Лина Баркли - Блюз «Джесс»

— Спасибо. — Эдди внимательно оглядывал тщательно прибранную комнату и традиционную мебель. — Если оставить сарказм, скажи, почему ты выбрала такое место?

— Это все мама. После смерти отца она устала от возни со старым домом. Он был такой огромный, требовал постоянных ремонтов.

— Верно, но у него было собственное лицо. Как у всех домов в нашем квартале.

Девушка пожала плечами.

— Пойдем на кухню. Там мы можем поговорить, пока будет готов кофе.

— Ты скучаешь по старому дому?

Джесси постаралась сохранить бесстрастное выражение лица:

— Здесь современное оборудование и вообще удобно… Быт без всяких хлопот…

— Я по своему скучаю. У родителей сейчас прекрасный дом, но это далеко не одно и то же.

Он взял у нее банку и, пока Джесси наливала воду в стеклянный кофейник, отмерил ароматный порошок.

— Жалею, что не смог приехать на похороны твоей матери.

— Я тебя и не ждала. Ты гастролировал бог знает где.

— И все же. Твоя мать была удивительной женщиной. Я хочу сказать: жаль, что она ушла из жизни.

Джесси молча уставилась в его темные бархатные глаза.

— Тебе, наверное, приходится нелегко и тоскливо, особенно накануне Рождества?

— Иногда. Прошло больше полгода, и все же…

Эдди приподнял ее подбородок, заглянул в лицо:

— Я могу чем-нибудь помочь? Можешь на меня рассчитывать…

Хотелось бы Джесси поверить ему, но не получалось. Если бы даже он не обошелся с ней так паскудно, оставив сердце полным обиды, прошло слишком много времени. Они разбежались в стороны и давно уже не друзья, на что бы он сейчас ни претендовал. А предаваться воспоминаниям — ни к чему, какой в этом смысл?

— Пойдем поговорим, пока варится кофе, — холодно предложила она.

Он последовал за ней в гостиную.

— Так расскажи, как ты живешь, кроме того, что играешь на флейте для старика Эндрюса в Вустерском симфоническом?

Джесси присела в кресло, соображая, как реагировать на сарказм, прозвучавший, как ей показалось, в голосе Эдди.

— Наш симфонический, конечно, не твой Детройтский, но тоже кое-чего стоит. — Гость немного смутился, а она продолжила: — Я в основном преподаю. В средней школе и колледже.

— Вот как? В колледже? Значит, ты получила степень?

— Да, по музыковедению.

— Молодчина. — Расхаживая по комнате, Эдди подошел к полке с книгами. — Хотя, что удивительного? Ты всегда прилежно училась.

И опять ей послышался намек на насмешку, однако она в ответ промолчала.

Гость пересек комнату, заглянул в пустой камин, направился к углу, где стоял музыкальный центр.

— Присядь, — попросила Джесси. — От твоего хождения я нервничаю.

— О, извини. — Но, прежде чем сесть, Эдди нажал кнопку стереосистемы, и в динамике зазвучал легкий рок. — Я слышал, Эндрюс уходит на пенсию после рождественского концерта?

Он сел в кресло напротив нее, положил локти на колени и стал постукивать кончиками пальцев друг о друга.

— В общем… Да. У него с сердцем неважно, с прошлого лета участились приступы.

— Жаль. Трудно будет найти ему замену.

— Да.

У Джесси мелькнула мысль, не сказать ли ему, что надеется получить это место? Но тут она вспомнила намерение не допускать его в свою жизнь. К тому же он вряд ли поймет ее стремление, а главное профессиональную способность занять дирижерский пост.

— Ну как? Тебе здесь нравится?

— Для кооператива — ничего. Вполне солидно. Чувствуется прочность. Хорошо, что ты привезла сюда столько мебели из старого дома!

Джесси удивленно вскинула голову:

— Ты помнишь ее?

— Конечно.

Тронутая таким ответом, девушка едва не предложила Эдди осмотреть весь дом, но вспомнила о своем кабинете — бывшей комнате матери. Там висела афиша с портретом ее любимого дирижера-женщины, и были разбросаны записи, относящиеся к предстоящему весной концерту где, даст бог, Джесси предстанет за дирижерским пультом. И дело вовсе не в смущении, которое она сейчас испытывала. Просто не желала, чтобы Эдди понял ее амбициозные намерения стать во главе оркестра и начал задавать ехидные вопросы.

— Судя по запаху, кофе уже готов.

Это являлось хорошим предлогом сбегать на кухню. Но и тут, пока Джесси готовила поднос, беспокойство не отпускало ее. Ну с какой стати Эдди вернулся в Вустер? Почему я не прогуляла сегодня репетицию? И зачем пригласила его к себе?.. Возникало ощущение, будто она сама подожгла бикфордов шнур и теперь ждет, когда все взорвется.

Вернувшись в гостиную, Джесси поставила серебряный поднос на кофейный столик. В ее отсутствие гость переключился на другую музыкальную волну, но по-прежнему расхаживал по комнате.

— Ты все еще кладешь один кусочек сахара? — спросила она.

— Нет, мне без сахара. А кто это?

Эдди держал маленькую фотографию в рамке. От неожиданности Джесси уронила ложечку.

— Его зовут Евгений Горошко. Он потомок эмигрантов, приехавших в Штаты в двадцатые годы.

Эдди усмехнулся:

— Гений?

— Ев-ге-ний, — произнесла она по слогам. — Или Женя. Тоже преподает в здешнем колледже.

— Похоже, твой очередной ухажер?

— Разве когда-нибудь у меня были, как ты выражаешься, очередные ухажеры?

— А как же? Ты уже в десять лет начала подыскивать подходящую партию. Так это мистер Суженый?

— Пожалуй. В нем есть все, что привлекает в настоящем мужчине. — Джесси попыталась дерзко улыбнуться.

— Гм, я и не подозревал, что тебе может понравиться профессор в твиде.

— Почему бы и нет? У нас много общего: работа, знакомые, взгляды на традиционные семейные ценности и другие важные в жизни вещи… Мы оба любим, например, тихие вечера дома.

— А сколько ему лет?

— Только тридцать два. Борода его старит.

Эдди поставил фото на кофейный столик и присел на софу.

— Какой предмет он преподает?

— Русский язык и литературу.

— В самом деле? Значит, он из русских выходцев! Должно быть, интересный парень.

— Да. — Джесси искала способ отвлечь Эдди от расспросов, касающихся ее лично, поэтому напрямик спросила: — А ты встречаешься с кем-нибудь?

Он улыбнулся.

— Ее зовут Рут Альфан. Мы познакомились год назад в Толидо, где ее снимали для обложки «Вечернего клуба».

— Так она фотомодель?

— Да.

Могла бы и догадаться, усмехнулась про себя Джесси, красотки как раз в его духе. Но вот чего она не ожидала, так это боли, которую вдруг испытала.

— У вас это серьезно?

Ответил Эдди не сразу:

— Может быть.

— Вот как? — Эдди Палмер никогда не относился серьезно к кому бы то ни было. — Как же вы общаетесь с Рут? Как фотомодель она должна бы жить в Нью-Йорке?

— Работает там, но отдыхать часто приезжает к родителям в Толидо.

— О, я знаю, какое это чудесное место на озере Эри, — притворно восхитилась девушка, а про себя подумала: вот причина, по которой он захотел получить место в Детройтском симфоническом! Чтобы быть ближе к Рут… — Хочешь клюквенного пирога? — Дрожащей рукой она протянула тарелку. — Его пекла моя сестра.