуту в комнате воцарилась напряженная тишина. Однако по лицу Вилли угадать его реакцию на сказанное было невозможно. Наконец он кашлянул и очень мягко произнес:

— Если мужчина дорожит своей семьей, а жена его полностью удовлетворяет, то для чего же заводить любовницу?

Элен затеяла опасную игру и отлично это понимала, но остановиться уже не могла.

— Ну, может быть, желание перемен, смена удовольствий… И, между прочим, не считаете ли вы, что потребности жены тоже должны быть удовлетворены?

— А что, тебе есть на что пожаловаться, дорогая? — тут же спросил Филипп голосом нежнее шелка.

Элен потребовался весь ее актерский талант, чтобы беззаботно рассмеяться:

— Ну, в чем я могу тебя обвинить?

Она замерла, не зная, что еще сказать, чтобы положить конец этой нелепой сцене, и уже отчаянно сожалела о затеянном разговоре. Но тут Филипп взял руку жены и поднес к своим губам.

Это был неискренний, театральный жест. И она заметила, как при этом сверкнули его глаза, их блеск лезвием прошелся по ее нервам.