Кэрол Дин - Голос любви

— Отдыхай, — пробормотал голос Блю где-то над ее головой. — Нам еще долго ехать.

Палец Симоны рассеянно, почти бессознательно очерчивал круги на его груди. Но Блю сразу же остановил ее руку, не дав возможности им обоим насладиться этим неожиданным порывом.

— Не сейчас, — произнес он. — Подожди. Я не думаю, что Нэнс нуждается в наглядном уроке по физиологии.

Она посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, прижав ее голову к своей груди.

— Веди себя прилично, — произнес он.

Симона чувствовала себя усталой, но спать не хотелось. Сейчас у нее было только одно желание: ласкать его тело, вдыхать его запах — до утра. До самого утра…

А через несколько дней… Через несколько дней она будет скучать по Блю, как не скучала никогда ни по одному мужчине… Ей не хотелось думать, к чему это приведет, тем более анализировать, что победит в этой борьбе — чары Блю или стальная логика Джозефины.

Симона закрыла глаза.

Через несколько дней… Через несколько дней его контракт закончится и они расстанутся — навсегда… Но до этого дня она будет жадно ловить каждую минуту, каждую секунду… Он ничего не обещал ей, и она не ждала никаких обещаний. Сейчас весь мир перевернулся с ног на голову, но, когда Блю уедет, у нее будет время снова поставить его на ноги…

Мысли Симоны мешались. О чем она только не думала! Блю… мир, который перевернулся… время, которого у нее достаточно… Симону тянуло в сон. Она блаженно улыбалась, положив голову на грудь Блю.

— Просыпайся, тигренок. Приехали. — Рука Блю нежно, но настойчиво тормошила ее. — И если мы сразу же не доберемся до постели — вместе, — я не знаю, что со мной будет…

Симона попыталась собрать воедино фрагменты сна, но те все время куда-то уплывали. На их место заступала реальность, но и она, казалось, состояла из каких-то обрывков: Блю поплыл в одну сторону, она — в другую…

— Симона, просыпайся. Пожалуйста…

Огромным усилием воли Симона заставила себя сесть. Ей казалось, что они все еще не покинули Холлуинд, но сквозь дремоту она видела в окна машины, что та уже въезжает в ворота особняка на Итон-сквер.

Блю дотронулся до ее волос, убрав непокорную прядь.

— Скажи мне, — усмехнулся он, лукаво подняв бровь, — как понимать то, что ты проспала на мне всю дорогу? Ты так хотела меня или просто устала?

Симона лишь усмехнулась в ответ:

— Эх, надо было и впрямь выбросить тебя тогда в океан!

— Поздно, крошка.

— Да, — согласилась она. — Теперь уже поздно.

Их взгляды встретились. Симона дотронулась до щеки Блю. Щека была теплой и немного колючей от уже начинавшей проступать щетины.

— Я действительно хочу тебя, Блю, — прошептала она, не в силах говорить в полный голос. — Но я устала…

— Ну что ж, — улыбнулся он, — тогда осталось принять лишь одно решение…

Она заинтересованно посмотрела на него:

— В твоей постели или в моей?

Потянувшись через него, Симона открыла дверцу.

— Это уж до какой доберемся, — сказала она.

Оставив беднягу Нэнса стоять в холле в полной растерянности и бросив свои сумки на произвол судьбы, они взбежали по ступенькам и уже в считанные секунды были в комнате Блю.

Когда дверь за ними закрылась, Блю прижал Симону к двери, сплетя свои пальцы с ее пальцами. Взгляд его был на удивление серьезен.

— Симона, — торжественно произнес он, — ты должна знать: то, что сейчас произойдет, для меня очень важно. Я хочу, чтобы то…

Симона остановила его, привстав на цыпочки и поцеловав.

— Не надо, — произнесла она. — Не говори ничего. Давай просто заниматься любовью… — Неуверенная в собственных чувствах, Симона не хотела пока знать, что чувствует он.

Блю выжидающе молчал, пристально глядя на нее немного сузившимися глазами. Наконец он произнес:

— Ты хочешь сказать, просто… — Он употребил весьма крепкое выражение. — Ты хочешь от меня только этого, Симона?

— Да. Нет! Не знаю… — пробормотала она, не в силах мыслить рационально под его пристальным взглядом.

Их пальцы расплелись, и Блю положил руки на талию Симоны.

— Тебе не кажется, — произнес он, — что мужчина, который собирается стать твоим любовником, заслуживает ответа? К тому же вопрос простой — либо ты хочешь заниматься любовью, либо не хочешь.

Симона опустила глаза, глядя на пропитавшуюся потом белую рубашку Блю.

— Ты слишком груб, — пробормотала она. — Почему?

— Я просто прямолинеен, — произнес он, глядя ей в глаза. — Потому что для меня важно знать ответ. Первый раз в жизни для меня это важно.

Симона прижалась лицом к его груди. Плечи ее чуть заметно дрожали.

— Блю, — прошептала она, — я боюсь. Я не думала, что буду так бояться…

— Джозефина?

— Нет! Не знаю… — Она действительно не могла объяснить свой страх, даже самой себе. Но пожалуй, Джозефина здесь была ни при чем. Просто Симона, вспоминая свой давний опыт, боялась быть снова брошенной и преданной, не верила, что у этих отношений есть будущее…

Блю задумчиво покачал головой:

— Когда-нибудь, пожалуй, нам стоит поговорить об этом. Но не сейчас. Ты права — сегодня мы будем только заниматься любовью. — Он притянул ее к себе. — А сейчас я хочу целовать тебя, — он поцеловал ее в кончик носа, — и целовать… — в щеку, — и целовать… — в губы.

Поцелуй был долгим и страстным. В этом поцелуе Симона отдавала всю себя, переливаясь в Блю всем своим существом…

— Не слишком ли долго мы стоим? — Он повел ее к огромной кровати, занимавшей чуть ли не половину его комнаты, сопровождая каждый шаг новым поцелуем и новой расстегнутой пуговицей на одежде.

Когда Симона очутилась в кровати, платье наполовину свисало с нее, оголяя одно плечо, и белоснежный рукав волочился по полу. Блю помог ей освободиться от этого белоснежного чуда, и оно легким облаком опустилось на пол. Симона не возражала, хотя платье стоило не одну тысячу долларов. Затем последовало ослепительное шелковое белье.

Блю отступил на шаг, любуясь ее наготой. Симона почувствовала себя неловко. Грудь ее была маленькой. Не будет ли Блю разочарован?

— Ты такая красивая! — вырвалось у него. Симона почувствовала облегчение.

Она помогла ему снять рубашку и брюки, под которыми обнаружились… Симона улыбнулась… ярко-лиловые трусы.

— Ну вот ты и выяснила цвет моего нижнего белья, — усмехнулся он. — Надеюсь, ты довольна?

— Если честно, то я увидела то, что и ожидала увидеть, — нечто из ряда вон выходящее.

— По-твоему, лиловые трусы — это нечто из ряда вон выходящее?

— Я не о трусах, — немного смущаясь, произнесла она.

— Приступим к делу, — произнес он. — Я не могу больше ждать.

Симона, впрочем, и сама это отлично видела.

— Хотя погоди… — сказал он. — Забыл одну деталь… Он на минуту исчез в ванной и появился с маленьким пакетиком в руках.