Сьюзен Мейер - Веселая служанка

— И у тебя прекрасно получилось.

От его похвалы у нее сжалось горло. Все три года их совместной жизни он хвалил только ее внешность. Ему нравилось, как она выглядела, как пахла, какой красавицей была. И больше Кейн ничего не замечал.

Она кашлянула:

— Спасибо.

— Знаешь, тут работы не на один день.

— Ты уже говорил.

— И не на одну неделю. И даже не на две.

Она перестала красить:

— Ты серьезно?

— Мы же можем работать только по выходным. Так что, думаю, нам нужен месяц. И все это время мы будем как бы привязаны друг к другу.

— Тебе это в тягость?

— Нет, — резко сказал он, перестал красить и повернулся к ней: — Нет. Но должен предупредить тебя: я не вполне понимаю, как должен к тебе относиться.

Огромная гора свалилась с ее плеч. Конечно, Лиз не хотела, чтобы он пытался ее соблазнить, но она ни в коем случае не хотела и того, чтобы с соблазном боролась только она.

— Я думала, мы постараемся вести себя как друзья.

— Не знаю, как это делается.

— Ты почти целый день обращался со мной как с товарищем по работе. Почему бы тебе не продолжить в том же духе? Забудь, что я твоя бывшая жена.

Его взгляд был долгим и пристальным, как будто он спрашивал: как это можно забыть, что они были женаты, были близки?

Может быть, в этом и есть суть их проблемы? Каждый раз при взгляде на Кейна в ней что-то оживало. Три года Лиз не думала о сексе, но, попав в одну с ним комнату, вынуждена была себя просто сдерживать! Хуже того, за три года их неудачного брака они доказали, что могут ссориться, могут думать друг о друге весьма скверно и все-таки доставлять друг другу невероятное наслаждение.

Трудно делать вид, что все это не важно. Но попытаться надо.

Она откашлялась:

— Я бы выпила стакан воды. А ты?

— С удовольствием.

На кухне она достала из холодильника две бутылки воды и приложила к щеке холодное стекло. Во Флориде бывает жарко уже в конце марта, но в одной комнате с Кейном жарко в любое время года.

Но «Истинному другу» нужна его помощь. Аманда достойна того, чтобы жить с детьми в уютном доме. А Лиз — крепкая деловая женщина. За три года управления своей компанией она прошла через многие трудности. И какое-то там физиологическое влечение ее не погубит!

Почувствовав себя увереннее, она пошла обратно в гостиную, но замерла на пороге.

Стоя к ней спиной, Кейн тянулся к потолку. Футболка плотно облегала его мышцы. Лиз глотнула, чтобы избавиться от комка в горле, чтобы отогнать внезапно нахлынувшие воспоминания… Она опять прижала к щеке холодную бутылку, остудила бессмысленный пыл и подошла к Кейну:

— Вот, возьми.

Он резко обернулся, и несколько капель краски попали ей на нос.

— Ой! Извини. Ты меня испугала.

— Ничего.

Кейн достал из заднего кармана брюк большой носовой платок:

— Давай вытру.

Он приподнял ее подбородок и стал вытирать краску платком. И воспоминания тут же нахлынули на Лиз с новой силой. Как он целовал ее… Как они смеялись, как бежали с пляжа в дом, чтобы заняться любовью. И как потом засыпали вместе…

Кейн моргнул, его рука замерла. Все, что она чувствовала, отразилось в его темных глазах…

Мир замер для Лиз. Она смотрела ему в глаза, точно зная, что он сейчас вспоминает, и не могла шевельнуться. В течение десяти секунд она пребывала в уверенности, что сейчас он поцелует ее. Но он лишь отстранился. Его рука упала.

Он вновь повернулся к стене и сказал:

— Еще двадцать минут, и потолок готов. Если ты сможешь наклеить ленту на рамы в столовой, мы, возможно, сделаем сегодня и ее.

Лиз сделала шаг назад.

— Хорошо. — И сделала еще шаг к двери. — Не забудь свою воду.

— Не забуду, — не оборачиваясь, ответил он.

Когда Лиз ушла, Кейн спустился на пол, прислонился к стене и потер лицо рукой.

Он мог поцеловать ее. Не по привычке, не поддавшись инстинкту или теплым воспоминаниям, а потому что хотел поцеловать. Когда они были женаты, Лиз почти все время проводила дома. Теперь она — хозяйка фирмы, уверенная в себе женщина, которая к тому же занимается благотворительностью. Новые качества Лиз ему импонировали. Если сложить их с ее женскими качествами, она станет почти неотразимой.

Но сегодня он чуть не потерял голову, и не из-за всего этого, а из-за ее взгляда. Лиз смотрела так, как будто никогда не переставала его любить. Как если бы хотела того же, чего хотел он. Как если бы ее сердце было открыто, полно мольбы.

Кейн всегда знал, что дело было в нем. Теперь он стал старше и мудрее, и ему страшно хотелось привести все в порядок. Но он не хотел опять причинить Лиз боль. В ее глазах он прочел доверие. Она надеялась, что он поступит правильно.

Между тем Аманда и Джой вернулись, и Аманда приготовила барбекю. Лиз не догадывалась, что Аманда что-то готовит, пока до нее не дошел дразнящий запах. Тогда она вышла в патио. Через минуту Кейн присоединился к ним.

— Чем это так вкусно пахнет?

Аманда засмеялась:

— Особый соус по рецепту моей мамы. Садитесь. Все уже готово.

На столе уже были разложены бумажные тарелки, пластмассовые приборы, одно блюдо с картошкой, другое — с печеными бобами и тарелка с рогаликами.

Голодная Лиз тут же села за стол. Кейн колебался. Лиз не понимала, как это одинокий мужчина может отказаться от домашнего обеда, пока не вспомнила их едва не произошедший поцелуй…

Их взгляды встретились, и Кейн отвел глаза.

Она могла предположить, что он думал в эту минуту. Им становилось все труднее работать вместе. Чем дольше они находились рядом, тем сильнее желали друг друга. Но то, что Кейн удержался и не поцеловал ее, показало, что он пришел сюда, чтобы помочь, а не чтобы проложить себе дорожку в ее постель.

Он просто не знает, что она, как и он, полна решимости преодолеть это взаимное притяжение. Возможно, даже перейти к дружеским отношениям. Так, может быть, подсказать ему?

— Садись, Кейн. Этот соус пахнет так, что сопротивление бесполезно.

И Лиз ободряюще улыбнулась ему, желая показать, что все в порядке. Они вполне могут быть вместе, если только сбросят напряжение.

Кейн подошел к столу:

— Ты права. А я-то хотел съездить домой, перекусить что-нибудь. — И сел напротив нее.

Она улыбнулась и обратилась к Аманде:

— А где Билли?

— На пляже с друзьями, — спокойно ответила Аманда и усмехнулась: — Вы не представляете себе, как хорошо, что об этом можно говорить. Мы всегда так боялись, что Рик будет сердиться, что почти всегда молчали. Сказать ему, где Билли, значило вызвать у него приступ ярости. — Она покачала головой. — Так жить невозможно.

— Да, невозможно. — Эти слова произнес Кейн. Лиз повернулась к нему. Он никогда не высказывался по таким личным вопросам. И сейчас искреннее сочувствие в его голосе было столь неожиданным, что она спросила себя, действительно ли эти слова произнес Кейн? — Мужчина, который обижает кого-то слабее себя, — мразь, — сказал Кейн и ободряюще посмотрел на Аманду: — Я рад, что вы теперь в безопасности.