Лина Баркли - Насмешка судьбы

— Удивительно, но она хотела рассказать о своей любви ко мне. — Он многозначительно посмотрел на покрасневшее лицо жены.

— Вот как?

— Она до сих пор не смирилась со смертью Винченцо, но сегодня вдруг почувствовала необходимость поговорить со мной и признаться, как она счастлива, что я остался в живых.

— Вот и славно! — Энжи отвернулась, чтобы Лоренцо не догадался о ее разговоре с его матерью.

— Мама с некоторым сожалением сообщила мне, что получила известие о помолвке Камиллы. Но самое удивительное, она заявила, что погорячилась, отказавшись от тебя как от своей невестки.

В воцарившейся тишине было слышно, как бьются два сердца. Энжи смотрела в глаза мужа, не понимая, почему, если Камилла никогда не была его любовницей, невестой или еще кем-либо, он не сказал ей об этом тогда же?

— Почему ты все не объяснил мне пять лет назад? Зачем позволил мне поверить в твою неверность?

— Мы должны были расстаться. Тебе необходимо было повзрослеть, а рядом со мной ты бы не смогла. Чтобы сохранить наш брак, я пересилил себя и постарался на время забыть обо всем и продолжал жить, как прежде.

— Ты не предпринял ни одной попытки аннулировать наш брак? Почему?

— Потому что не встретил никого, на ком бы хотел жениться. Ты оставалась для меня сладким, светлым воспоминанием о женщине, которая всегда была и будет для меня идеальной.

— Идеальной?

— Любимая моя! Не проси меня объяснять, почему и за что я люблю тебя. Я просто люблю, и все.

Не зная, верить ему или нет, Энжи смотрела широко раскрытыми глазами на мужа, потрясенная искренностью его слов. Он нежно взял ее за руки и осторожно поднял на ноги. Его лицо светилось радостью и любовью.

— Нас долгие годы связывали невидимые нити, и за все это время ты сумела сохранить мужество, невиданную теплоту и преданность. Ни одна женщина в мире не способна на такое, ни одна не смогла завоевать мое сердце. Теперь я понимаю, как сильно обидел тебя, подвергая сомнению твои чувства ко мне...

Энжи склонила голову ему на плечо. На глазах появились слезы радости и счастья.

— Ты нужен мне, у меня никого нет, кроме тебя, и без тебя я ничто, — честно призналась она. — Твои объятия для меня все равно что дом родной.

— Сегодня я испугался, что ты не собираешься возвращаться домой, — сказал он, все еще сомневаясь, что худшее осталось позади, а впереди их ожидает счастливое будущее. — Пять лет назад ты сбежала от меня, и я решил тогда, что это к лучшему. Однако я боялся, что это может повториться снова.

— С каждым днем я люблю тебя сильнее и сильнее, — сквозь слезы радости пробормотала она. — И не думай, что от меня легко избавиться.

— Да, тогда ты ушла сама, не раздумывая порвав все отношения. Ты не пришла попрощаться со мной, а просто села в самолет и улетела. Ты не писала мне писем. Сколько раз я порывался разыскать тебя! Но каждый раз отбрасывал эту мысль, считая свою затею напрасной. Тебе надо было дать время и свободу, чтобы повзрослеть. Но просто забыть тебя я не мог.

— Никогда бы не подумала, что ты так переживал наш разрыв.

— Я не мог позволить нам расстаться, не испробовав последнего шанса. Глубоко в душе я тайно питал самые возвышенные надежды, и, когда увидел тебя в кафе «Лацио», потухшая было страсть разгорелась вновь.

— Но тут ты вспомнил о махинациях моей матери.

— И все равно я не мог просто так отпустить тебя. Я пообещал себе, что по истечении трех недель обязательно выброшу тебя из головы и из сердца.

— Странно, у меня была такая же мысль, — улыбнулась Энжи. — Но ничего не получилось.

— Нет, а даже наоборот, я все больше, все отчаяннее влюблялся в тебя...

— Ты же сказал, что соитие и любовь — разные вещи...

— Так оно и есть, — подтвердил он, прижимая к груди ее ладонь. — Даже если мне не суждено вновь испытать близость с тобой, я все равно буду любить тебя.

— Но твои слова обидели меня.

— Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне. Я стремился к тому, чтобы ты узнала меня снова и убедилась, что это не просто увлечение, а настоящая любовь. Мне не хотелось, чтобы, проснувшись однажды утром, ты вдруг решила, что слишком молода для меня и что совершила ошибку, связав свою жизнь с первым своим любовником.

— Жаль, что ты так думал, — растроганно проговорила она. — Но ты единственный мужчина, которого я когда-либо желала.

— Рад это слышать, — пробормотал Лоренцо, покраснев.

— Знаю, ты такой же собственник, как и я.

— Перед отлетом в Рим я так и не понял, что беспокоило тебя на самом деле: то, что ты беременна, или обратное?

— Тебе следовало бы сказать мне, что не требуешь больше развода.

— Но я хотел, чтобы ты сама приняла такое решение, какое сочтешь правильным. Хотя я всячески намекал тебе, как ты мне дорога.

— Я считала, что это связано с будущим ребенком.

— Но теперь-то ты знаешь правду. — Он прильнул губами к ее губам и подарил долгий и нежный поцелуй, но внезапно прервал его. — Чуть было не забыл.

Лоренцо устремился в угол спальни, где стоял завернутый в бумагу прямоугольный сверток. Осторожно развернув, он поднес Энжи написанное маслом полотно, на котором были изображены мужчина и женщина, склонившиеся над детской колыбелью. Приглядевшись, она увидела, что женщина похожа на нее, а мужчина на Лоренцо. Ничего не понимая, она подняла на мужа вопросительный взгляд.

— Эта картина была заказана мною одному известному художнику в Риме несколько дней назад по телефону. Он создал ее по нашей последней фотографии. Я уже так успел свыкнуться с мыслью об отцовстве, что твои слова разочаровали меня. Правда, может, это к лучшему, ведь тебе всего только двадцать один год. У нас все еще впереди.

— Ты станешь отцом в канун Рождества.

— Повтори, что ты сказала, — растерявшись, попросил он.

Когда Энжи закончила сбивчивые пояснения, лицо мужа расплылось в улыбке.

— Значит, мои репродуктивные клетки одержали победу на вражеской территории, и, как оказалось, она вовсе и не являлась таковой.

Она зарделась, когда Лоренцо мягко подтолкнул ее к кровати, игриво поблескивая глазами.

— В лимузине был клоун. Зачем?

— Он составит пару Жаннет. Мы назовем его Жаном. Я подумал, что наши дети должны играть в добрые игрушки.

Энжи задала не дававший ей покоя вопрос.

— А что бы случилось, если бы я оказалась замешанной в мошенничестве?

— Тогда я сосредоточил бы все усилия на твоем перевоспитании. Но в любом случае я не смог бы отпустить тебя через три недели. Я слишком сильно люблю тебя, моя девочка. — Заметив легкое беспокойство на ее лице, он тут же добавил: — Я и впредь буду содержать твою мать, только суммы будут скромнее...

— Нет! Это будет неправильно! — запротестовала Энжи, свято уверенная в том, что ее мать достаточно молода и полна сил, чтобы самой обеспечивать себя. — Не надо потакать ее прихотям.