Дениза Алистер - Моя половинка

– Неужели ты не знаешь? Не можешь догадаться? Я тоже люблю тебя, безумно люблю, Оливия!

Она уставилась на него, выискивая на его лице признаки того, что он разыгрывает ее. Он лжет! Он же спал с Сусанной накануне свадьбы с ней! Если только... если только Сусанна не лгала и в этом случае.

– Сусанна сказала еще кое-что, – спокойно произнесла она.

– Что?

– Она сказала, что ты занимался с ней любовью в ночь перед нашей свадьбой.

Тишина грозила взрывом, затем Гил прорычал:

– Вот стерва! И ты ей поверила?

– Я не хотела верить. Но слишком уж много из сказанного ею звучало так убедительно! Всю неделю до свадьбы ты держался со мной холодно и отчужденно, будто сожалел вообще о том, что попросил моей руки. И тогда, ночью, когда я позвонила в гостиницу, мне сообщили, что накануне ты ужинал с Сусанной. Только ты и Сусанна – одни. Бобби с вами не было.

– Бобби действительно не было в ресторане, потому что он себя плохо почувствовал и остался в номере. Я был удивлен больше всех, когда приехал и увидел ожидающую меня Сусанну – в одиночестве. Отказаться от ужина с ней – значило бы поступить слишком невежливо. О боже, теперь я понимаю, что должен был отказаться.

– Значит... значит, ты не спал с ней?..

Глаза Гила вспыхнули, будто уже само предположение об этом он нашел оскорбительным.

– Конечно нет! Что бы ни происходило между Сусанной и мной, это давно кануло в лету. Я тебе об этом говорил. Остались потом только служебные отношения, ничего больше. Я думал, она смирилась с тем, что между нами все кончено, но Сусанна, видимо, считала по-другому. Она поняла, что сильнее всего отомстит мне, если нанесет удар по тебе. Так она и поступила.

Внезапно Гил заключил Оливию в объятия и крепко прижал к себе.

– Поверь мне, Оливия, и прости за все несчастья, что произошли по моей вине.

Оливия чувствовала, как сладостный жар охватил все ее тело. Только бы он не выпускал ее из своих объятий. Никогда!

Она верила ему. Она поняла, что ошиблась насчет многих вещей. Гил не способен был так постыдно вести себя, как приписывала ему Сусанна. Ей, Оливии, надо было бы понять это раньше.

Гил смотрел на нее сверху вниз, его глаза неожиданно потемнели и стали серьезными, очень серьезными.

– Я люблю тебя, Оливия. Я влюбился в тебя еще тогда, пять лет назад, только не смог признаться в этом.

– Пять лет назад?

Гил кивнул.

– Когда я застиг тебя с этим юнцом в тот вечер, я чуть не ослеп от ревности. Я убеждал себя, что разгневан твоей неразборчивостью, но это была лишь отговорка: я ревновал. Ревновал, как черт. И так и не смог забыть тебя. Ну, конечно, я встречал других женщин... Но только к тебе неизменно возвращались мои мысли. Я согласился стать исполнительным директором в «Бофоре», кстати, лишь потому, что знал: я должен увидеть тебя и навсегда разобраться в своих чувствах. Однако даже тогда я все еще не мог признаться себе, как ты мне нужна. Я понимал, что желаю тебя так, как не желал ни одну женщину на свете, но не мог назвать это любовью. Я пытался называть это по-разному, только не любовью. Но теперь отрицать больше нет сил: я люблю тебя, Оливия, безумно люблю!

– Гил, я должна тебе что-то сказать... Когда ты уезжал, я убедилась, что не беременна... Я страшно разочарована. Я вдруг поняла, как сильно хотела родить нашего ребенка.

Гил страстно привлек ее к себе и прошептал на ушко:

– Думаю, моя любовь, мы должны это поправить. Немедленно!

Оливия заглянула в его глаза и шутливо заметила:

– Но ты выглядишь таким усталым. Ты не хочешь отдохнуть? – Он молча взял ее за руку и повел к лестнице. – Миссис Макдуглас будет довольна, – пробормотала она смущенно.

– При чем тут миссис Макдуглас? – спросил Гил, внезапно остановившись.

Оливия нежно улыбнулась.

– Она считает, что дому нужны дети.

Гил страстно поцеловал ее и прошептал:

– Сейчас мне нужна ты.

Ответив ему таким же страстным поцелуем, Оливия без слов дала ему понять, как велико ее собственное желание.