Барбара Делински - Язык цветов (Сборник)

— Не спрашивая моего согласия, — добавила Синтия, но Расс мгновенно подхватил брошенную ею перчатку:

— Разумеется, тебе не хотелось возвращаться домой. Я знал об этом. Знал с самого начала, что твое место — рядом со мной. Но твоя мать не приняла меня и из-за меня отреклась от тебя и от ребенка. И ты незаслуженно пострадала. Вспомни, в какой нищете мы жили!

— По-моему, все было не так плохо.

— Ты продержалась бы не больше года, в лучшем случае — года два-три. Со временем ты бы все чаще вспоминала о том, в какой обстановке выросла, и жалела бы о собственном поступке. А потом возненавидела бы меня.

— Нет!

— Да, Синтия, да. — Расс решил во что бы то ни стало объяснить ей, что заставило его исчезнуть в ту далекую роковую ночь. — То же самое случилось с моими родителями. Мама надеялась, что со временем их жизнь наладится, но этого так и не произошло. Нищета убивает привязанность, как ничто другое. И последние годы перед смертью мама не могла даже видеть отца.

— Но мы любили друг друга!

— Мои родители тоже были влюблены, когда поженились. Я думал, у нас все будет по-другому благодаря твоим родным. Надеялся, что сумею прожить на свою стипендию, а они помогут тебе, пока я учусь, и все будет замечательно. Я просчитался.

— Мы оба просчитались, — возразила Синтия. Ей не нравилось, что Расс разыгрывает из себя мученика, ведь решение принимали они вдвоем.

— Итак, мы ошиблись. Просто попытались плыть против течения, Син. Но с такой скоростью, на которую мы были способны, нам ни за что не удалось бы удержаться на плаву. Я шел ко дну и тянул тебя за собой. Я должен был избавить тебя от обузы.

— И потому ты сбежал.

Расс вздохнул и выпрямился.

— Я ушел в армию. Ничего другого я не мог себе позволить.

— Ты ни разу не написал мне.

— Насколько мне было известно, ты вернулась домой. Мое письмо только осложнило бы тебе жизнь.

Синтия понимала, что он прав, но не могла признать это вслух. Годами ее мучила мысль о том, что Расс ни разу не попытался связаться с ней.

— Ты мог бы написать Дайане.

— Сначала она не умела читать, а к тому времени, как подросла, ты вышла замуж за Бауэра.

— Ты все равно мог бы прислать ей письмо, узнать, как она живет. Дать ей понять, что ее судьба тебе небезразлична.

— И ты думаешь, от этого ей жилось бы легче?

— Да! — выкрикнула Синтия, но выражение лица опровергло ее заявление.

— Вряд ли, — покачал головой Расс. — Ее жизнь и без того была чудесна. У нее были ты и Бауэр. Она училась танцевать, ходила в частную школу, а в дни рождения устраивала шумные праздники на лужайке перед домом. У нее была даже собственная лошадь!

— В то время ты об этом не знал.

— Ошибаешься. Семейство Бауэр принадлежит к высшему обществу. «Пост диспетч» постоянно освещал подробности вашей жизни.

— Ты читаешь «Пост диспетч»? — удивилась Синтия. Она знала, что Расс давно уже живет в Коннектикуте, и не могла представить, что и там продается сент-луисская газета.

— Я подписался на нее в тот же день, как демобилизовался из армии. Это был единственный способ оставаться в курсе твоих дел.

У Синтии сжалось сердце. За годы она смирилась с мыслью, что Расс давно вычеркнул ее из своей жизни. Поверив в это, она сумела последовать его примеру. А теперь, узнав, что Расс все эти годы помнил о ней, Синтия ощутила прилив пугающих чувств. Чтобы справиться с ними, она пропустила слова Расса мимо ушей и с неподдельным любопытством поинтересовалась:

— Почему же ты в конце концов связался с Дайаной?

— Из газеты я узнал, что она окончила школу и собралась поступать в Рэдклифф. Время учебы в колледже показалось мне подходящим для знакомства.

— Потому что, учась в колледже, она жила вдали от меня?

Синтия всегда говорила напрямик то, что думала, и Рассу нравилось это. Она не строила из себя милую глупенькую простушку, как другие девушки. Она стремительно делала выводы, часто угадывая мысли Расса до того, как он высказывал их вслух. Очевидно, Синтия совсем не изменилась.

— Я не знал, что ты говорила ей обо мне, — объяснил Расс. — Не представлял, какие чувства остались у тебя ко мне, и потому решил дождаться, когда она покинет родительский дом. Я надеялся, что в этом случае мне удастся пощадить твои чувства.

— Но ты ждал слишком долго — пока Дайана не перешла на последний курс.

— Первые годы учебы в колледже и без того слишком трудны, новичкам приходится ко многому привыкать. Я дал ей возможность освоиться в колледже. Только поняв, что отчисление Дайане не грозит, я сообщил ей неожиданную новость. — Он слегка приподнял бровь. — И она восприняла ее совершенно спокойно — разве что не сразу поверила мне.

— Она всегда отличалась рассудительностью. — «Унаследованной от тебя», — хотела добавить Синтия, но удержалась.

— Дайана — чудесная девушка. Ты прекрасно воспитала ее, Синтия.

Комплимент прозвучал искренне. Синтия почувствовала это и была тронута, хотя и не пожелала признаваться. Опустив голову, она завертела кольца на пальце. А всего их было три: два золотых, а посередине — тоже золотое с бриллиантами и сапфирами, которое Мэттью подарил ей в честь помолвки. Вид колец напомнил Синтии о том, кто помог воспитать Дайану.

Не поднимая глаз, она произнесла:

— И все-таки я предпочитаю, чтобы посаженым отцом был Рей.

Расс, который считал, что Синтия мало-помалу поддается его доводам, испытал горькое разочарование.

— Если ты стыдишься меня, — выпалил он, подавшись вперед, — то совершенно напрасно. Я — доктор философии, занимаю престижный пост и могу похвастаться безупречной репутацией. Умею держаться в обществе, даже танцевать. А кроме того, уже заказал напрокат костюм и все остальное, поэтому буду выглядеть на церемонии ничем не хуже остальных мужчин, а если для тебя имеет значение сумма, лежащая в банке на моем счету…

— Деньги тут ни при чем, — прервала Синтия.

— Тогда в чем же дело? Может, ты боишься, что Рей обидится?

— Ничуть.

Расс бросил на собеседницу холодный взгляд.

— Значит, вся беда во мне. В моем существовании — не так ли? Ты заняла свое место в обществе и опасаешься потерять его. Ты не хочешь, чтобы окружающие вспоминали о твоем мезальянсе и о том, что отец Дайаны бросил ее. На церемонии будут присутствовать гости, не подозревающие о моем существовании, и ты желаешь, чтобы они и впредь ни о чем не знали.

— Неправда! — воскликнула Синтия. Выдержка начинала изменять ей — не столько из-за слов Расса, сколько из-за его взгляда. Прежде Синтия не замечала ледяного холода в его глазах. Никогда еще он не смотрел на нее так. В прошлом его взгляд выражал только нежность, понимание и любовь. Несмотря на всю нелепость происходящего, несмотря на то что они давно стали чужими, взгляд Расса ранил Синтию — так же мучительно, как его исчезновение двадцать пять лет назад.