Кристин Григ - Жаркая схватка

Старик нагнулся, подобрал валяющуюся в пыли бейсболку, отряхнул ее о колено и протянул всаднице. Джессика заправила под кепку темно-каштановые волосы и надвинула козырек на самые глаза.

— Ты не откроешь ворота?

— Может, все-таки Джимми к делу приставить?

— Грегори, ворота.

Управляющий поморщился. Приказ ни с чем не спутаешь, даже если он высказан тихим, мягким голосом.

— Да, мэм.

Он распахнул ворота загона — и кобыла со всадницей стрелой вылетела на зеленый простор.

— Вот ведь чертовка! — обронил Джимми, провожая их взглядом. — Думаешь, хозяйка справится?

Грегори задумчиво сощурился.

— С кобылой-то управится играючи. — Он засунул за щеку плитку жевательного табака, длинно сплюнул, вытер седоватые усы рукавом. — А вот жеребец ей задаст жару!

Джимми озадаченно захлопал ресницами.

— А что, у нас на ранчо новый жеребец завелся? Мне никто не сказал.

— Господа называют это «фигурой речи», сынок.

— Чего-чего?

Грегори вздохнул, ухватил вилы и вручил их подростку.

— А ну марш денники чистить!

Видавший виды пикап катился по дороге, подпрыгивая на ухабах. А за рулем восседал Франклин Крэгг.

За эту ржавую колымагу он выложил прижимистому старикашке четыре сотни после того, как арендованный им самолет приземлился на небольшом аэродроме за пределами Тусона. Частный детектив упоминал, что взлетно-посадочная полоса есть и на ранчо Уинстонов, но Франклин решил по-своему. Человеку, проводящему «рекогносцировку местности», лучше не привлекать к себе излишнего внимания. Он и оделся попроще, заменив костюм и галстук выгоревшими джинсами и хлопчатобумажной футболкой. И даже раскопал в недрах чулана свой старый стетсон и сапоги.

Франклин надеялся, что сможет взять напрокат машину где-нибудь рядом с аэродромом, — и ошибся. Пришлось покупать эту треклятую развалюху. Автомобиль скрипел, грохотал и лязгал, точно груда железного лома, — чем, по сути дела, и являлся. Сквозь дыры в днище просачивалась пыль и рыжеватым инеем оседала на сапогах, но, если верить карте, ехать предстояло недалеко. До ранчо Уинстонов оставалось каких-нибудь десять — двенадцать миль.

Зато радио работало. Франклин поколдовал с настройкой, и из динамика полилась старая песня «Твое неверное сердце» в исполнении Хенка Уильямса, прозванного королем кантри. Подобных мелодий он не слышал с тех пор, как объезжал лошадей сначала в колонии «Каменистый Ручей», а затем, после демобилизации, — на собственном ранчо. Сентиментальные песенки неизменно скрашивали тяжелую жизнь ковбоя. Сейчас же Франклин просто-напросто хотел отвлечься от тягостных мыслей. Ведь если слишком много думать о предстоящем, того и гляди решишь, что все это — чушь несусветная.

И где это видано: заплатить частному детективу целое состояние за то, чтобы тот раскопал подробности его, Франклина, рождения, а затем взять дело в свои руки? Глупость, упрямство… но ведь это его жизнь в конце концов! Если кому-то и суждено отыскать ответы на вопросы, то пусть это будет он сам…

В недрах пикапа что-то всхлипнуло, забурчало, точно в брюхе у больного слона, и двигатель заглох.

Франклин нахмурившись посмотрел на приборную доску. С бензином все в порядке, с маслом — тоже. Мотор вроде не перегрелся. Он подождал секунду-другую, затем повернул ключ зажигания.

— Черт! — выругался Франклин и вылез из машины.

Солнечные лучи падали почти отвесно, было жарко, как на сковороде. Тишину нарушал только хор цикад.

Франклин обошел машину кругом, поднял капот — и тут же отскочил в сторону: прямо в лицо ему заклубился пар. Сдерживая ругательства, он подождал, пока облако рассеется, а затем подступился к мотору. Черт те что! Грязь и ржавчина, перетертые провода, изношенные шланги… Последние несколько лет общение Франклина с машиной сводилось к тому, что он время от времени заправлял бензином свой «бьюик». Однако есть вещи, которые не забываются. Как-то: с радиатором, который течет, точно решето, далеко не уедешь. А также и с маслонасосом, который явно приказал долго жить.

Франклин с досадой захлопнул капот, вытер ладони о джинсы и в сердцах пожелал много чего «доброго и хорошего» старому прохвосту с аэродрома. Небось, любуется на свои четыре сотни зелененьких да со смеху помирает.

— Дьявольщина! — выругался Франклин и вздохнул. Что делать, сам виноват! Если человек настолько утратил связь с реальностью, что на каждом углу размахивает сотенными бумажками, полагая, что все ему тотчас же подадут на блюдечке, то такого грех не облапошить.

Да, но что теперь делать?

Франклин поглядел назад, туда, откуда приехал, а затем вперед. В обе стороны вид открывался один и тот же: пыльная, ухабистая дорога, по обочинам топорщится жесткая трава. Он застрял в самой середке черт знает чего. Классное название для баллады в стиле кантри, но не более того.

Франклин вернулся к пикапу. Надел шляпу, извлек из сумки карту, внимательно изучил ее. Дорога шла прямо на протяжении пары миль, затем резко сворачивала вправо. Если верить детективу, тут-то он и упрется в кованые железные ворота. За ними начинаются земли Уинстонов.

Логичный вывод — идти вперед напрашивался сам собой. Франклин давно усвоил урок, преподанный самой жизнью: отступать — последнее дело. Он свернул карту, перебросил сумку через плечо, надвинул шляпу на глаза и зашагал по направлению к «Форталесе»…

Расследование тянулось четыре недели, но все, что детективу удалось раскопать, сводилось к названию ранчо, где появился на свет мальчик, которому словно в насмешку дали имя Джордж Вашингтон. Уже кое-что! По крайней мере, теперь Франклин знает: тот парень родом из Аризоны, а не из Западной Виргинии.

Вот так мистер Крэгг привык думать про мальчика, которым когда-то был: словно он и этот Джордж Вашингтон — совсем разные люди. Щуплый, жилистый паренек, которому приходилось бороться за место под солнцем, и преуспевающий финансист, у которого есть все, что душа пожелает, — ну что между ними общего?

Через дорогу стрелой метнулся кролик. Наверное, знает, куда бежит. А он, Франклин, плетется непонятно куда пешком по пыльной дороге, в то время как корпорацией управлять надо, жизнь налаживать… мосты наводить, если угодно. На днях звонила Далия, оставила сообщение на автоответчике. Не нужно быть психологом, чтобы понять: подружка готова вернуться, причем на любых условиях.

Проблема в том, что он сам не знает, чего хочет.

Далия прелестна, обворожительна, элегантна, им было неплохо вместе, но роман себя исчерпал. Франклин был готов взять вину на себя, но ведь и Далия насчет него не права! С ним все в порядке. Чувствовать он умеет. А о любви никогда не говорил только потому, что не привык лгать.