Лилиан Дарси - Яблоко раздора

— Сок! — громко потребовала Эми.

— Пей, малышка. — Бет подала девочке закрытый стакан с отверстием для питья.

Эми с удовольствием выпила апельсиновый сок.

— Он очень серьезно все воспринимает, мой Адам, — сказала мать с нежностью в голосе, поворачиваясь к Мэг. — Он всегда был таким и всегда принимал все происходящее слишком близко к сердцу. Я знаю, что мой сын способен на большую любовь и страсть. Я так хочу, чтобы он добился успеха в жизни, встретил свою большую любовь. Сейчас он особенно страдает и злится, а когда он злится…

— Но я не понимаю, почему он злится на меня! — вырвалось у Мэг. Она тут же замолчала, досадуя на собственную несдержанность.

Бет была потрясена.

— На тебя? Но я думала, что ты и твои родители решили не подавать иск об опеке над Эми?

Честность была самым подходящим ответом.

— Я хочу этого, — начала Мэг. — Мне это кажется разумным и справедливым, потому что я знаю, как Адам относится к Эми. Но я еще не говорила об этом с родителями. — Она не стала вспоминать телефонный разговор с Пэтти две недели назад и твердо закончила: — Я уверена, проблем не будет.

— Тогда все понятно, — произнесла Бет. Адам не сможет успокоиться в такой сложной ситуации, пока не будет до конца уверен в своей победе. Мэг, недаром он врач, он чувствует все сильнее нас. Помни это, если хочешь начать…

Она замолчала, и Мэг вопросительно взглянула на нее.

— Потерпи и не обращай внимания на его выходки. — Бет сжала губы, но у Мэг появилось чувство, что мать Адама понимает слишком много.

Больше, чем она сама.

Эми внезапно рассмеялась, и женщины повернулись, чтобы узнать, что стало причиной ее радости.

— Что тебя так рассмешило, крошка? — обратилась Бет к малышке.

Но что может объяснить ребенок ее возраста? Эми улыбалась и показывала пальчиком на маску бабушки, одновременно лопоча что-то.

— Тебя рассмешила моя маска? — поняла Бет. — Тебе смешно?

Эми прижала руку к лицу и начала издавать разные звуки.

Мэг подошла ближе и села на стул рядом с кроваткой.

— Ты изображаешь зверюшек, солнышко? — спросила она.

Эми потрясла головой и продолжала смеяться.

Тогда Бет и Мэгги тоже рассмеялись, и последний холодок между ними растаял.

— Адам, ты просто задавил меня своими познаниями и опасениями, — сказал Стив Таннер. — В самом деле, сколько можно? Она хорошо перенесла облучение, показатели крови улучшаются с каждым днем. Она ест, все реакции нормальные. Расслабься, иначе она почувствует твою нервозность и отреагирует. Ты ведь знаешь, что маленькие дети очень чувствительны к настроению взрослых.

— Короче говоря, я тебе надоел и ты просишь оставить тебя в покое, — предположил Адам, на что Стив Таннер, его коллега, ничуть не обиделся.

— Короче говоря, да. Поверь, я понимаю твои страхи. Моя жена переносила беременность очень легко, ее не мучила даже тошнота по утрам, но я сходил с ума от беспокойства. Ну, а теперь позволь мне отправиться к пациентам, которым действительно нужна моя помощь. Пожалуйста!

— Иди, иди, — рассмеялся Адам, но как-то натянуто, как будто давно не смеялся и забыл, как это делается.

Стив пошел по коридору, а Адам — к Эми. Когда он вошел в палату дочери, Эми, Мэг и его мать дружно играли. Эта сценка была столь трогательной, что он сглотнул ком в горле, боясь чем-нибудь выдать свои чувства.

Все трое явно наслаждались обществом друг друга, а Мэг и Бет, как понял Адам, радовались вдвойне, найдя общий язык.

Адам воспринял это с удовлетворением, хотя и старался отыскать неискренность в этой семейной сцене. Эта женщина, адвокат, вряд ли любит детей. Она понятия не имеет о том, как с ними разговаривать и вести себя.

Ребенок был для нее игрушкой. Не потому ли она занялась иском с такой легкостью?

Он забыл все слова матери о том, что Эми давно лишена общества людей и это сказывается на ее характере. Девочке пора общаться с людьми. Видимо, по мнению Бет, Мэгги и была «людьми».

Теперь стало очевидно, что Мэг знает, как говорить с Эми, она общалась с ней искренне и с удовольствием, совершенно забыв о присутствии Адама. И как ни странно, он почувствовал чувство облегчения оттого, что Эми и Мэг понравились друг другу.

И опять он одернул себя. Адам! Не забывайся! В один прекрасный день он расслабится и предложит ей сходить с Эми в зоопарк или в парк, а вернувшись, узнает, что дочь исчезла! Если что-то подобное случится еще раз… Он этого не перенесет, он не знает, что сделает… с собой, с ней…

Адам подошел к кроватке, улыбнулся девочке и, понимая, что поступает неправильно, тем не менее прервал развлечение.

— Поиграли — и хватит, малышка! Пора кушать и отдыхать. У нее же режим, мама! — Затем повернулся к девушке: — Я отвезу тебя домой, Мэг, ты тоже устала.

Он заставил себя не замечать разочарование, появившееся на лице Мэг. Да, она хорошо вела себя с девочкой, но этого мало, чтобы завоевать его доверие!

— Я сделаю это, — объявила Пэтти, разглядывая себя в зеркале. Сегодня они с отцом Мэг впервые идут к Эми. — Если это единственный способ защитить ребенка от опасности!

— Пэтти, это противозаконно!

— Есть куда более важные законы, чем те, с которыми ты имеешь дело, Мэг, прости! Когда я читаю в газетах о том, как мать забирает своего ребенка и меняет ему и себе имена… Если это делается для того, чтобы защитить малыша, тогда мое сердце на стороне матери. — И она заплакала.

Берт Джонс обнял ее, утешая:

— Пэтти, не принимай все так близко к сердцу. Ты не ешь и почти не спишь.

— Я уверена, Адам не может причинить зло Эми, — вставила Мэг. — Я же рассказывала вам, сколько он сделал для девочки.

И тут Пэтти не выдержала и набросилась на нее с резкими упреками:

— Может быть, есть что-то, что ты нам не сказала? Ты пытаешься убедить нас отказаться от иска, собственно, уже почти убедила и меня и папу, и вдруг мы узнаем, что ты чего то опасаешься, что-то скрываешь.

— Это не касается его отношения к Эми.

— Тогда что?

— Он…

Мэг не знала, с чего начать, потом собралась с мыслями, представила его, улыбающегося и разъяренного, со сжатыми кулаками и веселого, смеющегося; она вспомнила, как в его глазах светились любовь и нежность к дочери и как в них загоралась страсть, стоило им прикоснуться друг к другу.

— Адам очень много пережил, точнее, им с Эми пришлось многое пережить, — начала она. — Я рассказывала об этом. Это и ее преждевременное появление на свет, и обращение с ней Шерри — сначала она сбежала с ней, а потом подбросила. Но самое главное — страшная болезнь. Его мама говорила: он так остро все переживал, что теперь боится даже дуновения ветерка в сторону Эми. Сейчас главное — окончательное выздоровление девочки, и он готов свернуть горы ради этого. Вообще, когда жизнь поступает с нами жестоко, даже сильные люди теряются. У Адама четкие понятия о добре и зле, справедливости и законе. Он тоже борец.